Визиты в СССР

— В этом гроте время стоит, — назидательно повторил Коля. — Оно начинает двигаться, лишь когда сюда ступает нога человека. Сейчас мы попали в тысяча девятьсот восемьдесят третий год.

Димка остановился. Дрожь неожиданно прошла. Он какое-то время прокручивал в голове цифры, произнесенные спутником.

— Ты что, идиот? — наконец родил Димка. — Какой, нафиг, восемьдесят третий?

Маленькая радость от скорого освобождения сразу прошла. Кукарский почувствовал, как у него внутри все упало. Сначала этот чертов Колян заставил отстать от группы, нагнав страху, затем еще вынудил сидеть в глубоком ничто, а теперь вот еще и сводит с ума идиотскими фразами!

— Понятно, — спокойно ответил Коля. — Не веришь. Этого и следовало ожидать.

— Слушай, хватит придуриваться, — примирительно сказал Димка. — Давай лучше догоним группу и покончим со всем этим.

— Идем! — Коля кивнул и резко двинулся вперед.

Какое-то время Дима молчал и просто двигался вслед за ним, вслед за широкой спиной Коли с облачком света, похожим на нимб святого с иконы. Затем не выдержал:

— Ну что, долго еще? Скоро мы группу догоним?

— Скоро, — бросил Коля.

Дальше шли они долго, бесконечно долго, как показалось Диме. Мимо новых гротов, иных — со стоячими озерками воды. По дороге никто не проронил ни слова. Но вот вдруг очертания пещеры начали проясняться и, наконец, перед ними открылся выход на улицу.

— Фу-у-у! Слава богу! — весело выдохнул Димка.

Коля промолчал.

Они выбрались на открытую площадку над подножием горы.

— Это выход, — сипло пояснил Коля. — Он и сейчас не там, где вход.

Поначалу, пока шли к поселку, никаких изменений Димка не замечал. Все так же, как и было по приезду. Разве что… разве что птицы пели как-то по-другому, да сосны стояли не там, да и солнце светило иначе, как-то по-осеннему, что ли. А людей вообще не наблюдалось. Собственно, это и побеспокоило его в первую очередь: куда делись экскурсанты? Впрочем, нет, с запозданием он понял еще одно.

Домик с кассой поменял вид, внешне оскудел как-то, что ли. А у главных ворот в заповедник исчез бревенчатый дом с кафе. Голова у Димки закружилась. Он было открыл рот, но не смог из выдавить из себя ни слова. Мысли смешались: неужели серьезно в прошлое попали? Или это какая-то необычная галлюцинация?!

Коля шел чуть впереди и, храня загадочное молчание, время от времени оглядывался на спутника. В лице Герасименко проскальзывала едва заметная усмешка. Такое выражение дарит залу, быть может, фокусник после очередного номера своего выступления.

На автобусную остановку они вышли знакомой тропой — в гору, к дороге, и потом через дорогу к остановке. И здесь уж Димка не открыл для себя ничего нового. И даже автобус, казалось, пришел тот же самый — серый занюханный Пазик. Однако стоило только забраться внутрь… Первое же, что бросилось в глаза Кукарскому, окончательно выбило у него пол из-под ног.

Наискосок от двери, у окна красовался примечательный аппарат, серебрящийся металлическим корпусом, со стеклянной поверхностью наверху. И в этой поверхности, в этой прозрачной крыше, на ее потолке виднелась канавка с прорезью, та самая — для монет. Сбоку же металлического корпуса торчала грубая черная ручка для вращения. А из передней части корпуса, из паза, высовывался маленький зубчатый срез билетной ленты.

В Кукарском сразу же восстало что-то такое, давнее, необычайно давнее и сладкое, томительное и ворошащее душу. Он, как озаренный, вспомнил все: и эту чертову машинку, и стыдливую свою зажатость при бросании нечестных четырех копеек, и гордость за честное бросание пяти копеек.

Тем временем Коля равнодушно подошел к аппарату, залихватски подкинул в ладони монеты и накормил механического билетера. С помощью черной «крутилки» Коля вытравил из его жерла два билетика и спокойно уселся у окна.

На второй остановке появились первые пассажиры.

Одеты они были как-то странно, так сейчас не одевались, и говорили меж собой совсем о странных вещах.

