Страница 43 из 43
– Какой части? – спросили из темноты.
– Перебежчики от белых.
– Оружие есть?
– Есть.
– Клади на землю и проходи вперед.
Солдаты сложили винтовки и подсумки с патронами и один за другим пошли вперед, откуда слышался разговор красноармейцев.
– Сколько вас всех перешло? – спросил человек в кожаной куртке, с маузером.
– Сорок два, – ответил Кондрашев.
– Все с оружием?
– Да, с английскими винтовками, – сообщил Кондрашев.
Куртинцев повели в штаб дивизии, где их подробно расспросили, кто они и что их заставило убежать от белых. После этого все они были отпущены по домам. Им дали литеры для бесплатного проезда по железной дороге до ближайшей к месту жительства станции.
Белогвардейские офицеры, посланные в Африку, свое задание выполняли аккуратно. Через несколько дней после первой партии была отправлена в Россию еще тысяча ля-куртинцев. С этим батальоном ехали три подпрапорщика и один офицер, бывшие ранее на французском фронте.
На судне начальство вело себя вызывающе, придиралось к солдатам на каждом шагу. Ля-куртпнцам это не понравилось, они начали протестовать. Однажды подпрапорщик ударил солдата за то, что тот не козырнул ему. На помощь подбежали товарищи.
– Брось бить, сволочь! – закричал один солдат.
– Кто сволочь? – рассвирепел подпрапорщик и кинулся на говорившего, но был сбит с ног подошедшим сзади солдатом Ковалем.
– Бей шкуру! – закричал Коваль и, схватив подпрапорщика, бросил в самую гущу собравшихся ля-куртинцев.
Избитого оставили на палубе, и все разошлись по местам.
Коваля вызвали в каюту офицера. После допроса офицер распорядился посадить его под арест. Через час Коваль выбил дверь помещения, где он сидел, и ушел в роту. Его снова потребовали к офицеру, но он отказался и заявил:
– Если я нужен, пусть он сам придет сюда.
Через несколько минут офицер в сопровождении трех подпрапорщиков, вооруженных шашками и наганами, вышел из каюты и приказал привести Коваля. Солдаты не выполнили приказания. Офицер выстрелил вверх, но и это не подействовало.
– Последний раз требую выдачи Коваля или откроем огонь! – закричал офицер.
– Попробуй!
Раздалось четыре выстрела, которыми был убит один солдат и ранены двое. Солдаты разоружили офицеров, избили и выбросили за борт.
Возле Константинополя судно было встречено миноносцами, которые проводили транспорт до одесского порта. Здесь ля- куртинцев высадили и под конвоем увели в город.
Спустя некоторое время больше половины солдат было расстреляно, а остальных присудили к тюремному заключению и каторжным работам. Очень многим удалось бежать и пробраться на родину.
Таким образом ни первый, нп второй транспорты не только не оказали никакой помощи белым, но, наоборот, причинили им много хлопот. Поэтому третий транспорт белогвардейское командование решило отправить в Россию не из Африки, а из Франции, включив в него кроме ля-куртинцев еще и отряд фельтенцев.
Командование надеялось, что при фельтенцах ля-куртинцы не решатся устроить бунт или перейти на сторону красных на фронте.
Войска погрузили в Марселе на пароход «Петр Великий», который, взяв курс на Новороссийск, вскоре вышел в открытое море.
Среди фельтенцев находился наш «старый знакомый», бывший подпрапорщик, произведенный в офицеры, Кучеренко.
– Шкура! Скольких солдатских зубов стоят твои золотые погоны? – кричали ему солдаты.
Кучеренко злился, но молчал. Он боялся, как бы солдаты не отомстили при случае.
В пути Кучеренко старался как можно больше и вежливее беседовать с солдатами, чем хотел расположить их к себе, заставить забыть его выходки во Франции. Но солдаты избегали встреч с ним или разговаривали на такие темы, от которых у него все внутри переворачивалось.
Чем ближе подходило судно к Новороссийску, тем больше «разлагались» фельтенцы. Они осознали нечестность своего поступка во время памятных событий в лагере ля-Куртия и всеми силами старались загладить перед ля-куртинцами свою вину, подружиться с ними. Поэтому и здесь белогвардейские генералы просчитались. И в тот момент, когда «Петр Великий» входил в новороссийский порт, все солдаты были единодушны в своих стремлениях.
Судно причалило к берегу. Началась подготовка к высадке^ На берегу выстроили белогвардейскую команду с винтовками на караул, а рядом с ней оркестр, исполнивший военный марш. На правом фланге стояли офицеры в парадной форме. Впереди всех, ближе к судну, генерал с большими седыми усами.
Офицер, сопровождавший отряд, отдал генералу рапорт. Тот приказал приступить к высадке. В несколько минут тысяча пятьсот человек сошли с судна и ротными колоннами построились вдоль берега.
Генерал подошел к строю. Солдаты были хорошо одеты и неплохо упитаны, все высокого роста, крепко сложены.
Полюбовавшись строем, генерал взял под козырек в крикнул:
– Здорово, молодцы!
Гробовая тишина была ответом генералу.
– Вы, наверное, во Франции разучились отвечать на приветствия, – возмутился он. – Так мы вас здесь научим. Где вы набрали таких оболтусов?-обратился он к офицеру. Но тог не нашелся что ответить.
– Мы не оболтусы, а граждане свободной России! – послышался голос из солдатских рядов.
– Молчать! Кто говорит? – крикнул генерал.
Мертвая тишина.
Пройдя вдоль фронта взад и вперед, генерал несколько успокоился и, остановившись, снова заговорил:
– Эх, солдаты-то какие – кровь с молоком, да только красные все, сволочи…
После этого он отдал какое-то приказание офицеру, сел в автомашину и уехал.
Через несколько дней прибывших разбили на отряды и направили в разные города Северного Кавказа, занятые белыми. Наученные горьким опытом, белогвардейцы не отправили на фронт ни одного солдата из этой партии. Все они несли гарнизонную службу в тылу.
Одна рота, которая была направлена в Армавир, во время наступления Красной армии разбила военный склад и, вооружившись, ударила белым в тыл. Эта небольшая часть ля- куртинцев внесла смятение в ряды белогвардейцев, чем оказала большую помощь Красной армии.
После занятия Армавира Красной армией все ля-куртинцы были собраны и по распоряжению командира дивизии отпущены домой.
Прапорщик Кучеренко исчез еще в Новороссийске и его больше никто не видел…
Гнусная сделка царя с французской буржуазией привела к гибели многих русских солдат экспедиционного корпуса. Гибли они в Индийском океане по дороге во Францию, гибли на французском фронте, в лагере ля-Куртин, в африканской ссылке, на островах Средиземного моря.
Остатки русских войск, находившиеся в Африке, прибывали в Россию постепенно. Некоторые прпехали в Одессу, когда там была уже советская власть.
Вернувшись домой, подавляющее большинство ля-куртинцев тут же заняло места в рядах рабочих и крестьян, героически боровшихся против контрреволюции, за дело Ленина – Сталина, за счастливое будущее горячо любимой родины.