Страница 55 из 66
Таким образом, покамест, по своим действиям, Андрей Ярославич предстает перед нами сильным политиком, который умеет добиваться желаемого. При этом нет никаких данных о том, чтобы он запятнал себя предательством, какими бы то ни было недостойными действиями… После каракорумского распределения великих столов конфликт Андрея и Александра неминуем. В сущности, брат Андрей — единственный сильный противник Александра в северо-восточной Руси. Михаила уже нет в живых, остальные братья и дядя Святослав не столь активны и не представляют особой опасности для Александра… Любопытно, что об этом шекспировском противостоянии двух братьев наши историки до недавнего времени предпочитали не упоминать вовсе, или упоминать вскользь, глухо. Оно и понятно, ведь это противостояние явно бросает тень на «мифологизированный» образ Александра…
Тотчас по возвращении во Владимир Андрей начинает предпринимать дальнейшие действия, политическая направленность его действий становится все более определенной. Святослав уступает ярлыку Андрея и «освобождает» владимирский стол, однако вовсе не оставляет дальнейших попыток вновь «вокняжиться» во Владимире, однако его хлопоты в Орде оказались безрезультатными, авторитета у ордынцев он не приобрел, что лишний раз доказывает, чем они руководствовались, контролируя распределение столов на Руси. «Право» Святослава-Гавриила совершенно их не впечатляло…
К 1249–50 году относится свадьба Андрея Ярославича. Значит, сразу по возвращении он завязывает сношения с Галицко-Волынским княжеством, сильным южнорусским государственным образованием, возглавляемым князем Даниилом, который фактически остается независимым от Орды и ориентируется на военные и дипломатические союзы с немецкими, польскими, венгерскими и литовскими государственными образованиями. Женитьба Андрея Ярославича на дочери Даниила, конечно, скрепляла новый военно-дипломатический союз…
Даниил — личность очень значительная не только в собственно русской, но и в европейской истории. Однако едва ли в XIII веке возможно было предполагать, что семьсот лет спустя вопрос об «оценке» Даниила будет остро стоять перед советскими историками и пропагандистами…
Осенью 1939 года давняя «отчина» Даниила, бывшая территория Австро-Венгрии, затем — Польши; так называемая Западная Украина, была включена вследствие военных действий против Польши в состав СССР. Однако вскоре, в ходе второй мировой войны, СССР эту территорию снова потерял; окончательно она была «присоединена» лишь в 1944 году. И тотчас возникла (то есть еще в конце тридцатых годов) «идеологическая» проблема. Надо было как-то «разобраться» с Даниилом, которого украинские историки «национальной ориентации», такие, например, как известный Грушевский, считали (и не без оснований, как мы увидим дальше) едва ли не основателем именно украинской государственности. «Отмести» Даниила, сделать вид, что его вовсе не существует, невозможно было. И ведь он был значительное лицо, древнерусский князь Рюрикович, политический противник Александра Невского, поднятого на щит советской пропагандистской системой. Кроме того, Даниил был католик, получивший королевский титул от римского папы. И на вновь «присоединенных» территориях надо было вести антирелигиозную пропаганду именно среди католиков и униатов, надо было вытеснять «латинское», европейское влияние… Но кто-то, сидевший там, «где нужно», явно понимал, что лучше всего воздействует на восприятие слово не простое, а «художественное», что называется. Поэтому в срочном порядке были заказаны два исторических романа, призванных доказать, что Даниил Галицкий — не был католиком, не любил католицизм, и был таким же лучшим другом Александра Невского, как «украинский народ» является лучшим другом русского народа… Были выбраны два писателя, которых сочли подходящими для исполнения столь ответственной миссии. Для помощи им были приданы консультанты типа академика Грекова. Прежде оба писателя не писали исторических романов, но вот вступили на это тернистое поприще. Впрочем, тернистое не для советских авторов. Советский прозаик, которому «поручили» писать исторический роман, мог почитать себя осчастливленным. Толстый, многостраничный (а то и многотомный) кирпич сулил огромные деньги, государственные премии… Разумеется, при условии «правильного» написания… Но эти прозаики писать «не как надо» не то