Визиты в СССР

В конце беседы принялись петь песни. Негромко, но вдохновенно. Впрочем, пьяный уже Герасименко (сказалась дневная чекушка) затягивал громче всех.

Впрочем, Кукарский тоже разошелся, хотя и напутал несколько слов. Вместо «безумия», например, он спел «безумная», но услышав других, ту же поправился.

После хорового исполнения трех самых популярных песен, на удивление, хорошо знакомых и Коле, и Диме, хозяин дома решил, что самодеятельность их все же скудновата. Поэтому он включил проигрыватель «Урал» (такой темный ящик на четырех ножках, с кучей городов мира на многообразной шкале). Пластинку Андрей поставил большую, из красивого конверта с кучей цветастых и частично усатых «Песняров». И началось.

И все опять запели, невпопад перекрикивая радиолу.

А рядом с радиолой стоял патефон, и Колька давно пристально приглядывался к чудной технике. Наконец, когда пластинка стихла, и пение стихло, Коля осведомился:

— А этот патефон что, не работает?

— Он работает, — Клара повела рукой в сторону антиквариата, — но мы его давно не слушаем. Он от моего деда остался.

— Господи, какая прелесть! — женственно восхитился пьяный Герасименко. — Подарите его мне, а? Я просто собираю ненужное старье, для науки. А я вам вот такую зажигалку, импортную, из Америки.

Коля достал обычную зелененькую финтифлюшку из двадцать первого века, работающую на газе без возможности заправки. Но у хозяина дома при виде этой одноразовой безделицы заблестели глаза.

— Да-да, Коля ученый, — горделиво поддержала Люба, положив руку на плечо любовнику. — Ему надо для дела.

— А, ладно, — махнул рукой Андрей. — Так и быть, забирай!

При этом он осторожно покосился на супругу, чуть изогнув заячью губу, но жена лишь поддержала мужа.

— Да конечно, он нам на фиг не нужен! — и добавила громче: — Мы хотим сделать гостю приятно! Теперь это наш подарок!

— Вот и чудненько! — обрадовался Коля и многозначительно переглянулся с Димкой.

Зажигалка перекочевала в руки хозяина, тот, словно индеец после встречи с туземцами, долго чиркал и любовался вспыхивающим огоньком. А Коля подошел к патефону и ощупал его с видом знатока, однако затем вернулся на свое место.

Музыкальная часть вечера закончилась чаепитием. Разговор при этом зашел о необходимости видеться чаще. А после чаепития пришла пора отходить ко сну. Тем более, спиртное вроде бы кончилось.

У гостеприимных хозяев в частном доме оказалось много комнат. В одной разместили на ночлег хмельного Колю, прилюдно обнимавшегося с Любкой, в другой постелили не хмелеющему Димке.

В первые минуты в одиночестве к Димке вернулись угрызения совести. С тех пор, как он освободился от кагэбэшника, Кукарского периодически беспокоило чувство вины перед Николаем. Впрочем, хмель взял свое, и Димка не заметил, как уснул.

А вот в комнате Коли долго шептались.

— Значит, ты ученый с секретной миссией? — тихо говорила Люба, лежа на нем и гладя его по голове. — Твой Димка мне все рассказал… Подумать только!

— Да, представь, все гораздо сложнее, чем… чем можно было подумать… И, блин… Я, понимаешь, не могу раскрыть секрет миссии. Не могу даже вообще ничего пока… Ну, подробностей никаких сказать.

— А поцеловать-то ты меня можешь?

— Это конечно да!

И после продолжительной паузы, сдобренной шорохами:

— Ой, Колюш, остановись ты! Ну, здесь же нельзя баловать! Мы же в гостях, неприлично как-то.

— Тогда давай спать. А то что-то я пьяный совсем.

— Только просто обними меня.

— Иди сюда. Вот так.

— Ты отклеил свои усики?

