Страница 53 из 86
А сообразительный Лужков через некоторое время отреагировал на «сигнал» Коржакова, публично объявив, что никаких президентских амбиций у него нет и его вполне устраивает должность мэра. Финансовые отношения между мэрией и группой «Мост» натянулись, что в большой степени било по Гусинскому-бизнесмену.
Это был чекистский раунд борьбы Коржакова, и как профессионал он его выиграл. Закон и защита оказались на стороне сильного. Никакие интересы государства и безопасности не имели к этой истории ни малейшего отношения, о чем косвенно свидетельствует и тот факт, что во время выборов президента Коржаков оказался в одной компании с собственными друзьями и недругами. И вот тут уж его обставили, придав политическую интерпретацию очередному порыву службистского рвения.
В день, когда Ельцин понял, что недооценил Коржакова, стало ясно, что Коржаков себя переоценил: игра на преданности, как и в случае с Павлом Грачевым, не спасла его от точной формулировки: «Слишком много на себя брал…»
До поры Бориса Ельцина мало волновали волны «де-монизации» Александра Коржакова, время от времени прокатывающиеся в прессе. Он фактически промолчал, когда противники Коржакова сдали в 1994 году журналистам письмо главы СБП Виктору Черномырдину, в котором Коржаков советовал главе правительства, как надо поступать со спецэкспортерами и вообще с экономикой. Промолчал, когда массмедиа стали грудью на защиту Лужкова после «Операции “Мордой в снег”».
Публично одернул он заигравшегося «охранника», как сам Коржаков называл себя, только в мае 1996 года. Тогда тот дал пространное интервью английской газете Observer, а потом еще и Интерфаксу, заявив, что президентские выборы неплохо было бы отложить. Суть политических размышлений Коржакова сводилась к следующему: «Если провести выборы в срок, то избежать беспорядков не удастся. Если победит Ельцин, то радикальная оппозиция станет утверждать, что выборы сфальсифицированы. Если победит Зюганов, то, даже если он захочет придерживаться центристской линии, те же люди не дадут ему этого сделать — и опять восстанут».
Непосредственный начальник генерал-лейтенанта Коржакова отреагировал быстро и резко. Ельцин подчеркнул, что он верит «в мудрость российских избирателей, поэтому выборы состоятся в конституционные сроки», — и добавил, что уже «сказал Коржакову, чтобы он в политику не лез и таких заявлений больше не делал». Говорят, Ельцин был очень зол на своего подчиненного.
Коржаков понял президента по-своему. Делай, что считаешь нужным, но молча. Он и делал то, что в силу своего разумения считал лучшим для Бориса Ельцина, а значит, и для Коржакова, а значит, и для страны. Естественно, что это разумение во многом расходилось с разумением других членов совета избирательного штаба Бориса Ельцина. Президент, верный многолетнему опыту, опять впряг в одну телегу «коня и трепетную лань». Этот метод очень долго оправдывал себя: разнонаправленные сторонники президента уравновешивали друг друга. В попытках переиграть внутреннего противника они генерировали идеи, из которых Ельцин выбирал нужное ему. Но оказалось, что в точке экстремума система дает сбой.
Последняя битва за президента шла насмерть. Ни одну из сторон не устраивали позиционные преимущества — к исходу выборов нужна была окончательная победа. То, что борьба идет, проявлялось даже в мелочах: в том, как и «либералы», и СБП одновременно ставили себе в заслугу успех первого «президентского» концерта в Волгограде; в том, как относились к участию в кампании дочери президента Татьяны, — необходимость в некоторых случаях подчиняться «штатским», кем бы они ни были, раздражала сотрудников СБП неимоверно (так было, например, в Твери, когда Татьяна Борисовна из предвыборных соображений посоветовала «ближнему кругу» охраны снять «тонтон-макутовские» черные очки). Апофеозом (конечно, из вышедшего на поверхность) стало интервью Бориса Ельцина в Екатеринбурге, в котором президент опроверг предположения Анатолия Чубайса о возвращении после победы в правительство реформаторов образца 1991–1992 годов. Александр Коржаков был одним из инициаторов того интервью.
