Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 14



– Откройте гроб.

– Зачем?

– Судмедэксперт проведет осмотр тела.

– Осмотр уже проводили. Есть официальное заключение.

– Предъявите.

– Вот, ознакомьтесь.

Марк вручил приставу чип с заключением. Вставив чип в разъем, пристав без особого интереса изучил данные, затем откинулся на спинку кресла.

– Нужна независимая экспертиза. Откройте гроб.

– Тело заморожено. Вы знаете, какая внутри температура? На разморозку уйдет до шести часов. От таких теплосмен разложение ускорится. Вы уверены, что это необходимо? Свяжитесь с патологоанатомом, который проводил осмотр. Он приедет и все подтвердит лично.

– Свяжемся, – кивнул пристав.

Звонить он не спешил, но и на вскрытии гроба больше не настаивал.

– Мне нужно сделать звонок, – Марк рискнул закрепить успех. – Предупредить, что задерживаюсь.

– Звоните, но только в моем присутствии. Никаких конфидент-режимов: я должен все видеть и слышать.

– Как скажете.

Под бдительными взглядами четырех пар глаз Марк набрал номер Криспа.

– У нас непредвиденная задержка. Меня подозревают в похищении – был анонимный звонок. Заодно проверяют документы на вывоз тела… Да, розыгрыш! Дурацкий розыгрыш. Нет, адвокат пока не нужен. Это недоразумение, я разберусь. До связи.

Марк не сомневался: Крисп все понял правильно и сейчас же свяжется с Октубераном. Пристав, в свою очередь, тоже правильно понял ключевую фразу «Я разберусь».

– Оставьте нас!

Городовые испарились с похвальной скоростью. Правда, они ухитрились столкнуться в дверях, с пыхтением вывалились в коридор, и лопоухий плотно закрыл дверь с той стороны. Пристав уставился на Марка, предоставляя задержанному право первого хода. Марк еще раз осмотрелся: камер вроде бы нет. Да и откуда они в эдакой дыре?

Пристав едва заметно кивнул: все в порядке, можете говорить.

– Вы же понимаете, что похищение – злая шутка? Рано или поздно это выяснится, и нас придется отпустить.

– Допустим.

Не отпустим, отметил Марк. Допустим, и то хлеб.

– Документы в полном порядке: на покойную, на моего ягуара, на взлет…

– Продолжайте.

– Все упирается во время. Пока вы будете нас проверять, яхте закроют взлетный коридор. Я подам заявку на новый коридор, ее обработают… Время – деньги. Простой яхты в порту, перерасчет графиков… Почему бы нам не упростить друг другу жизнь?

И Марк потер большой палец указательным – жест, одинаково понятный на всех хоть сколько-нибудь цивилизованных планетах Ойкумены.

– Вижу, – пристав придвинул листок бумаги, – вы согласны сотрудничать. В свою очередь, я готов пойти вам навстречу. Вашу проблему можно решить примерно таким образом…

Он вывел на бумаге решение проблемы в виде ряда цифр – и подтолкнул листок к Марку. Однако, ахнул манипулярий Тумидус. У него и аппетиты! Столько наличных у Марка не было.

– Перечисление устроит?



Пристав улыбнулся: нет, не устроит.

– Тогда…

Жестом Марк попросил ручку, записал свой вариант решения проблемы – и лист вернулся к приставу. С минуту хозяин кабинета размышлял, оглаживая усы.

– А как насчет поездки к банковскому терминалу?

– Под конвоем?

Пристав тяжко вздохнул:

– Признаю ваши аргументы убедительными. Документы, розыгрыш, и вообще…

На столе, словно из цилиндра фокусника, возник пустой конверт. Дед был бы в восхищении, подумал Марк. Этому сукину сыну в цирке выступать! Он полез за деньгами, но тут из недр приставского мундира грянула пронзительная трель. Чертыхнувшись, усач извлек коммуникатор и махнул рукой: жди, мол. Торопливо включив конфидент-режим, он сунулся в сферу. Когда через пять минут сфера погасла, Марк понял: дело дрянь. Багровое лицо полицейского подтверждало дурные предчувствия.

– Мать его коромыслом через три звезды!

