Несчастливы вместе

— Будешь ты крестной, раз уж с подружкой невесты вышла промашка… — отмахнулась я. Как будто у меня очередь из желающих… Разве что Ди. Но у нее и так куча крестных детей, она не обидится, если мой достанется Беннет.

Джули неодобрительно покачала головой.

— Да брось, я еще и подружкой невесты побуду. Вот увидишь. Ты умница. Все будет просто замечательно.

Спорить с ней не стала… Но вот надеяться на свадьбу и прочее тоже не собиралась. Кому я теперь буду нужна с ребенком? Джулия всю жизнь была романтиком и мечтателем, а я вот — реалистом и циником. Да если и решится кто-то связаться со мной, то будет ли он любить моего ребенка как собственного? Нет уж… Лучше так. Я и любимое чадо. Без посторонних мужчин в доме.

Но как же я все-таки умудрилась попасться на удочку этого заграничного кобеля? Ведь знала ему цену с самого начала, прекрасно знала… И не нравился он мне даже внешне. Ну ни капли. Сам тощий. На каблуках я с ним была практически одного роста. И рожа у него совершенно бабская, по-другому и не скажешь. И косметика… Да я сама столько тональника не использую! У него губы были через раз в блеске. Мерзость.

Мне нравились мужчины с нормальным разрезом глаз, крупные и мускулистые. А не это непонятное нечто, которое временами выглядело женственней меня самой.

Ко всему прочему, Кан Му Ён, мегазвезда Корё, был редкостным кобелем, что вроде бы и старался скрывать (на его родине такое поведение не особо одобрялось), но шила в мешке все равно не утаишь. Тем более такого. И тут, в Айнваре, его потянуло на экзотику. А именно — на меня.

Мы столкнулись впервые, когда я по идиотскому стечению обстоятельств брала у него интервью. Этой встречи попросту могло не произойти, но Энн, которая должна была беседовать с иностранной знаменитостью, внезапно заболела, и так сложилось, что только я могла сорваться с рабочего места и заменить ее.

С этого момента и начались мои неприятности.

Наверное, для мистера Кана голубоглазая блондинка показалась такой же экзотикой, как и он для меня. Мне сделали завуалированное, но от этого не менее неприличное предложение. Я решительно отказалась. Пусть даже я была не настолько приличной девушкой, как та же Беннет, но и идея переспать с первым встречным душу не грела.

Господин Кан сильно оскорбился и удвоил напор по завоеванию неприступной крепости. А потом утроил. Послать настырного иностранца напрямую было нельзя, это дурно отразилось бы на «Фейри стайл», журнале, в котором я работаю. Но и принимать его внимание оказалось ужасно неприятно.

А однажды утром я просто проснулась с головной болью в номере отеля, плохо понимая, что вообще произошло. И рядом мирно спал голый Кан Му Ён. На этом история и закончилось. Было слегка противно, но я бы это пережила.

Однако через полтора месяца начался токсикоз.

Вот так я и осталась с ребенком в перспективе и с перечеркнутой личной жизнью…

Но сейчас меня куда больше волновал список заболеваний папочки моего будущего чада. Потому что мужчины приходят и уходят, а болячки твоего ребенка всегда с тобой. До самой гробовой доски.

Когда я уже собиралась ложиться спать, мне снова позвонили с неизвестного номера.

— Да? — удивленно ответила я. Мне в такое время обычно звонили те, кого я лично знала.

— Мисс Адамс, это Кан Му Ён. Вы получите все, что просите. При личной встрече. Я буду в Айнваре через два дня, — сухим деловым тоном сообщили мне и положили трубку, даже не попрощавшись.

На черта он мне тут сдался? Встречаться с отцом своего ребенка не хотелось, да и незачем было это делать. Мы же совершенно чужие люди, даже и не знакомы толком. Зачем ему понадобилось увидеться со мной лично? Лучше бы адвоката прислал…

На работу я в итоге отправилась вымотанная переживаниями и токсикозом и совершенно несчастная. Даже под слоем тонального крема все равно оставалась видна синюшная бледность. Ребенок явно пошел в папашу и не собирался давать мне покоя ни днем ни ночью.

— Лиллен, какой срок? — флегматично поинтересовалась миз[1] Коллинз при утреннем «смотре войск».

