Останется память

Сергей Васильев

Останется память

Сергей Васильев

Останется память

   Часть 1

   1.

   Дежурный поцелуй, прощальный взмах руки, и я начал привычный путь по улице Рылеева. Обогнул Спасо-Преображенский собор, по улице Пестеля дошел до Фонтанки, перешел на другой берег по Пантелеймоновскому мосту и дальше - по набережной Мойки. У Капеллы свернул на Дворцовую, потом - по Адмиралтейскому проспекту, мимо Исаакиевского собора, миновал Сенатскую площадь и по Якубовича без всяких приключений добрался до Крюкова канала. Вдоль Новой Голландии по набережной дошел до улицы Декабристов и вот я уже почти дома.

   Жаль только, что подняться в квартиру у меня не получилось. Помешали обстоятельства в лице старого знакомого.

   - О, Костик, привет! - крикнул Варламов, едва меня увидев. - Куда идешь?!

   - Домой.

   - И чем заниматься собираешься?

   Никаких планов на вечер я не составлял. Поэтому пожал плечами и брякнул первое, что пришло в голову:

   - Телевизор смотреть буду.

   Варламов вылупился на меня, как на диво-дивное, обошел кругом и заключил:

   - А с виду, вроде, всё в порядке.

   - Да ты не так понял! - попытался я оправдаться. - Просто нет у меня планов. Почему бы не глянуть, что в мире творится?

   - Я так и понял. Конечно. Где ж еще новости узнавать, как не по телевизору? Тебе сколько лет? Не девяносто, случаем? Нет?

   - Не девяносто. Тебе-то какая разница, что я делать буду?

   - Грустно видеть, как погибает человек, - ответил Варламов. - Хотел тебя отвлечь от суровой правды жизни. А ты, вон, телевизором увлекся. Ну, не буду мешать...

   - Да ладно, Паша. Давай посидим где-нибудь, поговорим.

   Варламов явно обрадовался моей идее. Он покрутил головой, в надежде сразу же увидеть место, где можно непринужденно расслабиться, не нашел такого и спросил:

   - Куда пойдем?

   - Да как обычно - в рюмочную Планкина, а ты что думал?

   Варламов посмотрел, будто я открыл ему суть вещей, стукнул по плечу и громким шепотом сказал:

   - Точно!

   Мы дошли до Английского проспекта, спустились по ступенькам и оказались в зале. Интерьер, полностью соответствующий современным модным тенденциям динамичности, ничем не выделялся среди тысяч других питейных заведений. Стены, обшитые самосветящимися панелями с регулировкой цвета и интенсивности свечения. Потолки с противопожарной защитой. Мелкие механические подавальщики. Конечно, за дополнительную плату можно заказать и настоящую живую официантку и полюбоваться на ее формы, аппетитно вылезающие из тесного мини-платья, но мы-то пришли сюда не деньги на ветер спускать. Мы общаться пришли. Так что привычно ткнули в меню подкатившего подавальщика, выбрав пару пива с вялеными осьминогами, и устроились за столиком.

   В общем, обычная встреча, ничего из ряда вон. У меня даже мыслей не возникло, что может иначе повернуться. Если б не повелся на его подначки, то поговорили, пива выпили и разошлись бы по домам.

   Вот зарекался же с Варламовым спорить!

   Потому что себе дороже получается. О чем бы ни спорили. Знаю, что он в споре победит, а всё равно ведусь.

   Сначала мы общие вопросы обсуждаем. О жизни, о разных интересных случаях, о работе, о женщинах, само собой. Или в другом порядке - как получится. А тут вдруг на совершенно необычную тему перешли. Для нас необычную. Историческую. Дескать, кто прав, кто виноват. Я о таком вообще стараюсь не говорить: не заметишь, как на личности перейдешь и в ухо схлопочешь. Если о таинственных случаях, тогда еще куда ни шло: тайна потому и тайна, что о ней мало кто знает. Что хочешь, то и выдумывай. О тайнах до посинения спорить можно и всё равно спокойно разойтись, при своем мнении оставшись. Но Варламов о другом разговор повел. Я даже не сразу понял.

   Дескать, то, что мы сейчас о прошлом знаем, никак с действительностью не сообразуется. Дескать, всякий политик историю под себя переписывает. И не только политик. Народ еще больше перевирает. Мифологизация истории, так сказать. И деревья выше были, и воздух чище, и люди благороднее, и вообще золотой век закончился с нашим рождением.