Коржаков недолго радовался словам президента о том, что придут не старые, а новые люди. Маленькая екатеринбургская победа над Чубайсом обернулась крупным поражением: пришел Лебедь. И встал рядом с Ельциным. И сразу тоже стал много на себя брать. Но, в отличие от Коржакова, он имел на это моральное право — за него проголосовало 15% пришедших на выборы. И эти 15% перевесили все 11 лет коржаковской службы.
И конечно, последней каплей стало взбудоражившее общественность задержание двух участников предвыборного штаба президента с коробкой из-под ксерокса. Еще утром это можно было сгладить, объяснить ошибкой, приструнить СБП и ФСБ, никого не увольняя. Коржаков переступил черту не ночью, когда, скорее всего, действительно спал. Он переступил ее на следующий день — на встрече с Ельциным, поставив тому ультиматум. И ультиматум этот не был принят. Ельцин взвесил голоса Коржакова, Лебедя и Чубайса (за которым шли крупнейшие российские предприниматели) и решил, что Коржаков весит меньше.
В любом случае, как ни парадоксально, главу СБП смели выборы. Те самые, которых он так старался избежать…
Новый год в Грозном
А ведь начиналось все вроде бы мирно. Чеченский национальный конгресс, во главе которого встал генерал в отставке Джохар Дудаев, еще в 1991 году называли «проельцинским». Шамиль Басаев защищал Белый дом от ГКЧП. Аслан Масхадов, правда, в январе того же года командовал солдатами, прикрывавшими вильнюсский ОМОН, штурмовавший телецентр, и вроде бы был «противником демократии»…
После недвусмысленного заявления Джохара Дудаева о том, что Чеченская Республика — государство независимое, пути бывших союзников (да и были ли они союзниками на деле?) разошлись окончательно. Дальше была война. Которая показала, что «армии, т. е. дисциплинированной иерархии вооруженных людей, в России к середине 1990-х больше не существовало… Из последней несущей конструкции государства армия (точнее, то, что этим словом называлось) становилась первейшей угрозой этому государству». Если такое заявление обозревателя «Коммерсанта» Максима Соколова кажется слишком резким, то стоит, пожалуй, привести список основных неудач российских вооруженных сил в 1990-х и последствий этих неудач. Все должности, указанные в списке, приведены на сентябрь 1999 года.
1991–1992 годы — при попустительстве военных разграблены склады вооружения 14-й гвардейской армии в Приднестровье. 28 июня 1992 года командующий армией Юрий Неткачев переведен командовать армией на Северный Кавказ.
13 июля 1993 года — при атаке таджикских моджахедов на 12-ю заставу Московского погранотряда погибли 25 пограничников. Застава, оставшаяся без поддержки, была захвачена боевиками. Силами ФПС руководили командующий пограничными войсками Андрей Николаев и командующий группой погранвойск в Таджикистане генерал-майор Анатолий Чечулин.
31 декабря 1994 года — в ходе неподготовленного штурма Грозного потери федеральных сил составили более тысячи человек. Общее руководство операцией осуществляли министр обороны Павел Грачев и министр внутренних дел Виктор Ерин. Отдельными группировками, принимавшими участие в штурме, командовали генералы Константин Пуликовский, Анатолий Квашнин, Лев Рохлин (представлен за штурм Грозного к званию Героя России, от награды отказался), Иван Бабичев. Никто не получил взыскания.
14 июня 1995 года — нападение на Буденновск отряда Басаева, захват большого числа заложников. Неудачной операцией по штурму больничного комплекса руководили замминистра МВД Михаил Егоров, министр внутренних дел Виктор Ерин. Действия федеральных сил также направляли министр обороны Павел Грачев и глава ФСБ Сергей Степашин. Уволен министр внутренних дел Виктор Ерин (ушел работать заместителем директора Службы внешней разведки), подали в отставку глава ФСБ Сергей Степашин, вице-премьер Николай Егоров (назначен помощником президента), губернатор Ставропольского края Евгений Кузнецов, начальники краевых ФСБ и УВД. Грачев проработал на должности министра обороны до 18 июня 1996 года.