Страница 49 из 53
тянула, сдернула пенсне.
— Вы можете сами повторить опыт,— предложил Владимир
Леонидович.— Духовная организация Запятайки поразительно вос¬
приимчива.
— Попробую...— недоверчиво откликнулся Антон Павлович. Ли¬
цо его стало серьезным, он поймал взгляд собаки, что-то прошептал
про себя.
Запятайка подняла голову и громко пролаяла три раза.
— Вот это я и задумал...—довольно рассмеялся Чехов.
Умница Запятайка стала популярной цирковой артисткой. Вот
один из примеров ее необычайной смышлености и восприимчи¬
вости.
Во время гастролей Владимира Леонидовича Дурова в Пензе
к нему обратились местные жители с просьбой помочь спасти город¬
ских собак от жестокого истребления. Как водится в таких случаях,
эта «кампания» проводилась ненавистниками животных под пред¬
логом санитарного мероприятия. Отменить «кампанию» мог только
губернатор, князь Святополк-Мирский. Но прямо просить его об
этом значило сразу получить отказ. И Дуров решил применить «во¬
енную хитрость», разыграв маленький спектакль с участием Запя¬
тайки.
Вечером в гостях у губернатора Дуров завел разговор об опытах
внушения животным.
— Как жаль, что сейчас мы не можем проверить такой опыт! —
посетовал князь.
— Отчего же, я могу послать за своей Запятайкой и показать
то, о чем рассказываю.
— Ах, пожалуйста! — поддержали гости, находившиеся в гости¬
ной.
Привезли Запятайку. Хозяин дома сам дал задание:
— Пусть собака возьмет щетку с карточного стола!
Дуров сделал короткое внушение. Запятайка принесла в зубах
щетку и положила ее к ногам губернатора.
К аплодисментам княжеской гостиной Запятайка отнеслась рав¬
нодушно, простой народ в цирке обычно восторгался ее работой
более бурно и непосредственнее, не опасаясь «неприличия» искрен¬
него выражения чувств. Но когда она выполнила вторую, более
сложную задачу, которую опять предложил сам губернатор, то в
аристократической гостиной ничего не осталось от чопорной сдер¬
жанности.
— Замечательно! Необыкновенно — она играла на цитре... Му¬
зыкантша! — повторял губернатор, а за ним все гости.
А самой Запятайке как будто ничего не стоило послушаться
молчаливой команды, которую дал Дуров: «Иди в соседнюю комна¬
ту... влезь на стул... положи лапу на цитру — на столе...»
Так настал удобный момент для «военной хитрости», задуман¬
ной Дуровым.
— Теперь позвольте собаке сделать то, что ей самой хочется? —
обратился он к губернатору.
— Разумеется! Просим...
Это уже походило на чудо. Запятайка внимательно посмотрела
на своего хозяина и быстро-быстро застучала лапками по паркету,
направляясь в переднюю, где на вешалке висело пальто Дурова.
Там взяла торчащий из кармана листок бумаги, вернулась в гости¬
ную и, трогательно усевшись против губернатора, подала ему про¬
шение.
Под общий хохот он прочел вслух: «Прошу помиловать собак
в городе. Запятайка». Ничего не оставалось, как тут же написать
резолюцию: «Ходатайство удовлетворить».
Много лет Запятайка выступала с Владимиром Леонидовичем
на арене, удивляя людей своей поразительной смышленостью,
радуя своим обаянием, тем особым трогающим обаянием, которым
так владеют щедро одаренные природой собаки. Она честно труди¬
лась, пока тяжкая болезнь — саркома — не лишила ее сил.
Вот как Дуров описал финал ее необыкновенной жизни. «При¬
ближался день моего отъезда из Харькова, нужно было подумать,
на кого оставить собаку. Везти ее больной, подвергать дорожной
тряске и неудобствам, не хотелось. А ехать я должен был — меня
высылали из Харькова за мои политические шутки.
