Страница 27 из 125
А может быть, учительница сразу же заметила преступника и просто не посмела подать знак работникам милиции, поскольку тогда он убил бы ее немедленно?
На все эти вопросы ответы, конечно же, могла дать только учительница, но ее ни о чем пока спрашивать было нельзя. Слишком она слаба.
Нестеров тем временем составил совместно с Медведевым план следственных действий. Давно пора было начинать делать то большое и неотложное, ради чего он с бригадой следователей приехал в эту республику.
И начать следовало, конечно же, с допроса журналиста, находившегося в семидесяти километрах от столицы республики, в колонии общего режима, где он отбывал наказание по статье 117 Уголовного кодекса РСФСР, осужденный на четыре года лишения свободы за попытку к изнасилованию.
Не мудрствуя лукаво, следователь по особо важным делам Нестеров сел в автомобиль, взяв с собою члена следственной бригады Голубочка, недавно закончившего юридический институт и теперь, после года работы следователем района, переведенного в прокуратуру республики, и поехал с ним сперва в областной суд. После предъявления документов они получили тоненькую (!) папку уголовного дела по обвинению журналиста Батыра Давиджанова в совершении им попытки изнасилования гражданки Цусеевой, совершеннолетней, разведенной, работавшей несколько лет назад оператором бензоколонки.
В суде дело выдали не сразу, куда-то бегали, кого-то спрашивали, пока Нестеров не напомнил судейским о поднадзорное™ суда прокуратуре. Наконец, дело было принесено и, усевшись со следователем на заднем сиденье автомобиля, Нестеров, пока ехали, быстро пролистал небольшую папочку, в которой, к слову сказать, оказалось весьма странное заявление потерпевшей. В сущности, в нем самом ничего странного не было, кроме одного: из него явствовало, что одинокая женщина пригласила в свой дом вечером мужчину, что уже, с точки зрения виктимологии, должно было стать для Давиджанова смягчающим вину обстоятельством.
А вот в протоколе судебного заседания говорилось, что он «приставал» к ней в саду да еще в присутствии брата потерпевшей и его товарища. Стало быть, насиловал на людях.
«Бывает, конечно, — подумал Нестеров, — но скорее у дикарей Полинезии, в цивилизованных странах вряд ли».
Кроме того, странным показалось Нестерову и его юному коллеге Голубочку, что заявление потерпевшей, с которого начинаются следственные действия по таким категориям дел, было написано на клочке бумаги, подклеенном к первому листу папки, а не подшитом к нему. Стало быть, уже в самом оформлении дела были явные процессуальные нарушения.
— Надо вынести постановление о возбуждении уголовного дела в отношении заведомо неправосудного приговора, — сказал Нестеров, — Не знаете этого члена суда?
Молодой следователь незаметно показал на водителя, везшего их в колонию, а вслух громко сказал:
— Судья как судья.
За чтением дела не успели заметить, как доехали до учреждения, обнесенного колючей проволокой.
Закрывая папку, Нестеров подчеркнул ногтем фразу. Голубочек понял: Нестеров имеет в виду, что дело в кассационном порядке не рассматривалось. Иначе, конечно же, Верховный суд республики отменил бы неправосудный приговор, вынесенный городским судом. Почему же это не было сделано?
По всей вероятности, потому, что Батыра Давиджа-нова, не испугавшегося писать разоблачительные заметки в газету, человека рискующего и смелого, все-таки запугали возможностью расправы с матерью и дочерью, и он не подавал такую жалобу. Все это надо было немедленно проверить, перед тем, конечно, побеседовав с самим Батыром.
Машина остановилась у здания комендатуры. Нестеров и Голубочек отправились внутрь, и тотчас же капитан и два сержанта в форме военнослужащих внутренней службы повели их по территории колонии к начальнику, который в этот момент инспектировал кухню.
Начальник колонии без особого энтузиазма воспринял постановление прокурора республики об этапировании осужденного Б. Давиджанова по обозначенному адресу, однако оформил документы по всей форме, выдал необходимые распоряжения и конвойного.
