Страница 2 из 39
Поднимаясь к горним высям,
Опускаясь в мрачный ад,
Сам не слишком возносися -
Все равно ты червь и гад!
В отличие от многих и многих виршей, эти строки, похоже, пребудут бессмертными, ибо даже специально подготовленным бригадам скалола зов так и не удалось стесать их с каменной стены. Но основной точ кой приложения усилий Каллипига стала художественная критика, и здесь деятельность его была весьма заметна. Собственно говоря, с самого начала его благотворной работы он считался самым крупным из литературоведов планеты (и, безусловно, был таковым - его парадный портрет в натуральную величину до сих пор хранится в моем семейс тве), а с веками его репутация лишь крепла. Именно он подверг ху дожественный метод Асада Занудноморального столь сокрушительному разгрому, что развалины его замка являются главной достопримеча тельностью Долины Смердящих Гейзеров, где проживал до встречи с моим прадедушковатым дядей вышеупомянутый пиит. Он же благодаря энциклопедическим познаниям сумел определить коренные общие черты в фолиантописи двух крупнейших исторических беллетристов той эпохи
- Купиля Флотоголового и Гумиля Пассионарного - и установить ис точник вышеупомянутой близости - большие пальцы левых ног обоих служителей Клио. Бывшие мэтры добились личной встречи с Каллипи гом, в процессе которой он, охарактеризовав направление их твор чества как романтический неокретинизм, тщательно разобрал всю их жизнь и деятельность. Запоздавшие к началу встречи клевреты и пок лонники ученых насильников Музы застали их уже разоблаченными и в кататоническом состоянии. Живописные руины, украшающие различные (но, преимущественно, злачные) районы столицы Штруделя - вот и все, что оставил предок от литературных построений и репутаций Виктуара Менструозного (писавшего под псевдонимом Однофамилец), Бройлера Велеречивого с присными его, Валентиозы Вивисексуальной, Арбитсона Категоричного и многих, многих других. Поле штруделианс кой изящной словесности было столь педантично прополото Каллипи гом, что два века после него находилось под паром. Увы, он рано умер, подавившись случайным графоманом, каковых так легко встре тить на наших бомондах и страницах журналов.
Мои предтечи по материнской линии были тоже ничего себе. Один из них, Гривуар Лысоногий, прославился изобретением плотоядной ро зы, кусты которой, прихотливо рассаженные им на лесных тропинках, доставили немало забавных минут одиноким путникам и парным распут никам. Другой, Теймураз Многотонный, остался в истории как крово жадный маньяк. Он, загримировавшись под тихого тинэйджера, знако мился на пустырях, темных улицах и подозрительных дискотеках с ищущими приключений непорочными девственницами, утолял с ними по хоть всех своих тринадцати чресл, а затем заставлял их заполнять бесчисленное множество журналов по технике безопасности, отчего девицы в неописуемых муках умирали. Небезызвестный Гангнус Много начитанный, проникавший в судьбы цивилизации путем исследования собственного кала, автор нашумевшей монографии "Я как вершина ис тории", - тоже из моей родни.
Я рос веселым, шаловливым, развитым мальчуганом. Мне еще не исполнилось тридцати, а я уже освоил огнеметную охоту с упреждени ем и часами, радуя родителей, преследовал конных рыцарей на горных дорогах. В пятьдесят я был сложен, как Бог, по образу и подобию которого мы, драконы, созданы, и совершил дебютное забавное похи щение (этим термином в честь Забавы Путятишны - первой жертвы пер вого из драконов - у нас обозначают галантные похождения). К семи десяти я скопил некоторую толику драгоценных камней, каковую спря тал в самой дальней галерее семейной пещеры и для верности устроил над ней камнепад. К несчастью, двоюродный дедушка Пролаз, отличав шийся чрезмерным нюхом и непристойной наблюдательностью, вскоре обнаружил мой склад. Пришлось убить дедушку, что, помимо прочего, оказалось весьма выгодно и в финансовом отношении. Папа и мама бы ли восхищены моей силой и находчивостью. В девяносто мне начали подыскивать невесту, но я грудью встал на защиту своей независи мости. После долгих, кровопролитных боев, в которых с каждой сто роны пало невероятное количество орков, троллей, летучих мышей, столов и стульев, родители оставили левое крыло пещеры и подрывные намерения. Увы, в лапах отца оказалась моя детская со всеми девуш ками (кроме самой любимой, которую я - для верности - проглотил), поэтому пришлось пойти на переговоры. В итоговом документе, кото рый мы подписали кровью шеф-повара, папа с мамой обязались