Накануне отъезда, вечером, Запятайка, видя, как мы уклады¬
ваемся, поняла, что мы уезжаем, и, собрав последние силы, сползла
с подушки. Шатаясь, как пьяная, пришла ко мне в другой номер,
подошла близко, стала на задние лапки и грустно-грустно смотрела
мне в глаза.
Вся моя семья окружила ее, и она, уже лежа, лизала нам руки.
Мы осторожно отнесли Загштайку на подушку.
К вечеру Запятайки не стало.
В моем Уголке, в музее, находится чучело Запятайки в той позе,
которой она в последний раз прощалась со мной».
Не так давно отгремели раскаты гражданской войны. Советское
государство отметило лишь пятилетний юбилей своего существова¬
ния. Страна еще залечивает раны, нанесенные тяжкой разрухой.
Но правительство не жалеет средств на культурные нужды. Нарком
просвещения А. В. Луначарский оказывает всемерную помощь ду¬
ровскому Уголку. Несмотря на трудные времена, Владимира Леони¬
довича командируют в Германию для закупки животных, необхо¬
димых для его опытов.
1923 год, февраль, Берлин.
Ну, конечно, Владимир Леонидович в первую очередь посещает
знаменитый зоологический сад. Прежде не раз он бывал в берлин¬
ском «Зоо» и всегда восторгался богатством его живых коллекций,
собранных в разных концах земли. Ныне глазам представилась пе¬
чальная картина: пустующие вольеры, загоны, клетки. Львы, тигры,
леопарды, ягуары и другие хищные звери первые оказались жерт¬
вами голода. В мрачный синодик попали и редкие экземпляры дру¬
гих экзотических животных из Южной Америки и Африки.
Живые отощавшие обитатели «Зоо» также оставляли удручаю¬
щее впечатление. Голодные обезьяны вяло двигались, тоскливо
ожидая привычной подачки от посетителей. Но напрасны их ожи¬
дания — берлинцы сами живут так, что не только не в состоянии
их побаловать, но и просто накормить.
Великанская туша гиппопотама высунулась из мутной воды бас¬
сейна. Его разинутая, словно громадный распахнутый чемодан,
пасть требовала пищи. Владимир Леонидович бросил в нее клок
сена, оно исчезло мгновенно — капля в море.
Хобот слона бессильно свешивался к полу, только самый его
конец странно, как червяк, шевелился. Поднесенный кусок хлеба
слои почему-то не положил в рот, а сначала подбросил вверх и
поймал на лету. Однако, оказывается, искусство жонглера он развил
поневоле: парализованный хобот мог действовать лишь таким
образом.
Не в лучшем состоянии был и верблюд. Он так отощал, что гор¬
бы его спадали набок пустыми мешками. А бедняга белый медведь!
Вместо рыбы его кормили кониной. Не оттого ли его голова на
длинной шее уныло опустилась и раскачивалась из стороны в сто¬
рону, как маятник.
С тяжелым чувством покинул Дуров берЛийс^йй зоосад. В геи
раздо лучшем положении он нашел расположенный возле Гамбурга
зоопарк торговой фирмы Гагенбека. Глава фирмы выразил желание
закупать в России дальневосточных тигров, медведей, куниц, собо¬
лей и разные виды птиц. Владимир Леонидович со своей стороны
приобрел у Гагенбека несколько морских львов, обезьян, южноаме¬
риканскую тигровую кошку, африканского дикобраза и других жи¬
вотных.
Но этим не исчерпалась его поездка в Германию. Он тщательно
изучил состояние тридцати немецких зоологических садов, закупил
много полезных книг, журналов, научных трудов по вопросам зоо¬
логии. По возвращении на родину Дуров сделал содержательный
доклад о своей поездке, и с удовлетворением отметил, что Москов¬
ский и Петроградский зоопарки, несмотря на необычайные трудно¬
сти, испытанные в минувшие годы, сохранились гораздо лучше, чем
немецкие. Это великая заслуга людей, горячо любящих живую при¬
роду.
— Мой Уголок — уголок рая,—- шутливо говорит Владимир Лео¬
нидович и ведет своих гостей в сад.— Ведь ощущение свободы —
главная особенность райского места.