Плаха Палача

Плаха для палача

Всякая власть это есть насилие над

личностью, а политики, в большинстве

своем, амбициозная серость.

(горькие откровения из жития без бытия)

1 глава

Лето. Утро. Прохлада. Жара еще впереди. А сейчас благодатная свежесть и несколько вынужденных часов безделья.

Михаил Михеев, частный сыщик, имеющий крохотный офис на окраине Киева, оканчивал свой завтрак.

Дело в том, что и офис, и его жилые апартаменты размещались в одной двухкомнатной квартире обычного жилого двенадцатиэтажного дома. А под парадный вход в свою частную фирму Михаил переделал выходивший на проспект балкон. (Благо, что первый этаж.)

Колоритная подсвечиваемая ночью вывеска «Частный сыск», за которую пришлось выложить аж пятьдесят долларов, хорошо просматривалась ни только с тротуара. Но и даже запечатлялась в памяти водителей автомашин денно и нощно извергающихся непрерывающимся конвеерообразным потоком на проезжей части улицы.

Миша Михеев, сколько себя помнил, всегда мечтал стать сыщиком. Видно первопричиной тому была его мать, которая, не выдержав пьяных выходок мужа - самодура, бросила все, и в том числе и его двухлетнего сынишку, и бежала к себе в «хохляндию».

Мишин отец пить и дебоширить не бросил. И даже после бегства жены не взялся за ум. А через пару годков разудалого донского казака кто-то под покровом ночи увесистым колом из соседского плетня остудил до нулевой отметки.

После смерти отца Миша перешел жить к своей бабушке, которая и заменила ему непутевых родителей.

О мертвых не тоскуют, о них печалятся, а вот о матери Миша вспоминал часто. И даже пытался искать, но, увы, безуспешно. Но вот заблудших собак, кошек и даже коз и телят всегда отыскивал и иногда получал за это и вознаграждение. Конечно же, не денежное, но пару десятков яиц или добрый кусок сала было обычной таксой для его сельских клиентов.

Мальчик имел собачий нюх, выносливые ноги и неуемное желание довести начатое дело до конца.

Неприметная не бросающаяся в глаза внешность, цепкая память (и как результат успешная учеба в школе) да мускулистое тело (Миша посещал практически все школьные спортивные секции) открывали ему путь в юридический вуз.

И хотя знаменитый ученый Павлов и утверждал, что все живое, чтобы проявиться, должно ограничиться, но именно Мишина всесторонняя подготовка помогла ему, когда он перешел в старшие классы, стать восходящей звездой отечественного кикбоксинга.

Молниеносно работая руками и ногами (и все это под контролем далеко не пустой головы) Миша Михеев просто «выломил» двери ведущие в страну будущего благоденствия. И как закономерность стал студентом юридической академии и знаменитостью вузовской спортивной сборной.

Но, ох, как тернистый путь к вершине славы! И категорическое не желание молодого спортсмена накачивать свои мышцы при помощи стероидных препаратов заставило тренеров применить к несговорчивому курсанту «воспитательные» меры.

Так Михаил Михеев попал в армейские ряды и стал рядовым элитного подразделения войск специального назначения.

Вредные анаболики здесь заменялись не менее зловредными «дебилами» в форме прапорщиков.

Но и они не сломили воли Михаила, а вот пара сломанных челюстей остудила пыл некоторых не в меру ретивых старослужащих - «наставников».

От армейского беспредела Мишу освободила «святая троица»: заворовавшийся лесник, разгильдяй - летчик, и хирург­«костолом», у которого весь профессионализм жижделся на родительской «зелени».

Лесник желая скрыть размеры незаконных вырубок, то есть, чтобы спрятать концы в воду, решил произвести поджег. И нанял для этой цели двух приблудных бомжей. Но пока те взбадривали себя перед «делом» «презентованным» им самогоном, ветер переменился. И пламя поглотило соседний обход, а участок заказчика остался не тронутым.

А летчик вертолета (из-за нехватки горючего учебные полеты в наших войсках стали явлением редким) о произошедшем подпале не ведал ни сном, ни духом и принял место пожара за штатную поляну для десантирования. (До этого та была единственной большой поляной в округе.)

И для рядового Михеева первый прыжок с парашютом оказался и последним. Так как горелый лес был срублен самым варварским способом.

Стараясь выхватить первыми то, что поценней, вальщики леса не очень тогда обращали внимания на стандартную высоту пеньков. И место пожарища превратилось в надолбневый капкан.

Но все обошлось. Из приземлившихся десантников никто, слава богу, не погиб. Пара сломанных ребер (царапины и синяки вообще не в счет) да сломанная у Михаила нога не такие уж большие потери для наших вооруженных сил. (Бывало и покруче).

Перелом был закрытый, боль терпимой и Миша надеялся на лучшее. Но все надежды похоронил хирург военного госпиталя, умудрившийся всего за два месяца сделать с него пожизненного калеку.

Нет, парень благодаря своей железной воли врожденного бойца (но это потом, через пару лет), выходился и даже «бодро» вышагивал не хромая, но вот на профессиональном занятии спортом пришлось поставить крест.

С Армии Мишу Михеева комиссовали инвалидом второй группы и даже в юридическую академию восстановили, правда, на вечернее отделение. (Наверное, чтобы глаза не мозолил, как жертва неудавшегося воспитательного эксперимента. Правда, искать правды и угрызения совести там, где за поступление в вуз существует почти «официальная» такса в двенадцать тысяч долларов наверное глупо.)

Михаил снял квартиру недалеко от «родной» академии, пристроился на работу ночным сторожем в одну из охранных фирм и в долгие часы бдения в одиночестве мечтал об уголовном розыске и конечно же о матери. Но о ней все реже и реже.

Так прошло три года. Парень повзрослел, возмужал и уже оканчивал учиться и ему пора было бы и жениться.

Мать же живой ему еще хоть разок так увидеть и не довелось. Как потом он узнал, еще год назад (до того как его нашли) она умерла. Не решившись даже перед смертью взглянуть в глаза брошенному сыну. Но вот двухкомнатную квартиру на окраине Киева завещала ему и только ему.

Дядя Вася брат матери Михаила был человеком зажиточным, да еще и должность занимал весьма денежную и на сестрино наследство и не зарился. Своего добра было навалом, а вот детей, увы, бог не дал. (Я это к тому, что Нина Константиновна мать Михаила составить завещание не успела .. , а ведь частенько случается, что и при наличии оного наследнички за каждую гривну друг другу глотки рвут.)

Василий Константинович, узнав о существовании племянника из сестричкиной исповеди на смертном одре, сначала опешил. Но затем, когда нашел Мишу, не только переписал на племянничка все имущество покойной сестры, но и подарил от себя дорогой импортный компьютер и шикарную видеодвойку.

Василий Константинович работал, и не малым чином в государственной конторе, которая ведала выдачей лицензий на частное предпринимательство.

И через некоторое время Миша Михеев из рук родного дяди получил воистинно щедрый подарок: лицензию на частный сыск.

И пришли к инвалиду-сыщику успех и слава. Ибо собак и кошек и в пригороде столицы, где в квартире матери Михаил оборудовал офис своей частной сыскной фирмы, пропадало несусветное множество.

Но собака собаке рознь, да и кошка тоже. Новые украинцы и братьев наших меньших подбирали под стать себе: дорогих и «мордастых». И поэтому щедрые вознаграждения за успешное возвращение всеобщих любимцев в родные палаты потекли неиссякаемым ручейком на банковский счет Михаила.

Так что сегодняшний завтрак преуспевающего сыщика был по обычному и по холостяцки прост: яичница с ветчиной да кофе с круассанами.

С утра, как правило, Михаил бездельничал ибо собаки и кошки в это время как раз пропадали, (и чаще их просто нагло воровали) но искать их, а значит и подключать к этому специфическому процессу частного сыщика их хозяева, а точнее слуги этих наворишев, догадывались ближе к полудню.