Бабушка с повязанным на голове платком и в платье в горошек вполголоса вещала своим товаркам, облаченным в старомодные балахоны:

— Вот щас Андропов-то им покажет, ястретте! Как поприжимает все жулье!

Кукарский переглянулся с Колей, сидящим у окна.

— Ну что, Димыч, теперь ты не считаешь меня идиотом? — дружелюбно улыбнулся Коля густо-серыми глазами.

Димка нахмурился, помотал головой.

Мысли, образно говоря, превратились в гоголь-моголь. «Значит, он не сумасшедший?! Значит, это не галлюцинация?! Значит, здесь правда тысяча девятьсот восемьдесят третий год! Но как такое может быть?! Как такое вообще возможно?!»

Кукарский за свою подошедшую к половине жизнь никогда не верил в сверхъестественное, в инопланетян и барабашек, в возможность перемещаться во времени. Всякие там байки из бульварных газетенок про творящиеся кое-где чудеса вызывали в нем ухмылку, свойственную по жизни думающему человеку.

Тем труднее оказалось для него постичь и принять происходящее, как данность. Но неумолимые факты говорили сами за себя. Однако к Димке снова пришел страх, страх непознанного, в которое ввергли против воли.

— Да не переживай ты так, — Коля заметил состояние товарища. — Я поначалу тож чуть было с ума не сошел.

Димка принялся машинально разглядывать редкие темные волосы на лысеющей голове Коли.

— А потом привык, — после паузы добавил новый старый товарищ. — Тут очень прикольно. Представляешь, я себе даже любовницу здесь завел!

Дима снова покачал головой.

— Но… но как ты вообще попал сюда… сам… вначале? — медленно спросил Кукарский. — Откуда ты узнал, что надо посидеть в гроте?

— Да ниоткуда! — Коля отвернулся к окну, где уже зачастили неизменные, вечные частные домики. — Я по жизни экспериментатор. Я никогда не жил по всеобщим правилам. Я всегда все делал не так, как другие. Именно это привело меня сюда.

— Слушай, можно не умничать! — недовольно отрезал Димка. — Выражайся яснее.

— Хорошо, — Коля снова повернулся к однокашнику. — Я был на экскурсии из любопытства. И остался в гроте. Я знал, что группы ходят через промежутки времени. И полагал, что, в крайнем случае, просто дождусь следующую. Но я был в пещере уже третий раз — уж очень она меня привлекала — и запомнил путь к выходу.

— И что? — вставил Димка, потеребив нос.

— У меня имелся с собой фонарик. Я посидел в гроте, сполна нахлебавшись острых ощущений. И поперся к выходу. Но когда вышел, когда поехал в Пермь, вдруг понял, что время другое. Вот так все и закрутилось…

Они выбрались из автобуса на небольшой площади, и двинулись мимо железнодорожного к зданию автовокзала. Строения по сути не изменились. Правда, напрочь отсутствовал трехэтажный торговый центр. Да, и конечно же пестрел лозунг:

СЛАВА КПСС!

У входа в маленький автобусный вокзальчик Коля приостановился. Кукарский заметил в нем некую оторопь. Коля теперь стоял у настенной доски и тщательно изучал фотографии искомых милицией людей.

Димка пригляделся к снимкам. В центре красовался фоторобот человека, отдаленно похожего на Герасименко. Довольно паршивый фоторобот, неизвестно как сделанный. Впрочем, редкие волосы были переданы точно, да и глазки Колины озорные тоже себе ничего. Были переданы.

Под карикатурной рожей Герасименко крупными буквами размещалось печатное откровение.

«Разыскивается особо опасный преступник, занимающийся валютными махинациями. Может представляться именем Николай. Приметы: рост 175 см., среднего телосложения, волосы русые, редкие, с залысинами, зачесаны вбок, глаза серые…» И так далее.

— Видал? — с виноватой улыбкой обернулся Коля к товарищу.

— Н-да, — протянул Кукарский. — Похоже, ты тут уже прилично наследил. И как только умудрился, не поведаешь?

— Пойдем, — оглядываясь по сторонам, точно матерый преступник, Коля взял спутника под руку и потянул в сторону. — По дороге расскажу.