   С воздухом, безусловно, так и есть. Хотя не всегда. От местности зависит и от века. Когда паровые машины углем топили, всё вокруг в саже было. Ею и дышали, а о вреде здоровью никто не думал. Но это так, мелочи. А вот терроризма действительно не было. Самолеты никто не захватывал.

   Тут я уж не смог смолчать и начал Варламову возражать:

   - Не было тогда самолетов. Все на лошадях ездили. И захват лошади разбоем называли.

   - Сейчас тоже так называют. Не об этом я.

   - А о чем?

   - О наших представлениях. Что ни возьми для примера, всё не так происходило. Иной раз вообще непонятно - почему народ событие наизнанку вывернул. По документам - одно, а по памяти - совсем другое. Не знаешь, кому и верить. Тысячи людей помнили, что у нас в Елисеевском была люстра. И когда их убеждают, что не было - возмущаются. Дескать, документы подделаны, фотографии старинные отретушированы, а владельцам вообще веры нет, потому что они враги народа. Умопомрачение на людей находит.

   Мне бы остановиться, мимо ушей пропустить, так нет: решил свое доказать.

   - Некоторые события изучены вдоль и поперек, а никаких расхождений с памятью не наблюдается.

   - Это ты про что? Пример приведи!

   Я и брякнул, не думая:

   - Декабристы! Восстание! Там всё понятно.

   - Восстание? Да что ты о нем можешь знать?!

   - То же, что и все.

   - Именно. То есть, ничего.

   - Как это ничего?! Почему это ничего?! Я всё знаю!

   - Ну, давай, просвети меня, - и смотрит этак ехидно. Дескать, всё, что ты скажешь, я заранее знаю и давно уже ответ подготовил. Как же! Слыхали.

   - Нет, - говорю, - сначала ты.

   - Легко!

   И начал.

   - Ты когда-нибудь думал, что вообще произошло четырнадцатого декабря? Вышли на Сенатскую три тысячи человек, постояли и разошлись. Ладно-ладно! - Варламов примиряюще поднял ладони. - Разогнали их. Пушками. А теперь подумай: чего ради они туда поперлись? Что они там потеряли? Чтобы взять Сенат и принудить сенаторов к передаче власти? Так сенаторы разъехались за три часа до того, как московцы выстроились в каре! Ты можешь сказать, что они узнали об этом только там, на площади. Они - да. А вот руководители восстания знали о том, что сенаторов в семь утра к присяге приводить будут, еще загодя - вечером тринадцатого - и никак не предупредили своих. То есть, первый пункт плана рушится, а мы всё равно будем его выполнять! Так?

   Павел говорил с надрывом, будто нужно меня уговорить во что бы то ни стало. Я молчал.

   - Ладно, вышли. Стоим, ждем. Руководства ждем. Где ж оно? Где Трубецкой? А не пришел. Диктатор - и не пришел! Назначенный диктатор. То есть его за два дня назначили, чтобы он всеми ими командовал. Вот ты подумай - как диктатора можно назначить?! Настоящий диктатор сам всеми силами к власти тянется. А вот взяли и назначили! Да и кого?! Гвардейского офицера, которого все в Петербурге знают? Ан, нет! Полковника, шесть лет уже служившего в армейских штабах, и уже год как находящегося в Киеве! Он в столицу вообще в командировку приехал. Его никто из столичной гвардии не знает - ни солдаты, ни младшие офицеры. Как такому подчиняться?

   Я пожал плечами.

   - Рылеев? Этот пошел искать Трубецкого. И тоже исчез. Замечательно! Восстание без руководителей. Ладно бы солдаты знали, чего они вышли. Так нет. Им навешали лапши на уши про Конституцию - жену Константина и про неправильную присягу. Солдаты - что? Им приказали, они и вышли. Теперь стоят. Холодно. Мороз минус десять. Ветер с Невы. Как ты понимаешь, при такой погоде в парадной форме долго не выстоишь. Можно вусмерть обморозиться. Они стоят. Конечно, иногда что-нибудь да происходит. То Милорадович подъедет с душеспасительными речами, то конногвардейцы вяло наступают, то ряды восставших пополняются. Восставших! Северное общество, понимаешь.