Страница 35 из 53
приметы времени, он говорит: «Неразрывно со всем этим связан
для меня расцвет французской борьбы в петербургских цирках; ты¬
сячная толпа проявляла исключительный интерес к ней; среди бор¬
цов были истинные художники».
Борцы покоряют не только публику, но и сам цирк. В большин¬
стве цирков сборы держатся на борцовских чемпионатах, которым
отводится значительная часть программы.
А клоунада? Неужели этот исконный цирковой жанр отступил
под натиском богатырских аттракционов? Нет! Клоуны не уступили
своего давно завоеванного почетного места на манеже. Однако
новые веяния заметно отразились на форме и содержании клоуна¬
ды. Теперь в ней чувствуется сильный сдвиг к буффонаде, эксцент¬
рике. За немногим исключением клоуны уклоняются от острых сати¬
рических, общественных тем, ограничиваются музыкальными,
акробатическими, гротесковыми антре и репризами.
Тот же Дмитрий Альперов сообщает, что, например, в одесском
цирке, который содержал бывший жандармский полковник Малевич
(тоже знамение времени!), работала целая группа отличных клоу¬
нов: братья Фернандо, Вуд и Май, Жакомино, Савосто, Вольдемар,
Альперовы, отец и сын. Клоуны даже создали собственный клуб, до¬
ступ в который был закрыт для остальных артистов, кроме балетмей¬
стера Нижинского, ставившего в цирке танцевальные пантомимы.
Однако из всех членов клоунского клуба только Альперовы пы¬
тались своим выступлениям придать сатирический характер. Это
трудно, почти невозможно — сатира не в чести. Когда в одном антре
Альперовы высмеяли монархиста Пуришкевича, их чуть не аре¬
стовали.
В таких условиях особенно смелы выступления братьев Дуро¬
вых. Клоуны-сатирики не сдались, не отступили перед нажимом
реакции.
В народе слово «Дуров» стало понятием почти нарицательным.
Вот «он» приедет и «покажет» нашему приставу, исправнику, само¬
му господину губернатору — публично высмеет их, наведет порядок.
Кто «он» — Анатолий или Владимир Дуров? Народная молва вен¬
чает лаврами обоих. Народ объединяет их имена.
Владимир Дуров упорно стремится затмить брата в сатирических
выступлениях. Вот одно из знаменательных его выступлений в
Ялте.
Имя ялтинского градоначальника Думбадзе стало почти леген¬
дарным. В прошлом скромный армейский офицер, он неисповеди¬
мыми путями ловкого карьериста добился высокого поста — стал
полновластным хозяином города, в котором находилась летняя ре¬
зиденция царя. Даже всесильный премьер-министр Столыпин был
вынужден с ним считаться.
— Он премьер там в Петербурге,— говорил генерал Думбадзе,—
а я — здесь, у себя, в Ялте.
В 1907 году, когда Думбадзе ехал в царский дворец, в него
бросил бомбу неизвестный, находившийся возле дачи ялтинского
жителя Новикова. Бомба взорвалась, не причинив вреда никому.
Покушавшийся застрелился. Градоначальнику этого показалось ма¬
ло, и он приказал сжечь дачу ни в чем не повинного Новикова.
И издал приказ, в котором грозил нещадно наказывать всех «врагов
порядка», а дома их уничтожать «без остатка».
Ялтинский владыка бесцеремонно расправлялся с неугодными
ему представителями печати, не постеснялся выслать из города
писателя А. И. Куприна.
Дважды в день Думбадзе объезжал свои владения, проверял
полицейские посты. На набережной он как-то заметил околодочного
в калошах.
— На дежурстве — в калошах! — заорал генерал.— Долой их!..
В море!..
Околодочный, дрожа от страха, сиял калоШй, закинул h морс.
Любой пустяк мог вызвать гнев градоначальника. Местный апте¬
карь расписался на лекарственной сигнатурке там, где находился
отпечатанный двуглавый орел. Это послужило достаточным поводом
для его изгнания вместе с семьей из города.
