Вампирские сказки

Терзаемый кинжал обиженно взвизгнул. Тер скептически взглянул на лезвие. Пожалуй, довольно, а то ещё сломается, не дай бог. Да и времени более не осталось. Вон и семейные напольные часы бьют одиннадцать, и мама зовёт. Пора!

Поправив сбившийся плащ и стёрши мамину помаду со щёк, Тер мысленно перебрал пожитки. В правом кармане куртки лежала карта – впрочем, на ближайший час она не понадобится, дорогу до Пустого Города знают все мальчишки. Ремень оттягивали кинжал и фляжка, небольшой фонарик подвешен на шейной цепочке – не забыть бы сбросить перед схваткой, у Тех пальцы ловкие, могут и использовать для удушающего приёма, говорят, были случаи. Вроде бы всё с собой. Еды на Охоту брать не полагалось. Тер сглотнул слюну и канул в ночь. Ну прямо будто по заказу: ни Луны, ни звёзд, зато ветер в ассортименте: от постоянного средней силы до порывами пронизывающего.

Легко сказать – канул. Вроде и зрение у него неплохое, но тьма есть тьма: под ноги выпрыгивают корявые корни, колючие кусты лезут с непрошеными объятиями, металлический прут – гарантированно ржавый – едва не распорол брюки. Итого путь до мёртвого Города занял не предусмотренный час, а все полтора. Когда-то, столетия назад, здесь происходили кровавые бои с Теми. Ночные, разумеется, ведь всем известно, что те не переносят Солнца и на свету вмиг рассыпаются в прах – только вот поди вымани их из крепостей днём. Потому-то и Охота происходит ночами. К счастью, теперь Их редко встретишь, из-за чего Посвящение порой длится несколько суток, а то и неделю. Праздничные блюда успевают протухнуть, а троюродные тётки – иссохнуть. А в легендарные времена орды Тех столкнулись с армией героев и были сражены серебряными мечами воинов в торжественных алых плащах. Почти поголовно истреблённые, Те укрылись в таинственных крепостях, к которым никто не решался приблизиться, и с тех пор усилий клана Охотников было вполне достаточно, чтобы контролировать Их численность. Ну почему он, Тер, не принадлежит к клану Скальдов?!

Чертовски болели колени и икры. Никаких подозрительных следов в свете фонарика не наблюдалось. Или он не умел их определять. За спиной периодически слышались подозрительный треск и пугающие шорохи. Говорят, что Те не отражаются в зеркалах. И что: таскать на Охоту зеркальце? При этом, чтобы его использовать, предварительно нужно изловить кого-то из Них, а тогда уж оно вроде и ни к чему. Ещё рассказывают, что для существования Те нуждаются в жизненной энергии настоящих людей, поэтому Их необходимо истреблять. Вот почему не прекращается Охота. В книгах пишут, что у Тех есть собственные Охотники и даже свой Обряд Посвящения. Наверняка, а иначе зачем Им бродить в лесах и в Пустом Городе. Возможно, сейчас по следам Тера крадётся кто-то, чтобы уничтожить его. А Тер никого не жаждет убить Тем более мальчишку, даже если он из Тех. А ведь это может быть и девчонка – бог знает, кто у Них ходит на Охоту. Сед… то есть Седрик, должно быть, только обрадовался бы: добыча полегче. А он, Тер, предпочёл бы тогда уж лучше вообще не пройти Посвящения. И пусть он будет как двоюродный дядюшка Ники, добряк Ники, так и не ставший Домиником, некогда широкоплечий красавец, надежда Клана, а теперь смешной толстяк, заплывший жиром неудачник, объект почти беззлобных насмешек ввиду полной неспособности к Охоте. Нет, только бы не девочка.

