Снежный поцелуй

Одна! Как хорошо быть одной! Можно спать поперек постели. Туманов, ах, нет же, он теперь для нее Сыров, имел привычку разлечься ровно посредине их семейного дивана. Скатывался в ложбинку, так он это объяснял, а Юлька поутру оказывалась на самом краю, и от падения вниз ее удерживало только чудо. Одна! Как хорошо быть одной – можно не мыть за собой посуду и неделями не вытирать в квартире пыль! Одна…

Да, у одиночества были свои определенные положительные моменты. Юлька попыталась вспомнить еще парочку, но тут в квартиру позвонили.

– Кто бы это мог быть? – вслух подумала Юлька и пошла открывать.

Если бы она была в здравом уме и твердой памяти, то ни за что никогда не открыла бы дверь, на ночь глядя, никому. Но в данную минуту Юлька была спокойна и больше верила в иноземных пришельцев, чем в маньяков и грабителей. Но на пороге стояло истинное зло! Сама Роза Павловна Туманова.

В шляпке набекрень, с выбившимся шарфиком, вся всклокоченная, встревоженная, как курица, за которой гонялась хозяйка, чтобы приготовить из нее бульон. Правда, бульон вышел бы из нее жиденький – Роза Павловна была худа, мосласта и непреклонна. Так бы и выскакивала из кипятка, в попытке напоследок больно клюнуть.

– Так, – процедила несостоявшаяся свекровь, – сидишь дома. – Она принюхалась. – Пила? Девицы твоего круга заливают горе винищем.

– Добрый вечер, Роза Павловна, – улыбнулась умиротворенная Юлька. – Доброй вам ночи. До свидания.

И закрыла перед носом бывшей свекрови дверь.

Та забарабанила по двери кулаком.

– Роза Павловна, – сказала Юлька через дверь, – вы заслуженный библиотекарь района! А ломитесь ко мне в квартиру как портовый грузчик.

– Это и моя квартира тоже! – заявила свекровь. – За оплату прошлого месяца Влад брал часть денег у меня. Сейчас же открой дверь, нам нужно поговорить.

– Не открою, – сказала Юлька, напоминая себе о том, что она не податливая глина, а девушка с металлическим стержнем внутри, который еще никому не удавалось согнуть. – Идите домой, к вашему Владу.

– К нашему Владу! – надавила на больную точку Роза Павловна. – Пусти меня, Юлия, нам нужно поговорить о нашем Владе.

И Юлькин стержень в первый раз в жизни согнулся. Дал крен, затрещал, намекая, что Юлька – дурища глупая, что любая другая на ее месте давно бы подластилась к будущей свекрови, а не строила из себя революционерку, приплясывая под «Марсельезу».

– Наш Влад страдает! – выдала сокровенную тайну Роза Павловна за дверью, и Юлькин стержень согнулся пополам.

Она открыла дверь и впустила старшую Туманову в их общую, как выясняется, съемную квартиру. Может быть, поэтому Влад от нее ушел? Кстати, а что у него с работой? Почему он брал деньги у матери? О, над этим нужно будет подумать, но у Юльки внутри все настолько умиротворилось, что не реагировало на новую вводную с прежним пылом.

– Какая у тебя пыль! – поморщилась Роза Павловна, проведя пальцем по журнальному столику. Она уселась перед ним на диван и скрестила руки на груди. – Сразу видно, что живешь одна. Давай, рассказывай, что у вас тут произошло?

Краткая справка: Роза Павловна Туманова, 59 лет. Воспитала сына одна, жертвуя своей личной жизнью и карьерой. Зато сын получился высшей категории, только достался неадекватной особе, с чем мать никак не могла смириться. Знак Зодиака – Скорпион, который жалит других, но большей частью – себя. Камень – тот, который лежит на развилке дорог: туда пойдешь – не то найдешь, а в другую сторону – и шага ступить нельзя.

– Я думала, Влад уже все вам рассказал.

– Нет, он перестал со мной делиться своими переживаниями. Но я вижу, что он страдает. Ты ему изменила?

– Я? Изменила?

– Ну, не он же тебе. Я воспитала честного мальчика! Ты что, спишь поперек дивана? У тебя вся постель смята.

– И из этого вы делаете такие далеко идущие выводы? – Юльке даже стало весело, и она звонко рассмеялась.

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, – напомнила Роза Павловна. – Тебя сегодня видели с длинным хлыщом у памятника нашему дорогому Петру Ильичу Чайковскому.

