Это у меня в крови (ЛП)

– Он способен к этому.

Я обернулась, чтобы поблагодарить его. Я собиралась поцеловать его в щеку, но когда машина проехалась по выбоине, все закончилось тем, что я поцеловала его в губы. Это было не романтично ни в малейшей степени. Его зубы постучали возле моих.

– Мне жаль, –  сказала я. – Я целилась в щёку. Выбоины, ты знаешь. Этот город!

Юджи покраснел.

– Я знаю, Аня. – Он обратил свои темные глаза на меня. – Ты никогда бы не попыталась поцеловать такого старого человека, как я, в губы.

– Юджи, ты не такой уж и старый, – возразила я.

– По сравнению с тобой. – Он отвернулся, чтобы посмотреть в окно. – Кроме того, я услышал, что ты тайно встречаешься со своим старым парнем. Сыном политика.

Я развернулась на сидении.

– Что? Это абсолютная ложь! Кто это сказал?

– Микки и София подтвердили.

– Они едва знают меня! Они должны держать свои рты на замке.

– Ты вернулась в свою старую школу, не так ли?– спросил меня Юджи.

– Только потому, что не было мест, где бы меня хотели видеть. Юджи, мне нельзя быть вместе с Вином. И ты должен знать, что даже подозрение в этом может иметь для меня катастрофические последствия.

Юджи пожал плечами. Он мог быть  самым вспыльчивым человеком, кого я знала.

– София Биттер была твоей девушкой? – спросила я.

Юджи улыбнулся мне.

– Сегодня вечер открытий?

– Это не ответ.

– Вообще-то она была моей школьной подругой, – сказал Юджи после долгой паузы. – Она была моим лучшим школьным другом.

– Почему ты не рассказал мне, когда мы были на свадьбе? –  спросила я.

– Это не имеет значения.

– Как и моя личная жизнь.

Мы мчались по Мэдисон-Авеню в тишине.

Я накрыла своей рукой льва, позволив краям и резьбе впечататься в ладонь. Юджи положил свою руку вокруг моего кулака.

– Итак, ты видишь. Наши жизни взаимосвязаны.

Его рука возле моей была ледяной, но ощущение было не совсем неприятным.

Автомобиль остановился на Восточной девятнадцатой улице, где был мой дом, и я открыла дверь машины.

– Мне жаль, что мы поспорили, – сказал он. – Я… По правде говоря, я вижу тебя... частью самого себя. Хотя не должен.

Я вышла из автомобиля и отправилась наверх. Я зашла в комнату Нетти. Она уже спала, но я разбужу ее в любом случае.

– Нетти, – шепнула я.

– Что? – вяло спросила она.

Я протянула ладонь так, чтобы она увидела деревянного льва.

– Лео? Это Лео, да? – Ее глаза засветились и стали внимательными.

Я кивнула.

Она взяла деревянного льва и поцеловала его в голову.

– Мы когда-нибудь снова увидим его?

Я сказала ей, что тоже надеюсь и отправилась в кровать.

***

Я не успела толком поспать, когда меня разбудил стук в дверь квартиры.

– Полиция!

Я увидела, что на часах 5:12 утра. Я надела свой халат, подошла к двери и посмотрела в глазок. Действительно, там стояли двое полицейских в форме. Я открыла дверь, но оставила цепочку безопасности.

– Чего вы хотите?

– Мы здесь по поводу Ани Баланчиной, – сказал один из полицейских офицеров.

– Это я.

– Вам необходимо открыть дверь, мадам. Мы здесь, чтобы вернуть вас в «Свободу», – продолжил офицер.

Я приказала себе оставаться спокойной. Я услышала как Нетти и Имоджен шевелились в прихожей позади меня.

– Анни, что произошло? – спросила Нетти.

Я проигнорировала ее. Мне нужно оставаться сосредоточенной.

– На каких основаниях? – спросила я офицера.

– Нарушение условий вашего освобождения.

– Какие нарушения? – требовательно спросила я.

Офицер сказал, что у него нет информации – только инструкция возвратить меня в «Свободу».

– Пожалуйста, мадам, нам необходимо, чтобы вы прошли с нами.

Я сказала ему что выйду, но мне необходимо время сменить одежду и подготовиться.

– Пять минут, – сказал офицер.