— Да, похоже, они мне это… блин. Больше не понадобятся. Ой, только не спрашивай, зачем я их… Так нужно было для работы.

— Ладно-ладно. А с рукой у тебя что было? Тоже из-за работы?

— Да-да. Ты молодец, лапка, все понимаешь!

— Угу… А что будет завтра?

— Завтра? Хм. Завтра мы с Димкой уедем на важное задание. Но, может, уже к вечеру вернемся. А ты жди. Как только мы вернемся, Димка сразу тебя найдет.

— Угу, он, значит, у тебя теперь связной… Ну ладно, хорошо. Я буду ждать. Я буду всегда тебя ждать!

— Вот и умничка. Я тебя люблю!

— И я тебя… Очень люблю.

Потом опять продлились, довольно надолго продлились шорохи, и, видимо, все же что-то случилось. Но, наконец, в комнате стихло, а через несколько минут стал доноситься из комнаты негромкий храп.

На рассвете Димку растолкал Герасименко. Первое, что отметил Дима, как ни странно, у Коли похмелье не проглядывалось ни в одном глазу. Товарищ был трезв и бодр. И когда только успел проспаться?

— Чего ты дрыхнешь? Валим быстрее! — возбужденно прошептал Николай.

— Куда? — спросонья удивился Кукарский.

— Как куда? Домой! В наше время. Или ты передумал идти на работу?

Говоря это, Коля демонстративно достал револьвер из кармана брюк и стал проверять барабан.

— Ах да! — Димка потянулся и вдруг спохватился: — А как же Люба?

— Ничего. Я ее ночью уже предупредил. Идем, пока все спят, — Герасименко засунул пистолет обратно в карман.

Кукарский слез с широкой постели и быстро засобирался.

По дороге Коля не забыл прихватить патефон, да еще и пораненной рукой! — Большая гостевая зала пустовала.

— Да зачем тебе этот скарб! — громким шепотом одернул Кукарский.

— Ты что! Да я за него столько бабла выручу! Это ж антиквар!

Димка в отчаянии махнул рукой.

…Однако им удалось тихо выйти из дома. Собака во дворе — они уже знали — была молодой и глупой, звука не подала, а только хвостом повиляла. Аккуратно прикрыв калитку, они побрели в направление пещер.

По дороге Коля еще похвастал украденным у кого-то паспортом.

— Видал?

— Какого черта?! — удивился Димка. — Как ты умудрился?

— А вот. Уметь надо! — усмехнулся Герасименко и тут же раздобрился: — Ладно, в первую очередь на тебя его переделаем. Ты же у нас теперь главный мой агент.

Димка лишь повел плечом.

— Хотя, ты ж тоже преступник — дом-то тот поджег? — вспомнил Коля.

— Да спалил я его! Горел как факел, как раз когда я за Любой уже поехал.

— Ух ты, молодец! — похвалил Коля. — Посмотришь теперь, что изменилось.

Да, он все же осуществил свой первоначальный план — выпросил у доброго мужичка на Москвиче литр бензина, и вычеркнул полгода из своей жизни. Полгода, которые проработал в этом доме. И это была сущая правда. Неправдой можно было назвать то, о чем Димка умолчал. Ибо молчание тоже ложь!

Его опять начала терзать совесть. Но сказать про кагэбэшника он не мог. Если уж вчера пьяный не раскололся, то сегодня утром, с похмелья, и подавно язык на замке.

— Тебя похмелье не мучает? — взамен спросил Кукарский, двигаясь вперед.

— Мучает немного, — Коля на ходу посмотрел по сторонам. — Но я знаю отличное средство!

— Интересно, какое? — покосился на друга Димка.

— А вон, видишь — магазинчик небольшой, — Коля указал свободной рукой. — Написано: соки, воды, мороженое. Идем, хапнем по мороженке?

— А, ну да, мороженка — лучшее средство с похмелья, — насмешливо согласился Димка.