Первый выпад Дурова против ялтинского владыки был аноним¬
ным. На высокой, недоступной скале на берегу моря появились
игривые надписи, посвященные Думбадзе. Слух о том быстро обле¬
тел Ялту. Горожане с биноклями собирались у подножия скалы и
хохотали, читая забавные вирши. И всех занимало — кто, рискуя
сломать себе шею, сумел забраться на такую высоту?
Это была проделка Дурова, осуществленная с дружеской по¬
мощью акробатов из цирка.
Вскоре состоялась его непосредственная встреча с Думбадзе.
Клоун обратился к градоначальнику за разрешением на гастроли.
Однако едва он упомянул, что в программе имеются сатирические
номера, генерал нахмурился.
— Запретить сатирику смеяться,— возразил Дуров,— все равно,
что отнять у музыканта скрипку.
Замечание вызвало еще большее недовольство.
— Если вы и на арене позволите себе сказать что-либо лиш¬
нее,— разбушевался градоначальник,— я тогда всех ваших свиней
выброшу в море!
Угроза заставила вспомнить нелепый случай с калошами около-
дочного. Это было смешно, но Дуров был слишком возмущен гру¬
бостью распоясавшегося администратора. Ответил он резко:
— Мои свиньи учат людей, как вести себя прилично, как не
орать. Я вам не мальчишка.
Вскочил и ушел.
Такое знакомство не сулило хорошего. С мыслью отказаться от
гастролей в Ялте Дуров пришел к директору цирка Вялынину. Но
тот показал уже отпечатанную афишу: «Первое выступление зна¬
менитого сатирика-шута со своими дрессированными животными».
Надо было выступать.
В день премьеры цирк был полон. Как и следовало ожидать,
публика собралась особенная. Ялтинская, курортная... Летняя рези¬
денция царя манила к себе столичную аристократию, высших воен¬
ных и гражданских чинов, промышленных и финансовых тузов,
крупных степных помещиков и прочих лиц, которых не встретишь
на других курортах. В подобном сборище царит атмосфера подчерк¬
нутой сдержанности, надутости, чопорности, и то, что нравится
рядовой публике, тут принимается сухо, даже враждебно.
Владимир Дуров, артист опытный, с первой минуты умел угады¬
вать настроение зрителей. Ему показалось, что в Ялте нельзя рас¬
считывать на успех репризы, которая вызывала аплодисменты в
цирках, где собирался народ попроще. Все же он решил не подде¬
лываться под вкусы курортной аристократии и рискнуть.
«Железная дорога» с участием дрессированных животных вызва¬
ла смех, растопивший чопорный холод. Настал момент выпустить
заряд посильнее. Клоун крикнул за кулисы:
— Лорд, сюда!
На манеж выбежал красавец сенбернар. Собака, будто зная, что
ею любуются, загарцевала по кругу, помахивая своим пушистым
хвостом.
— Отлично, Лорд!—одобрил клоун.— Теперь поймай себя за
хвост, но не оторви его, а то будешь собака куцая, как наша кон¬
ституция...
Цирк замер. Публика опешила от дерзкой остроты. Конституция,
«дарованная» самим государем императором, осмеивается, и где?..
На арене цирка! Возмутительно, недопустимо! В воздухе запахло
скандалом.
Но вот послышался чей-то смешок и робкие хлопки. Все же, вид¬
но, нашлись люди с юмором, по достоинству оценившие шутку клоу¬
на. И вдруг случилось невероятное. Так бывает на массовых сбори¬
щах, когда общее настроение неожиданно, под влиянием какой-то
неведомой силы, изменяется в противоположную сторону. Хлопки
усилились, стали громче, дружней, послышался смех, крики «бра¬
во!». Клоун покинул арену, зная, что, по крайней мере, половина
публики покорена им.
Дальнейшие события развивались стремительно. На следующий
день всему городу стало известно, что градоначальник строго-на¬
строго приказал клоуну Дурову ничего не говорить «ни о хвосте,
ни о конституции». Иначе... Всякий знал, что грозит тому, кто риск¬