Страница 4 из 4
Но – жив. Жив…
Для прохождения службы его направляют в канцелярию того же госпиталя. Работа, в общем-то, не пыльная. Вечерами можно заниматься литературой. Да только не хочется Эриху ничем таким заниматься. Даже здесь, за стенами палаты для выздоравливающих, он слышит стоны умирающих и видит телеги, на которых из госпиталя вывозят трупы. На одной из таких телег мог оказаться и он. Но – не оказался.
Ремарк впервые пишет домой о своем ранении. Мол, зацепило немного, но все обошлось. Если бы он мог предположить, каким будет ответ…
Военный госпиталь.
15. Трагедия
Проклятое время. Проклятая война…
9 сентября 1917 года Ремарка вызвал комендант госпиталя.
– Эрих, – сказал он, отводя глаза. – Случилась беда… Собирай вещи и отправляйся домой. У тебя два месяца отпуска.
– Что случилось… герр майор, – спросил Ремарк внезапно осипшим голосом.
– Держись, мой мальчик… Умерла твоя матушка…
Эрих сдержался, не заплакал. Неверными ногами двинулся к выходу.
Мама, боже, боже… Как жить дальше?!
13 сентября он прибыл в Оснабрюк. Сразу бросился в Мариенгоспиталь, где скончалась мать. Там же увидел потемневшего от горя отца. Они обнялись и зарыдали.
Анна Мария Ремарк умерла от скоротечного рака. Сын ничего не знал о ее страшной болезни – она запрещала отцу писать об этом, чтобы не беспокоить мальчика. Ее похоронили на кладбище Хазефридхоф. На похороны пришли все уцелевшие друзья Ремарка – товарищи по «Мансарде снов». Их было всего двое: лейтенант Фриц Херстемайер и Эрика Хаазе.
Фриц был бледен и еле стоял на ногах. Эрика плакала. Друзья обнялись и застыли.
– Фриц, дружище, – проговорил Эрих, глотая слезы.
– Я знаю, знаю, – тихо проговорил Херстемайер. – Этого не должно было произойти, но произошло. И мы должны быть сильными. Держись, Эрих.
И не выдержал, зарыдал сам.
– Мой бедный мальчик, – повторяла Эрика и гладила Ремарка по голове.
И это было невыносимо тяжело.
С кладбища он отправился к Эрике. Зайти домой у Ремарка не хватило сил.
Матушка Анна Мария и сестры Эриха.
16. Первая женщина
Эта взрослая послевоенная жизнь началась просто и обыденно. Эрих обосновался в крошечной комнатушке Эрики Хаазе. И он, и она вели себя, как многоопытные мужчина и женщина. А в сущности они были лишь рано постаревшие, не по годам хлебнувшие лиха дети.
Вечерами они лежали на драном топчанчике. Эрих рассказывал о войне. Эрика смотрела в потолок. Он не замечал, что в ее глазах стояли слезы. Потом она обнимала его, привлекала к себе. И ему на мгновение казалось, что это не веселая бесшабашная девчонка, которую он знает тысячу лет, а его… мама…
Отпуск кончился. Эрих собрался в Дуйсбург. Он уже немного свыкся с мыслью, что мамы больше нет. И старался утешить отца, который после похорон никак не мог успокоиться, несмотря на заботу сестер.
На вокзал пришли и Эрика, и Фриц.
– Эрих, милый, я очень тебя люблю, – сказала Эрика.
– И я тебя люблю, – грустно улыбнулся Ремарк, зная, что говорит неправду.
Девушка внимательно посмотрела ему в глаза.
Эрика Хаазе.
– Знаешь, я ничего у тебя не прошу. Только возвращайся, ладно?
– Обещаю.
Фриц обнял друга молча. Оба знали, что больше они уже не встретятся.
Когда поезд тронулся, Ремарк стоял в тамбуре, прижавшись лицом к грязному стеклу. Он никак не мог оторваться от бледного лица друга, словно старался запомнить его на всю оставшуюся жизнь.
Какой-то человек, куривший в тамбуре, с усмешкой сказал:
– Что, не хочется отрываться от маминых пирожков?