Марк не обиделся. Было ясно, что мать Марка Кая Тумидуса тут ни при чем.

– Пролетели мы с тобой, – пристав в бешенстве перешел с задержанным на «ты», – как ласточки над толчком! Вынь да положь ему «дело века»! Похищение, убийство, вывоз трупа, заговор инопланетников… Тьфу! Вот же болван стоеросовый! Славы ему, долбоклюю, захотелось! Ты в итоге отмажешься, этот хрен получит свое «дело века»: по башке дубовой от генерал-губернатора… Ни себе, ни людям, блин горелый! Одна радость: без меня ему вставят, гаденышу! Я что? Сигнал получил – задержали. Разобрались: сигнал не подтвердился. Хотели отпустить с извинениями, да вот приказ начальства… Куда ж нам супротив приказу? Так в рапорте и напишу!

Пристав ударил кулаком в ладонь:

– Вот же ж… Извини, парень, не срослось.

Выудив из ящика стола серебряную пепельницу, он чиркнул спичкой и поднес колеблющийся огонек к злополучному листку бумаги.

– Мне нужен адвокат, – сказал Марк.

– Звони, – кивнул пристав, весь в расстроенных чувствах. – Звони во все колокола. Мне что, я срать теперь на всё хотел…

Пожалуй, комедиограф Луис Пераль, прежде чем оформить черновик благородными стихами, изобразил бы этот диалог так:

Сцена затемнена.

На авансцене – световой круг, в круге – судья. Мантия, парик, в руке – лист бумаги.

Судья (зачитывает вслух): Согласно судебного решения в отношении подозреваемого Марка Кая Тумидуса, гражданина Великой Помпилии, учитывая, что применение более мягкой меры пресечения невозможно, поскольку есть достаточные основания полагать, что подозреваемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, в качестве меры пресечения избирается домашний арест. Местом ареста, согласно ходатайству адвоката подозреваемого, избран отель «Жемчужина степей», расположенный по адресу ул. Вторая Лесная, 66, апартаменты класса люкс № 231, значащиеся в каталоге как «номер для молодоженов», где подозреваемому предписано находиться в частичной изоляции от общества, с возложением на него ограничений, указанных ниже, и осуществлением за ним контроля…

Где-то поблизости играют на орга́не. Прелюдия ми минор Ясао Мабуни известна широкой публике под авторским названием «В горах замерзаю, вспоминая друзей». Временами слышен звон колокольчиков.

Судья: Домашний арест в отношении Марка Кая Тумидуса, гражданина Великой Помпилии, избирается на срок до трех недель. Срок домашнего ареста исчисляется с момента вынесения судом соответствующего решения об избрании данной меры пресечения. В случае невозможности закончить предварительное следствие в срок до трех недель, этот срок может быть продлен по решению суда в порядке, установленном статьей сто девять уголовно-процессуального кодекса Сеченя, с учетом особенностей, определенных настоящей статьей…

Прелюдия звучит громче. Это странно, если не знать, что напротив здания суда расположен храм Пяти Стихий, выстроенный на средства сякконской общины. В банке, принадлежащем общине, открыты депозитные счета губернатора и его семьи. Это дает сякконцам некоторые преимущества в отправлении своих религиозных потребностей на Сечене.

Судья (с раздражением, перекрикивая музыку): С учетом данных о личности подозреваемого и фактических обстоятельств при избрании домашнего ареста в качестве меры пресечения суд ограничивает:

– выход за пределы жилого помещения, в котором подозреваемый проживает;

– отправку и получение почтово-телеграфных отправлений;

– использование средств гиперсвязи и информационно-телекоммуникационной сети «Вирт».

В ходатайстве об освобождении под залог отказано… Да сходите же кто-нибудь в этот чертов храм! Пусть они заткнутся! Решительно невозможно работать…

Прожектор гаснет, фигура судьи растворяется в темноте. Орга́н еще звучит секунд тридцать, затем смолкает и он. Пауза. В правом углу авансцены высвечивается второй круг, поменьше. В круге – Марк Тумидус. Он в штатском, но кажется, что на нем военная форма. Рядом – кресло, но Марк не садится.