Впереди, чуть правее развалин, кто-то мелькнул на фоне светлой стены уцелевшего строения. Тер судорожным движением выключил фонарь и начал подкрадываться, накинув на голову капюшон плаща, двигаясь быстро, однако бесшумно, как учил отец. Хорошо, что Тер хоть и трусливый, но худой и ловкий. И ещё везучий: Тот до сих пор был у белого здания. Более того, он стоял спиной к Теру и, согнувшись, то ли рассматривал что-то на земле, то ли завязывал обувь. Судя по фигуре и волосам, всё-таки парень. Его одежда не была нарядом Охотника, значит, он не принадлежал к настоящим людям, ибо никто, кроме Охотников и Тех, по ночам не шастает за пределами поселений. Времени на длительные раздумья у Тера не было. Подхватив из развалин удачно подвернувшийся под ногу кирпич, он несколькими мягкими прыжками (многократно отрепетированными во время скучнейших тренировок) преодолел расстояние до начавшего распрямляться незнакомца и не от всей души, чтобы исключить возможность ошибки, но увесисто шваркнул того каменюкой по затылку. Противник рухнул и остался лежать на левом боку, часто дыша и не двигаясь. Тер перевернул его на спину и, подсвечивая фонариком, рассмотрел. Слава богу, действительно парень, точнее, подросток примерно одних с Тером лет, был бы довольно симпатичным, если бы не характерные для Тех уродливые зубы. Возможно, проходит своё Посвящение. Точнее, пытался пройти. На боку у него тоже висел клинок, подлиннее, чем у Тера, и, похоже, тоже серебряный. Видимо, они полагают, что настоящих людей берёт только серебро. Глупое суеверие.

Надо было довершить дело. Тер вынул из ножен кинжал и размахнулся. Решимости не хватало. А может быть, соврать? Сказать, что оглушил Того, а потом, как полагается, добил. В конце концов, это почти правда. Нет, не выйдет: Сед рассказывал, что после первого убийства в зрачках Охотника появляются такие особые красные точки, видимые ещё примерно сутки, так что россказнями никого не обманешь. Тер вспомнил про фляжку, отвинтил пробку и сделал несколько запоздалый ритуальный глоток тягучей, душистой, чуть солоноватой жидкости. Обещанная стальная воля Истребителей не наполнила сердце. Вообще ничего не произошло. Правда, было вкусно – спасибо маме. Тер вновь взглянул на поверженного врага. Мальчишка как мальчишка. И что он из Тех, почти не видно. Тер сплюнул. Ну не может он так. Сразу надо было, а теперь он не в состоянии – и хоть режьте! Кстати, и чудодейственный напиток ни фига не помог. Гадость эта ваша Охота, и вообще всё – сплошное враньё.

Он решительно повернулся спиной к Тому и пошёл прочь. Что ж, ежели Сед не врал насчёт точек в глазах – не быть Теру Охотником. Не очень-то и хотелось. Если честно – вовсе не хотелось. Пусть относятся как к Ники! Тер поёжился. Пусть! Ники – тоже человек, ещё и получше многих.

Тер торопливо возвращался домой, уже вслух споря с невидимыми собеседниками, ругаясь и иногда всхлипывая. А за его спиной, на бывшей площади бывшего города лежал без сознания не менее неудачливый Тот, приоткрыв рот и демонстрируя появившимся звёздам свои омерзительные клыки –до отвращения короткие.

Розовый как желание

Камешек был пронзительно-розовый. Нет, не так. Розовый цвет изношен светскими красотками и мертвенно-сексуальными Барби, опошлен и уничтожен. И всё же был непорочный Свет Розы, изначальное сияние которого вдохновляло поэтов и влюблённых. Принадлежа к обречённому кругу объектов, на коих стояла незримая печать Не От Мира Сего, он не мог не пасть жертвой бессмысленных потуг жадных подражателей, но оставил в сердцах тех, кто соприкасался с ним, да что там в сердцах – в генах след, некое смутное воспоминание, морозно топорщащее волоски на спине при случайной встрече с Настоящим.

Осколок Подлинного лежал под ногами Тимура, совершенно неуместно соседствуя с неряшливой грядкой морковной ботвы и никчёмной петрушкой. Хотя почему осколок? Камешек был гладкий, округлый, с продолговатыми впадинами и чуть заострёнными выступами, неправильной формой несколько напоминая зрелый плод конского каштана – дерева, к которому Тимур испытывал родственную привязанность. Объект т а к о г о цвета не должен был утонуть в плебейской грязи. Вздохнув, Тимур поднял камешек. Очищенный от пыли, тот смотрелся ещё лучше, наполняя ладонь переливами оттенков, сплетавшимися в единый колорит, наверняка приевшийся обитателям Эдема, но недоступный живописцам нашего мира. Тёплый цвет, казалось, согревал руку. Нет, не только казалось. Камень был горячим, будто целый день нежился на морском пляже, даже слегка – впрочем, приятно – обжигал. Но откуда тут море? Километров на семь вокруг – ни моря, ни реки, ни даже захудалого ручейка. Ни человека. Поросшие сорной травой пустоши, заброшенная тропа да болезненного вида лес практически без грибов и ягод – ублюдочная тайга средней полосы России. После дождей местность оживляли многочисленные лужи.