холить меня и лелеять, а я их - горячо любить и не есть. Моя феминотека перешла в общую с отцом собственность, что вызвало заметное неудо вольствие матери; по-моему, она в дальнейшем там немного подворо вывала - когда ей лень было сходить за продуктами. А может, это папа перекусывал на скорую руку или кто-нибудь из кузенов? В честь моего столетия устроили скромный, но буйный пир: мясной салат "Да ры природы", сыр с консервированными русалками, танцы волкулачек на столах, игра в салочки-съедалочки с бродячими трубадурами, шоу с завязанными глазами "Попытка - не пытка" с последующими пытками проигравших, на закуску - пирог со взбитыми гномами. Каждый из приглашенных подарил мне по драгоценному камню и по принцессе в половозрелом возрасте. И хотя, когда все мы перепились коктейлем "Слеза Андромеды", родственнички растащили большую часть алмазов и сапфиров (причем многие прикарманили даже не свои подношения), но девушек-то почти не тронули, и с тех пор я всегда был удовлетворен жизнью в ее сексуальном аспекте. Я даже изготовил специальный до рожный принцессер, с выложенными бархатом отделениями, кольцом для переноски на крышке и многочисленными отверстиями - для дыхания и прочих функциональных целей - и всегда беру его с собой. Он и сей час при мне, наверху, в номере, и принцессы в полной боевой готов ности. Так вот, когда праздник закончился, мамочка уединилась со мной в малой кладовой, откашлялась, вымыла лапы с мылом (я проник ся серьезностью момента), сложила крылья на спине особенно внуши тельным образом и заявила:
- Сын мой! Твой отец - слюнтяй и бабник (надеюсь, что не в первом, но во втором я похож на него), поэтому мне придется пого ворить с тобой как мужчина с мужчиной. Сынок, ты знаешь, что каж дый дракон, достигший совершеннолетия, должен проделать благо родный поход, иначе паломничество, по местам боевой и трудовой славы предков, а также по прочим пунктам, куда крылья занесут. Од нако ты, я думаю, не имеешь представления, почему мы так поступа ем. Слава Богу, мы не паладины какие-нибудь, от этой заразы у дра коньей расы иммунитет. Сын, я тебе открою великую тайну, которую неисчислимые века отцы (а порой, как у нас, матери - обычно по аналогичным причинам) открывают сыновьям в их сотый день рождения. Левый (так уменьшительно-ласкательно называют меня домашние; кроме того, они именуют вашего покорного слугу Полусредним, Средним, По лом, Левой и Лёвушкой, Серым, Сереньким, Сережей и еще почему-то Аликом), ты помнишь урнообразный сосуд, который мы используем как плевательницу и миску для костей? О нем и пойдет речь. Некогда, во времена, когда мир был еще настолько юн, что драконов ни на одной планете не путали с бесполезно вымершими динозаврами, по заброшен ной лесной дороге брел одинокий безгрешный старец неопределенной биологической принадлежности. Давно не стриженные волосы на его боках цеплялись за колючие кусты, мускулистые руки в веснушках до первого локтя опирались на клюку из ствола бегебычьего дерева. Палка заменяла ему отсутствующую третью ногу и помогала сохранять равновесие, особенно в период цветения Желтой Блудожорки, к соку которой святой пилигрим был неравнодушен. Его седощавый хвост ос тавлял в пыли узкий извилистый след, напоминавший изречения из Бо говдохновенной Книги Треп, которая, как известно, никогда не су ществовала. Глаза старца смотрели спокойно и мудро, и это был по истине дар небес существу, которое последние три с половиной сотни лет - то есть с момента рождения - находилось в состоянии тяжкого алкогольного опьянения. Странник совершал свое паломничество, ве домый инстинктивным религиозным чувством и запущенным геморроем. Он находился в благочестивых поисках страны Ых, где реки текут фруктовым йогуртом, люди ходят в белых одеждах, а леди - без оных, жители проводят утро по плану, день - на колесах и расширяют души к вечеру, где крепленые напитки продают на каждом углу, весь све товой день и особенно несовершеннолетним, а ночью раздают их да ром, ибо если человек - или иной нетрезвомыслящий объект - приполз в такое время, значит, ему надо. И - никакого похмельного синдро ма, ломки, перековки, вшитых ампул, мытья посуды и выноса мусорных вёдер! Двигаясь в направлении сих чудесных земель, старец был без мятежен и тих всегда, за исключением утренних часов - по понятным причинам. Увы, именно утром ему повстречался молодой да ранний дракон Самсобой, как назло, взыскующий мудрости. Увидев пенсионера с палочкой, Самсобой сразу же определил его как: а) пилигрима,