Я закрыла дверь и прошла в коридор. Я пыталась рассмотреть все свои варианты. Я не могла бежать; другого выхода из квартиры кроме самоубийства не было. Кроме того, я не хотела убегать. Насколько я знаю, это могло быть технической ошибкой. Я решила пойти с офицерами и выяснить все остальное позже. Имоджен и Нетти стояли в конце коридора. Обе, кажется, ждали моих инструкций.

– Имоджен, мне необходимо, чтобы вы позвонили мистеру Киплингу и Саймону Грину.

Имоджен кивнула.

– А что я должна делать? – спросила Нетти.

Я поцеловала ее в голову.

– Попытайся не волноваться.

– Я буду молиться за тебя, – сказала Нетти .

– Спасибо тебе, милая.

Я побежала в свою спальню. Сняла ожерелье и переоделась в школьную форму. Я вошла в ванну, где потратила пару секунд на чистку зубов и умыла лицо. Я взглянула на себя в зеркало. Ты сильная, сказала я себе. Господь не посылает тебе ничего, что ты не сможешь перенести.

Я услышала частые стуки в дверь.

– Время! – звал офицер.

Я вернулась в прихожую, где Нетти и Имоджен смотрели на меня с встревоженными лицами.

– Скоро увидимся, – сказала я им.

Я сняла с двери цепочку и толкнула ее настежь.

– Я готова.

Офицер держал пару наручников. Я знаю, как это происходит. Я протянула запястья.

***

В «Свободе» я находилась не в комнате приема, где я была предыдущие два раза, когда попала сюда. Они не дали переодеться в комбинезон «Свободы». Вместо этого меня доставили охране, которую я не узнавала, затем провели по коридору.

Коридор вывел к нескольким лестничным пролетам.

Я знала этот маршрут, и он означал только одну вещь.

Подвал.

Я была там однажды и это почти убило меня, или, по крайней мере, свело с ума.

Я уже почувствовала запах экскрементов и плесени. В сердце закрался страх. Я остановилась.

– Нет, – сказала я. – Нет, нет. Мне нужно поговорить с моим адвокатом.

– У меня приказ, – сказал охранник без эмоций.

– Я клянусь на могилах своих покойных матери и отца, я не сделала ничего плохого.

Охранник толкнул меня и я упала на колени. Я чувствовала, как оцарапала их о бетон. Было темно и стояла ужасная вонь. Я решила: если я не встану, то они не заставят меня идти туда.

– Девочка, – сказал охранник, – если ты не встанешь, я вырублю тебя и сам отнесу.

Я сжала свои ладони.

– Я не могу. Я не могу. Я не могу. Я не могу. – Теперь я просила. – Я не могу. – Я схватила ногу охранника. Я потеряла свое достоинство.

– Подмога! – позвал охранник. – Заключенная сопротивляется.

Секундой позже я почувствовала, как в кожу моей шеи вошел шприц. Я не упала в обморок, но мой разум померк, и почувствовала себя так, как будто мои проблемы оказались позади. Охранник перебросил меня через плечо, словно я ничего не весила, и понес меня вниз через три лестничных пролета. Я почти не почувствовала как он положил меня в конуру. Дверь клетки закрылась, когда я, наконец, потеряла сознание.

Когда я проснулась, болела каждая моя клеточка, а школьная форма была зловеще сырой.

За своей крошечной клеткой я увидела пару скрещенных ног в дорогих шерстных штанах, соединявшихся со ступнями в свеженачищенной обуви. Я решила, что у меня галлюцинации – я никогда не видела в подвале и лучика света. Луч фонарика метнулся ко мне.

– Аня Баланчина, – поприветствовал меня Чарльз Делакруа. – Я ждал, когда ты очнешься, около десяти минут. Я очень занятой человек, и ты это знаешь. Мрачное здесь место. Мне нужно будет запомнить прикрыть его.

У меня пересохло горло, похоже, из-за препарата, который они дали мне.

– Который час? – прохрипела я. – Какой сегодня день?

Он толкнул термос сквозь решетку и я жадно попила.

– Два часа утра, – сказал он мне. – Воскресенье.

Я спала почти двадцать часов.

– Вы причина моего пребывания здесь? – спросила я.

– Ты делаешь мне слишком много чести. Как насчет моего сына? Или тебя самой? Или звезд? Или твоего драгоценного Иисуса Христа? Ты же ведь католичка, да?