Ремарк обернулся. Человек смутился и сказал:
– Простите… солдат…
17. Прощание с другом
6 марта 1918 года Фриц Херстемайер умер. Как говорилось в официальном заключении – от ран. Фриц получил пулю в легкие и от этого ранения оправиться так и не смог.
Ремарка отпустили на похороны в Бремен. Там, в госпитале, Фриц прожил последние дни. Операция на легких лишь ускорила его смерть…
Надо знать, кем был для Ремарка Фриц Херстемайер. Хороший художник и так и не успевший в полной мере реализоваться поэт, человек талантливый и мудрый, Фриц был почти вдвое старше Эриха (он умер в 36 лет). Он стал его первым литературным учителем. Они дружили так, как могут дружить только настоящие, прошедшие огонь и воду взрослые мужчины.
Образ Фрица присутствует во всех послевоенных романах Ремарка, начиная с книги «На западном фронте без перемен». А тогда, в 1918 году, Эрих посвятил ему рассказ «Я и ты». Его опубликовали в дрезденском альманахе «Ди Шенхайт». Это была вторая публикация будущего писателя.
У Фрица не осталось родных. Эрих взял его лейтенантский китель и «Железный крест». Этот китель он надел, возвращаясь к месту службы в Дуйсбург.
Архивный снимок времен Первой мировой войны.
Увидев рядового в лейтенантской форме, какой-то молодой унтер, один из постояльцев дизентерийного отделения, пришел в ярость.
– Рядовой! Ко мне! – заорал он. – Как вы смеете…
Но его остановил окрик коменданта госпиталя.
– Эй, вы, – резко сказал майор. – Что вы себе позволяете?
– Но, герр майор, этот солдат…
– Молчать! – еще больше рассвирепел комендант. – Смирно! Сопляк! Ничтожество! Да он сотни таких как вы стоит… Кру-гом! Вон отсюда!
И, уже успокоившись:
– Эрих, снимите китель. Пожалуйста. И… расскажите мне о своем друге…
18. Возвращение
Почти весь 1918 год Эрих время от времени приезжал домой в Оснабрюк. Семья к тому времени снова сменила жилье. Отец не мог находиться в стенах, напоминавших ему о скончавшейся супруге. И он вместе с дочками перебрался на Хакенштрассе, 3. Сюда и приезжал Ремарк, которого отпускали из госпиталя устроить семейные дела.
Впрочем, причина его отлучек была несколько… поэтичней. Эрих влюбился – в юную актрису по имени Луцилия Дитрихс, нервную особу неописуемой красоты. К слову, Ремарка тянуло к женщинам хрупким, но сильным, страстным и стервозным (или, выразимся мягче, – со сложным характером). Он не любил блондинок, находя их бесцветными. Совершенно не переносил рыжеволосых (не только женщин, но и мужчин). И постоянно заглядывался на красавиц, чья благородная бледность сочеталась с иссиня-черной гривой волос.
Луцилия была именно такой – белокожей, даже несколько изнеженной, и ослепительно черноволосой.
Их отношения начались просто и естественно. А закончились тяжелыми сердечными переживаниями. Для девушки не представляло особой сложности сблизиться с мужчиной, который ей нравился. А молодой Ремарк был удивительно красив. Крепкий, изящный, с правильными чертами лица, живыми глазами и роскошными бровями, он с легкостью привлекал внимание женщин (чем впоследствии пользовался).
Но с Луцилией у него ничего не получилось. Ее сердце так по-настоящему и не открылось для Эриха.
Что же касается Эрики Хаазе, то к ней Ремарк не вернулся. С Эрикой они остались… хорошими друзьями.
Кадр из фильма «На западном фронте без перемен».
19. Железный крест
В последний день октября 1918 года Эрих вернулся домой окончательно. Как выздоровевшего, но непригодного к фронтовой службе, его направили в родной Оснабрюк в тот же запасной батальон 78-гo пехотного полка. Его служба сводилась к пустой формальности. Вроде бы и солдат, но жить он мог дома. Более того, он снова мог посещать учительскую семинарию, чтобы закончить прерванное призывом образование.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.