– Ах, это, – беззаботно махнула рукой Юлька. – Этот хлыщ – запасной аэродром.

– Вертихвостка, – бросила бывшая почти что свекровь и встала. Она прошла на кухню. – У тебя полная раковина грязной посуды! Боже мой, как с тобой жил мой мальчик?!

– Роза Павловна, – сказала пришедшая за ней Юлька, – вам ли не знать, что такое одиночество?

Удивительно, как сейчас она могла рассуждать спокойно и здраво!

– Это и неубранная постель, и грязная посуда, и пыль, и много всего другого. Одной ничего не хочется делать. Знаете, Роза Павловна, порой даже не хочется жить. Одной.

Юлькин голос звучал глухо, но довольно выразительно. Она нисколько не приукрашивала, говорила то, что думала. То, о чем думала все время, пока с ней не было любимого человека.

– Налей мне чаю, – Туманова плюхнулась на табурет, в ее глазах заблестели слезы. – Да, я знаю, что одиночество – это страшная мука. Но когда у тебя будет ребенок, когда ты отдашь ему все силы и все свое время, ты поймешь, как нуждаешься в его благодарности. Не в материальной, здесь ты сама готова ему отдать последнее, а в добрых словах. Хотя бы по телефону! За год жизни с тобой он позвонил мне… А ты знаешь, сколько раз Владик мне позвонил?

Юлька поставила чайник и налила заварку в две чашки. Пожала плечами – она что, звонки Влада будет считать? Да она никогда ни одной эсэмэски у него не прочитала, потому что верила ему безоговорочно, потому что мысли не допускала, что он может от нее что-то скрывать.

– За все это время он по собственной инициативе позвонил мне три раза: на Восьмое марта, в день моего рождения и на Рождество.

– На день вашего рождения мы к вам приходили с подарком – пятьдесят девять роз подарили. Я сама выбирала.

– Спасибо большое! Уважили.

– Не злитесь, Роза Павловна, – вздохнула Юлька. – Я виновата в том, что он не звонил. Нужно было напоминать ему, что, помимо счастливой жизни, есть еще и мать.

– Счастливой жизни? – зацепилась та. – Если бы ваша жизнь была счастливая, то он бы не ушел! Вот почему он ушел?

– Я не знаю.

– Не ври. Ты страдаешь от этого. И мой мальчик страдает. И я страдаю, потому что страдает он! Это замкнутый круг, и я намерена его разорвать.

– Каким образом?

– Категорическим.

Юлька улыбнулась, хотя ничего толком не поняла. Она вдруг отчетливо поняла, что именно в этот момент узнала свою несостоявшуюся свекровь. Стала ее воспринимать как неравнодушного, хоть и эгоистичного человека. Ведь если бы она позвонила своей маме только три раза за год… представить страшно, что тогда бы было. Ну, Роза Павловна, как и Юлькина мама, безусловно, сама названивала постоянно, так что о минимальном общении с сыном говорить сложно. Разве так важно, от кого исходит инициатива общения? Разве не все равно – Юлька позвонит Владу или он ей? Да, Юлька может сейчас взять телефон и позвонить ему…

– Влад, – сказала Юлька в трубку, когда он ответил хриплым «да». – Ты почему не звонил своей маме?

Роза Павловна благодарно ей кивнула и вытерла бумажной салфеткой глаза.

– Юля! Ты хочешь со мной поговорить?!

– Я хочу, чтобы ты поговорил с твоей мамой.

– Ты не здорова? Бредишь?

– Спасибо за беспокойство, я отлично себя чувствую.

– Ага, значит, ты без меня отлично себя чувствуешь? Ну и чувствуй себя отлично дальше!

И он отключился.

– Не хочет со мной разговаривать, – поделилась Юлька.

Встала и разлила чай по чашкам. Поставила на стол печенье и варенье.

– Не хочет с тобой разговаривать? – радостно повторила Роза Павловна. – Это хорошо!

– Ничего хорошего, – по обыкновению заявила Юлька. – Я ведь хотела, чтобы он поговорил с вами. Ну ничего, дома с ним сами поговорите.

– Где? Ха! В каком доме? Он живет не у меня, – призналась Роза Павловна.

– Не у вас?! – обомлела Юлька.

– Та-там-с! – пришла внезапно эсэмэска, в которой по рекламной рассылке Юльке предлагали купить самолет. Или билеты на самолет, она не поняла, это для нее было совершенно не важно. Но довольно знаково.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.