Будьмо

- И чего это, ты Ваня, среди белого дня в лес с ружьем поперся?! - как бы между прочим поинтересовался Петр Михайлович и забравши у меня из рук воздушку, повернулся снова к уже, увы, полностью окончившей процесс одевания, а теперь возившейся со своими волосами даме:

- Представь, Марья! А воздушка-то моя! Я ее Ивану подарил, после того как мой сосед, ты его знаешь, полковник Тереха, увидев какую вендетту я устроил воробьям за обклеванную черешню, попросил ее у меня на пару деньков внукам на забаву. «Не связывайся с ментами и не верь ментам», - еще в детстве поучал меня мой дедушка генерал - энкевэдист. Лишь раз в жизни не внял его совету и получил «в подарок» от Терехи назад свою, между прочим, дорогую импортную воздушку уже рассверленную под мелкокалиберный патрон. Такие вещи дома держать себе позволить могут только менты. А нас законопослушных граждан за такие вещи, при надобности, и под статью можно подвести. Пришлось от ружья срочно избавляться. Я хотел было, в сердцах, тут же грохнуть и сломать его прямо о дерево. Но Иван упросил отдать ему в счет оплаты за прополку овощных грядок. Воздушка ни где не была зарегистрирована и я согласился. Правда, слегка засомневался, но он напористый пройдоха: уговорит и мертвого. И уговорил же, - хохотнул покосившись на труп Петр Михайлович, но враз посерьезничал:

- Так чего же все таки ты в лес с ружьем поперся, Иван? ­напомнил он мне снова. - Да еще и человека пристрелил, а ведь мне клятвенно обещал не охотится на людей ...

- Обещал - обещал, - с обидой в голосе повторил я слова своего благодетеля. - Мне ведь тоже многое обещали!

- Например?

- Принять на бесплатное обучение в Академию управления. И я как дурак старался учился. Одних олимпиад: республиканских, не районных, - тем вообще счета не помню - больше десятка выиграл. Честно победил: самочинно, а не за родительскую «зелень». И все коту под хвост! Нет, видите ли, финансов у них в бюджете в этом году на мое обучение. И скоро не предвидеться. Не бойсь своему сыночку или доченьке умыкнули мои денежки «обменщики» проклятые!

- Кто - кто? - не врубился Петр Михайлович.

- Ты что, Петя, сегодня на свет появился?! - вмешалась все еще не представленная мне Марья. - У наших аппаратчиков существует давным - давно такая традиция: ты мое «дитя» вверх по служебной лестнице двигаешь в своем районе, и я в своем твое «дитя» двигаю. И все шито-крыто и комар носа не подточит.

- А - а, - видимо, что-то вспомнив, потерял отцовский работодатель интерес к моему «коэффициенту социальной справедливости» и снова взглянул на меня вопросительно.

«Ну и приминчивый гад», - выругался я мысленно, но продолжал, пусть и нехотя, свою исповедь:

- Да еще и папаша, сволочь, думая, что я уже студент и мне как будущему большому начальнику налоговой службы иметь мопед «Хонду» уже не престижно, взял да и пропил ее на радостях пока я с неделю днями обивал пороги кабинетов различных начальников. Но куда им до меня простого смертного, они, вишь ли, люди занятые... Да и не собирался я не у кого стрелять. Просто, когда я выперся на поляну Вешальников ...

- Почему Вешальников? - полюбопытствовала белокурая нимфа.

- Да там у нас уже три человека повесились ...

- Я же просил тебя, Марья, не вмешиваться. Пусть наконец-то все расскажет ...

- Да уже и рассказывать больше не чего, - не стал я ожидать новой перебранки. - У видев меня киллер выстрелил первым и я испугавшись нечаянно, честное слово, нечаянно, нажал на курок тоже. А вообще, не давали мне умолкнуть гипнотизирующие глаза удава, коими смотрел на меня Петр Михайлович, - я собирался .. , - я покраснел и низко опустил голову. - Не знаю, что на меня нашло... Да и не хватило бы наверное у меня смелости себе пулю в лоб пустить, - и я отвернулся в сторону и быстрым движением руки смахнул с глаз предательские слезы.

- Ты чего, Вань? - опешил и растерялся Петр Михайлович. - За такой ерунды и себя жизни лишать?! !