что не хотели, а даже и не умели… Итак, с 1944 по 1954 год Антон Хижняк пишет на украинском языке роман «Даниил Галицкий» (здесь стоит упомянуть и о поэме Миколы Бажана «Даниил Галицкий», опубликованной в 1942 году, в этой поэме князь изображается лютым врагом «немцев»; вполне, впрочем, в стиле времени; то есть не времени Даниила, а времени Миколы Бажана). Но надо же какая синхронность; с 1944 по 1948 год Алексей Югов работает над романом «Ратоборцы», о Данииле Галицком и Александре Невском; причем первая часть этого романа-эпопеи «Даниил Галицкий» выходила отдельной книгой… Дальше все пошло как по маслу — гонорары, переводы на все языки СССР и «стран содружества», премии и награды; и академик Греков вещает в официальной рецензии, что именно таким, как показано у Югова, Александр Невский и был, «и в работе и в семейной жизни»… Читая оба романа, можно, конечно, усомниться в литературной одаренности обоих авторов, но усомниться в мудрости их консультантов и руководителей никак нельзя! Даниил Галицкий оказался лучшим другом Александра Невского, а никакого противостояния Александр — Андрей не было вовсе; да и какое серьезное противостояние могло быть у «великого дипломата» с этим горячим дураком и алкоголиком Андреем, который просто-напросто не послушался старшего брата, не проявил дипломатичного терпения, напал первым на монголов; вот и погорел… А что до свадьбы Андрея Ярославича и дочери Даниила, так это сам Александр ее и устроил, в знак «дружбы двух народов»; и была большая пьянка!..
Так ли? После возвращения из Каракорума Александр не поехал в «пожалованный» ему Киев, а сел в Новгороде. И оттуда он наблюдает за этим сближением Андрея и Даниила. А они-то всячески это свое сближение афишируют и демонстрируют. Брачные торжества, как мы сейчас убедимся, действительно имели размах почти невиданный до той поры… Но почему? Не разумнее ли было бы держать свой союз до определенной степени втайне? Впрочем, Андрей и Даниил — правители, обладающие классической психологией феодальных правителей-полководцев, той еще стародавней психологией, которая заставляла Святослава Игоревича предупреждать противников: «Иду на вы!». Андрей и Даниил честно показывали, открывали свои замыслы. Александр уже понимает, что укреплять ему свою власть возможно лишь будучи верным вассалом Орды. Он, как мы увидим дальше, не афиширует свои действия; да и действия его не есть честный поединок, но самое обыкновенное предательство. Ради достижения власти он предаст родного брата «третьей силе»…
Но покамест он еще не совершил предательства. И брачные торжества еще идут. И, возможно, он и сам на них во Владимире присутствует… В церкви Пречистой Богородицы митрополит Кирилл и епископ Ростовский свершают торжественный обряд венчания… В сущности, подобное зрелище является интересным и необычным для горожан. Вероятно, несмотря на все церковные преследования, венчаются лишь князья и их знатные приближенные; люди попроще те просто живут «по ряду»… Летописи особо отмечают пышность и значимость этой свадьбы… Вот, например, Никоновская летопись: «…ожени се князь Ярославич Андреи Даниловною Романовича и венча и митрополит в Володимери. И бысть торжество велие, и радость, и веселие много…»
Но, может быть, все свадьбы княжеские справлялись с такою пышностью и торжественностью? Нет, летописцы знают, что именно хотят сказать нам. Информация о браке того или иного Рюриковича, это еще (а, может быть, прежде всего) информация о политической ситуации… Так, рассказывая о свадьбе Александра Ярославича с дочерью полоцкого князя Брячислава, летописцы не поминают ни о каких «торжествах», ни о каком «веселии». Что же, свадьба Александра была печальна? Нет, конечно; просто в ней имелись свои важные политические особенности, а именно то, что было два пира, две свадебные «каши». Собственно венчание и первая «каша» состоялись в Торопце, а вторая «каша» была в Новгороде. Ярослав стремится закрепиться в Новгороде. Не случайно он уже пытался справить здесь свадьбу другого своего сына, Феодора (интересно отметить, что во время брачных торжеств Феодор умер). Похоронен он будет в Юрьевом монастыре. Там же будет погребена и жена Ярослава, Феодосия. Справляя в Новгороде свадьбы своих сыновей и устраивая в новгородском монастыре своего рода семейную усыпальницу, Ярослав подчеркивает свои «преимущественные права» на Новгород…