Вайолет, моя нынешняя напарница, ошарашенно округлила глаза, а ее прожаренная солярием физиономия приобрела ехиднейшее выражение.

Курица безмозглая. Уже весь мир кожу давно начал отбеливать, а она все еще рак в салонах ловит… Не нужно обладать даром телепатии, чтобы понять, какие мысли бродят в пустой голове Вайолет. Точнее, речь об одной мысли, которая случайно забрела в пустой череп.

— Седьмая неделя, Дженнет, — мрачно ответила я, даже не пытаясь отбрехиваться. Все равно правду она уже знает. Странно, что только сейчас вопрос задала. Наверняка уже давно в курсе — от ведьмы ничего не утаишь.

Начальница смотрела на меня тяжело, оценивающе.

— Если только захочешь, он приползет уже через неделю, — будто невзначай обронила она, но посмотрела в глаза так выразительно, что я тут же поверила в то, что обещание свое она легко выполнит. Приползет. На карачках. И будет при этом слезно умолять быть с ним до конца жизни. Сильная ведьма способна практически на все.

— Да ну его, — замотала головой я, представив себе, что Кан Му Ён все же станет моим законным мужем. Даже дрожь пробрала. Нет, такого счастья точно не нужно. Манерный самодовольный пижон. Хватит уже того, что мой ребенок будет на него похож.

— Ну смотри, — как-то странно сказала миз Коллинз и удалилась в свой кабинет, таким образом закрыв тему.

Что ж, меня хотя бы не уволили…

Два дня до приезда «папочки» я прожила на автомате. Утром вставала, перебарывая тошноту, завтракала и плелась на работу, где меня ждали десять часов почти что непрерывного труда на благо журнала. Думать я старалась только о непосредственных обязанностях. Прежде я была одна, сама себе хозяйка, в некотором смысле мою жизнь можно было назвать идеальной… И тут внезапно все изменилось из-за моей же глупости. Теперь придется любить эту глупость, придумать ей имя, приготовить детскую…

На третий день я совершенно четко поняла, что хочу дочку. Просто до смерти хочу дочку. Маленькую егозу, которая начнет с пеленок очаровывать всех окружающих. Вдруг так ясно представилось, как я буду ее обожать и баловать, что сердце защемило от нежности. Должно быть, проснулся чертов материнский инстинкт, которого раньше за собой не замечала. Никогда не тянуло сюсюкать с детьми. Да я их вообще с трудом переносила.

Но тут — другое. И плевать, что вместо моих голубых глаз и золотых волос будут раскосые лисьи очи и темные волосы. Мой ребенок. Только мой. А тот… производитель… Спасибо ему большое за посильное участие. И может быть свободен.

Стоило только обдумать все это окончательно, как я пришла в гармонию с собой. Ситуация больше не казалась трагичной. И как будто тошнить стало не так сильно. Мне даже немного начал нравиться Кан Му Ён. Двадцать семь… Все вовремя. Меня даже можно назвать счастливицей.

Стоило только вспомнить о виновнике моего положения, как тут же зазвонил мобильный.

— Да? — не слишком довольно ответила я, уже смутно представляя, кто именно вздумал мне звонить.

— Мисс Адамс, восемь вечера, «Zafferano» вас устроит? — услышала я знакомый голос.

Ну да. Он. Мой косоглазый рок.

Я прикинула, смогу или нет оказаться в нужное время в нужном месте, и пришла к выводу, что да. В последнее время в офисе отношение ко мне резко изменилось: меня берегут, вплоть до того, что не дают оставаться после работы. В итоге я перестала успевать выполнять все желаемое, но это никого не интересовало, в том числе и начальницу. А Вайолет даже начала больше работать, уму непостижимо, и теперь носилась со мной как с хрустальной вазой и постоянно демонстрировала, как сильно она мне сочувствует. Ненавижу и то, и другое одинаково сильно. Тем более непонятно, почему меня вообще нужно жалеть? Я что, смертельно больна и скоро умру? Ведь в действительности все прекрасно.

1

Эта форма обращения употребляется в тех случаях, когда семейный статус женщины неизвестен либо когда неуместно подчеркивать ее семейное положение. Предшествует фамилии (а не имени). Используется и в том случае, когда вступившая в брак женщина сохранила девичью фамилию.