- Это для таких как ты ерунда! Олигархи вы бесстыжие, ­неожиданно вскипела Марья, - все народное добро под себя подгребли ...

- Ты чего, Марья, совсем спятила!? Я свое состояние нажил честно... на сколько позволяет наше несовершенное законодательство. А насчет хапуг... От чего это твой благоверный муженек протирая штаны в прокурорском кресле якшается и ведет сомнительный бизнес с настоящими подонками. С такими шакалами, что против их я просто ягненок.

- Все вы бизнесмены - люди дерьмовые, - немного поостыв, подытожила Мария и примирительно сунула «пальмовую ветку».

- А может законы у нас такие?! - вошел в раж задетый за живое олигарх.

- А кто их пишет? Ты ведь сам народный депутат …, - снова заводясь «хлестнула» его Марья «веткой примирения по морде».

- Увы, бывший, - поняв, что девидентов ему здесь не собрать решил свести все к шутке Петр Михайлович - Не захотел сам светиться, когда депутатскую неприкосновенность отменили, ибо не стало выгоды. Вот и посадил вместо себя с десяток послушных марионеток.

- Да ладно, Марья, перестань ! Зачем нам зря воду в ступе толочь. Давай думать лучше, чем парню помочь. Ведь как-никак, а мы его должники. Он ведь нас с тобой сегодня от верной смерти спас ...

- Нас?!

- Ну, может меня, а может и нас. Но я сейчас о другом. У меня ведь только деньги, а Академия управления - это твоя епархия. Но если деньги нужны, ты только скажи.

Я с еще большим удивлением и заинтересованностью посмотрел на беловолосую (нет меня не зациклило на цвете ее волос и будь она шатенка, брюнетка и даже рыженькая я все равно продолжал бы пожирать ее глазами) фею и Петр Михайлович заметил это:

- Да - да, Иван, не удивляйся! Не смотри, что Мария Станиславовна так молодо выглядит ...

- Я что старуха?!

- Да нет она молодая и благоухает как цветок, но у нее уже взрослая семнадцатилетняя дочь, а сама Мария Станиславовна занимает.

- Перестань паясничать, Петр!

- Большую, ну очень большую должность в Академии управления.

- Шут гороховый! И чего это ты сегодня так развеселился?

- Эх, Марьюшка - Марьюшка! Да мы нынче все разом вновь на свет родились!!!

- Наконец-то дельное слово. Вот за это надо выпить, - и соблазнительно покачивая великолепной попкой белокурая царевна направилась к скатерти - самобранке.

- А как же Иван?

- Я вам что, золотая рыбка? - рассеяно поинтересовалась лесная нимфа выискивая из батареи горячительных напитков найдостойнеший ее благосклонного внимания. Выбор пал на украинскую элитарную водку «Гетьман».

- А почему бы и нет?! Что пожелаете, младче? - весело хохотнул Петр Михайлович немного нервно и немного фальшиво.

- Меня тоже уже попустило и ко мне вернулась, присущая мне наглость и игнорирование любых авторитетов и я «кротко» изрек:

- Три.

- Что три? - с королевским апломбом взметнулись вверх тонко выщипанные брови Марьи - повелительницы.

- Три желания, коль ты ... вы золотая рыбка.

- О, я вижу ты мальчик не промах ...

- Вот именно, - чмыхнул Петр Михайлович и снова невольно покосился на труп.

- И - и - и? - и подцепила Марья - жаждущая бутылочку «Г етьмана» .

- Бесплатное обучение в Академии ...

- Это уже дело решенное, - поторопил нас куда - то вдруг заспешивший Петр - вездесущий.

- Сытно поесть. Три дня уже живу впроголодь ...

- Этого добра у нас хватает. Присоединяйся и не стесняйся, - из под огромных ресниц блеснуло в мою сторону васильковое сияние.

- Давай третье желание, - предоставил мне снова слово наш «тамада» и мне почудилось, что он от нетерпения даже на месте чуть пританцовывает. Во мужику приспичило!

- Последнее бабкино желание, - хватило у меня наглости, но не хватило смелости и я прибег к иносказательности.

Петр Михайлович враз потух и перестал перебирать ногами.

Марья промолчала, но ее глаза вмиг покрыла легкая поволока, когда она мельком взглянула мне прямо в глаза. Но когда она взглянула на Петра Михайловича неожиданно взорвалась: