Страница 47 из 71
– Да. Прочь с дороги. Я пришла к Скаю.
Мужчина, видимо, проникся ее решимостью, ибо тут же отступил. Мария миновала коридор и толкнула дверь в кабинет брата. Тот стоял посреди комнаты и спорил с еще одним незнакомцем. Еще одним потрепанным незнакомцем. Лицо самого Ская тоже слегка опухло.
Мария уперла руку в бедро:
– Какого хрена происходит?
Скай нахмурился:
– Филлип, это моя сводная сестра Мария. Мария, познакомься с Филлипом. Он техасский рейнджер.
– Значит, это он держит папу и Хосе за решеткой?
– Так точно, – отозвался Филлип.
– Что они натворили?
Поскольку Мария, гневно сдвинув брови, начала наступать, рейнджер шагнул назад.
– Устроили потасовку в закусочной.
Она вздернула подбородок:
– Рэдфут на такое не способен.
– Мое лицо говорит об обратном.
– Он не хотел тебя бить, – вмешался Скай. – Он целился в Рамона.
– Рамона? – переспросила Мария. – Рамона Клауда?
Брат кивнул.
– Зачем ему драться с Рамоном?
– Это сложно…
– Так упрости! Клянусь, я отсюда не уйду без…
– Рэдфут встречается с матерью Рамона, – выпалил Скай.
Мария закатила глаза:
– Нет, ерунда.
– Он признался.
– Значит, ты неправильно понял. Хочу его увидеть.
Она развернулась, намереваясь пойти к камерам, но Скай схватил ее за руку:
– Я не могу тебя туда пустить.
Мария вырвалась:
– Попробуй останови!
Он встал между ней и дверью.
– Там заперто.
– Так отопри!
Скай потер лицо ладонью:
– Ты не хочешь туда идти.
Сердце Марии замерло.
– О господи, он ранен? Сильно? – Она вперилась взглядом в Филлипа. – Не дай бог, ты причинил ему боль… Ему же почти семьдесят!
– Нет, – перебил Скай, – он не ранен… Просто он там не один. Иди домой.
– Хосе ранен?
– Никто не пострадал! – рявкнул он, затем понуро опустил плечи, сдаваясь. – Твою мать… Мэтт тоже там.
– Мэтт Гудсон? Мой Мэтт?
– Да, твой Мэтт.
Мысли спутались.
– А он каким боком связан с Рамоном и Рэдфутом?
– Никаким. Он связан с Хосе.
И все равно не сходилось.
– Хосе и Мэтт подрались? Почему?
– А мне, блин, откуда знать! Но тебе лучше просто…
Мария посмотрела брату прямо в глаза:
– Ты откроешь эту дверь, Скай Гомес, и позволишь мне разобраться, что к чему. Иначе, клянусь богом и каждым духом, в которого верит Рэдфут, я потрачу остаток своей жизни, чтобы превратить твою в ад.
– Я бы ее пропустил, – заметил Филлип. Скай смерил его злобным взглядом, но рейнджер не впечатлился. – Эй, они заперты в клетках. Что может случиться?
Покачав головой, Скай развернулся и потопал вверх по лестнице. Мария кинулась следом.
– Даже птицы едят больше.
Шала подняла глаза на Лукаса, сидящего рядом с ней за кухонным столом.
– Прости. Дело не в еде, я просто… Чувство вины и сэндвичи с индейкой не очень сочетаются.
– Позволь спросить: а с чего ты чувствуешь себя виноватой?
– С того. На Рэдфута напали. В Джесси стреляли. А теперь эта драка…
– Тпру. Я, возможно – только возможно! – могу понять твое самобичевание насчет первых двух пунктов, но не вижу никакой связи с происшествием в закусочной. Почему женщинам вечно хочется взять на себя вину?
Шала выловила из своей тарелки чипсину, разломила на две половинки и скормила собакам Ская, устроившимся по обе стороны от нее. Лукас не ошибся: они стали ее постоянными спутниками.
– Может, в драке я и не виновата, но… мужчина в закусочной заявил, что с моим приездом в городе начались всякие безумства. – Шала нахмурилась. – А потом спросил, нужна ли мне карта, чтобы найти дорогу домой.
Лукас сдвинул брови:
– Стоило сказать мне, пока мы были там. Как он выглядел?
– Не знаю. В синей рубашке… Но он мне не угрожал, и вообще ничего такого. – Шала взяла еще один чипс и сунула в рот. Затем посмотрела на Лукаса: – Скай взбесился, когда увидел меня на стойке.
– Ага, никогда его таким не видел. Но не переживай. Он знает, что это я тебя подбил.
Шала хмыкнула:
– Должна признать, впервые вижу, чтобы потасовка так быстро закончилась. Откуда ты знал, что это сработает?
– Этому трюку я научился во время войны в Заливе. Я вызубрил эту фразу на пяти языках. Работает безотказно… Ну, кроме одного случая, но тогда я даже не подозревал, что это гей-бар. – Лукас рассмеялся. – Век живи – век учись.
– Ты очень интригующая личность, Лукас. – Не дождавшись ответа, Шала спросила: – Ты говорил со Скаем? По-моему, ему довольно сильно досталось.
– Этого мало, чтобы его уложить, – усмехнулся Лукас. – Скай крепкий орешек.
Она подумала о газетной вырезке. Что-то подсказывало, что Скай не так уж невосприимчив к боли, как многие полагают. В ногу ткнулся мокрый нос Сандэнса, и Шала наклонилась погладить пса.
– Не против, если я возьму ноутбук Ская? – спросил Лукас. – Хочу кое-кому отправить несколько твоих снимков для проверки.
– Конечно.
Он уже был на середине комнаты, когда собаки вдруг подскочили и залаяли. Лукас развернулся и замер.
– Что такое? – Шала округлила глаза.
Мужчина и псы, казалось, в любой миг готовы были ринуться в атаку.
Лукас прижал палец к губам и склонил голову набок. Прошла секунда, и тогда Шала тоже услышала.
– Прошу, скажи, что это лишь автомобильный хлопок…
Собаки вновь разразились лаем. Лукас промолчал. Затем шагнул к шкафу, ввел код на панели и вскоре уже доставал гигантскую винтовку, подходящую, скорее, какому-нибудь Рэмбо. Когда же он взглянул на Шалу, жизнерадостный парень, у которого она гостила, пропал без следа. Теперь он выглядел жестким и смертельно серьезным.
– Пережди какое-то время в главной ванной. Бегом!
Прежде чем отступить в сторону и пустить Марию к камерам, Скай крикнул в дверь:
– Лучше бы вам принять пристойный вид – к вам дама!
Мария шагнула вперед. Она была здесь не впервые – прошлым летом Женский клуб занимался облагораживанием верхнего этажа участка и проводил благотворительный ужин в древних камерах в поддержку творческих классов. «Ужин за решеткой» собрал более пятисот долларов. Но сейчас благотворительность была ни при чем. Под арестом мужчины, которых Мария любила.
Хосе и Рэдфут находились в одной камере, Мэтт и Рамон – в другой, напротив. Последний красовался разбитым носом, кровь из которого заливала рубашку. Мэтт растянулся на койке, пялясь в потолок. Один его глаз распух до того, что казался закрытым.
Мария вгляделась в лица Хосе и Рэдфута, гадая, какие из их синяков новые.
– Тебе здесь не место, – заявил Хосе. – Блин, Скай, убери ее отсюда.
Койка в камере напротив скрипнула. Мэтт сел и осмотрел Марию здоровым глазом.
– Какого черта произошло? – спросила она у всех.
Кто-то снизу позвал Ская, и тот перед уходом окинул присутствующих суровым взглядом:
– Сейчас вернусь. Ведите себя прилично.
– Пожалуйста, кто-нибудь, объясните, что случилось, – попросила Мария.
Шаги Ская застучали по ступеням.
– Твой старик случился, – буркнул Рамон. – С моей мамой.
Мария неверяще уставилась на отца:
– Просто скажи ему, что он ошибся. Ты же не встречаешься с Вероникой.
– О, он с ней не встречается. Он ее лишь трахает! – Голос Рамона отразился от старых каменных стен.
– Не смей так говорить о матери! – приказал Рэдфут.
– Серьезно, старик? Мне говорить нельзя, а тебе делать можно?
– Прояви уважение, черт возьми! – Что-то в тоне отца заставило Марию засомневаться в ранее сделанных выводах.
– Уважение?! – взревел Рамон. – Так вот, чем ты в своей палате занимался – уважал ее?
– Прекратите! – не выдержала Мария.
И почувствовала на себе взгляд Мэтта. Захотелось крикнуть Скаю, чтобы принес ключи и открыл дверь – этот заплывший глаз нуждался в осмотре. На вид – просто ужас. Но как Мэтт воспримет ее заботу? Тогда в больнице он, кажется, предпочел поверить в худшее.