На автомашине заместителя министра Батыр Да-виджанов приехал в столицу республики, где ему теперь предстояло выступить не в качестве осужденного, поскольку из этой категории он был временно переведен в подследственные (хотя в целях его же безопасности оставался под стражей), но еще, кроме того, и в качестве свидетеля по возбужденному только что прокурором республики делу.
Но от своей благородной роли Батыр Давиджанов упорно отказывался.
— Отвезите меня назад, — упрямо повторял он, — отвезите, все равно я показаний никаких давать не буду, я ничего не знаю.
Нестеров молчал. Да и что он мог сказать человеку, доведенному неправосудным следствием до неврастении!
Мало было доказать, что приговор в отношении журналиста неправосуден, надо было наказать виновных в этом, а потом уже только требовать от него помощи, иначе это будет неэтично.
Батыра Давиджанова с возможным комфортом устроили в городском изоляторе временного содержания в отдельной камере.
10
Каждый час играл на руку убийцам Нурии Асанов-ны. Следователь Голубочек уже дважды просил разрешения навестить больную, и только сегодня врач разрешил увидеть ее ненадолго. Но, пока Голубочек спешно ехал в больницу, ей опять стало хуже, и разговора не получилось.
И оттого что не получилось разговора с Давиджано-вой, следователь решил поговорить… сам с собой.
Он смело выдвинул версию о том, что в доме у учительницы Давиджановой прятался человек, которого она или хорошо знала, или, может быть, он не вызывал у нее подозрений.
Следуя этой версии, можно было кое-что объяснить. Почему, например, Давиджанова не шумела, не сопротивлялась? Быть может, ее убийца — человек, которого она любила? Может, поэтому он лез в окно по-мальчишески, а может, и не лез, эту деталь надо было выяснить с выездом на место. А может быть, это было сделано нарочно, чтобы запутать следствие. Но тогда получается, что сама Давиджанова связана с шайкой, которой теперь боится, потому что, конечно, судьба сына ей дороже судьбы шайки, даже если шайка и приносит хороший побочный доход. Доход?.. Скромный домик, современная мебель. В нем живут Давиджанова и ее сын — журналист с дочерью. Интересно, а отчего умерла жена сына? Надо бы этот вопрос на всякий случай изучить. Mono жет быть, данные о ее смерти дадут следователю еще одну ниточку.
Следователь был сегодня собой недоволен. Но, к сожалению, приходится проверять приходящие в голову самые невероятные мысли.
К концу дня ему удалось выяснить, что жена журналиста умерла от родов, подарив ему, как память о себе, прелестную дочь Смеральдинку, ту самую, которую Нурия Асановна, получив угрожающее письмо, успела спрятать в горах у дальних родственников.
Следователь в стремлении установить истину не сдавался. На следующее утро он позвонил в больницу и, ожидая лечащего врача, вдруг подумал, что если Давид-жанова ему все расскажет сама, то в его профессии нет никакого смысла. При чем тогда его ум, его проницательность, если пострадавшая сама укажет на преступника? Ему только останется выписать постановление на арест — и всё, да и его еще надо будет утвердить у прокурора. Зачем тогда вообще нужен следователь?
Голубочек так разволновался, что не мог даже спать ночью. Он ворочался с боку на бок, и грустные мысли одолевали его и без того забитую проблемами голову.
Некурящий следователь стал подумывать о том, что за сигаретой, быть может, лучше будет результат его размышлений, но вскоре он от такой нелепости отказался, однако спать все равно не мог. Тогда он встал с кровати, взял карандаш и стал рисовать. Откуда только взялся талант.
«А может, все бросить и заняться живописью?» — подумал Голубочек.
На листе бумаги быстро возник план домика Давид-жановой. Тоненькой ниточкой следователь прочертил дорогу, по которой, судя по всему, преступник уехал в ту или иную сторону.