Страница 25 из 70
Когда Юра Кастрицын об этом думал, у него от злобы перехватывало дыхание… А времени, чтобы об этом думать, стало прибавляться. Экскаватор, на котором работал Юра, кончил один забой, а на новый его не поставили — ждали указаний о новом графике работ… Из механической мастерской, куда только совсем недавно привезли два токарных станка, забрали рабочих на другие работы. Целыми днями Кастрицын возился возле своего замершего старенького «Мариона» — «красоту наводил», как сказал об этом Юстус… Он подкручивал болты, смазывал подшипники по нескольку раз протирал весь механизм от пыли и песка. Когда ему осточертевала эта бесполезная работа, Юра сдирал рубаху и ложился у экскаватора, подставляя спину и бока солнцу.
— Курорт! — мрачно сказал он подсевшему к нему слесарю Саше Точилину. — Мы стоим. Путиловец тоже стоит. В вашей мастерской уже, верно, мыши завелись… Вот еще остановить бетономешалку и локомобиль, и тогда из всех машинистов можно сбить артель грабарей… Лошадок посмирней подберем, бородки поотпустим, прямо-таки вологодские мужички будем…
— Ну чего ты, Юрка, бузишь! — примирительно сказал Точилин. — Все закрутится! Скоро будем собирать портальные краны, начнем кессоны опускать, работы для нас знаешь сколько! А ты в грабари, чудак, собрался…
Кастрицын промолчал. Он глядел на человека, озабоченно спешившего к ним. Кандалов, ведавший строительными работами, был мрачен. Он остановился около ребят, посмотрел на замерший экскаватор и сморщился:
— Тэк-с… Полное припухание! Что ж делать-то?..
— Иннокентий Иванович! Ну сколько будет тянуться эта волынка? И работать не работаем, и от работы не бегаем… — начал разговор с начальством Юра.
— Постой, Кастрицын! Я все знаю… Тут, видите ли, приехали из Петрограда…
— Опять комиссия?
— Они. На этот раз механизацию проверять. Сами не дают нам разворачивать фронт работ, а нагрянули, чтобы акт составить: механизмы стоят… И ведь вправду стоят — экскаватор стоит, в механической никого нет. Вот актик и готов!
— А где они?
— Обедать изволят в Доме приезжих. Откушают, отдохнут и придут, черти драповые!..
Юрка вскочил с земли и быстро стал натягивать рубаху.
— Иннокентий Иванович! Давайте запустим экскаватор!
— А для чего? Что он делать будет?
— А мы его выведем вон туда, на ровное место. И начнем копать.
— Что копать?
— Ну, канаву. А не все равно! Работает экскаватор? Работает!
— Гм!.. Так Юстуса нет. И бригады экскаваторной нет.
— Иннокентий Иванович! Я выведу экскаватор на площадку. Уже выводил не раз! Ребят сейчас кликнем с лопатами… Ну, давайте! Если они нас — то и мы их! Для дела ведь! Вы только подзадержите их за обедом…
Кандалов посмотрел на разгоряченные лица комсомольцев:
— Ладно! И я вас не видел, и вы меня не видели. Через часа два приду с комиссией.
Никогда так быстро не удавалось Кастрицыну заводить свою машину! Как будто она чувствовала, что грозит ей, что грозит всей стройке… Точилин немедленно привел восемь парией с лопатами. Подпихивая машину толстыми слегами, они помогали Юре устанавливать «Марион». Ковш экскаватора дрогнул и с силой врезался в землю. Ребята дружно отделывали бровку траншеи. Работа была в разгаре, когда появилось начальство. Четырех приезжих сопровождало несколько волховстроевских прорабов. Увидев начатую траншею, Кандалов сделал каменное лицо. Экскаватор работал во все свои лошадиные силы. Его ковш зачерпывал четверть куба грунта, стрела поворачивалась, и земля с шумом обрушивалась на бровку. Ребята без рубах исступленно, не поднимая головы, старательно, ювелирно отделывали бесполезную бровку. Члены комиссии подошли поближе и молча смотрели, как быстро Юра ворочает рычагами, как ладно блестят хорошо смазанные части механизма. Кандалов деловито что-то им объяснял, наиболее дотошный член комиссии исчеркивал карандашом свой блокнот.
— Ну вот. А теперь зайдем в инструментальный склад. Я вам покажу, что у нас есть из запасных частей, а потом пройдем в механическую мастерскую. — Кандалов поискал взором Кастрицына, нашел его, глаза у него сделались на мгновение узенькими, веки дрогнули…
Комиссия двинулась к складу. Когда последний из комиссии скрылся за бревенчатой стеной склада, Юра выключил экскаватор и выпрыгнул из будки.
— Сашка! Дуем бегом в мастерскую! Запустим станки, станем к тискам! Мастерская должна работать! Понятно?!
— А они догадаются! Увидят — ведь те же люди!
— Да ничего они не догадаются! Думаешь, они что, разглядывали нас? Очень им надо на твои курносый нос любоваться! Пошли!
— Ну уж тебя-то они разглядели! Таких рыжих и в Петрограде больше не осталось после тебя! Нет, ты уж будь здесь. И закрути свою старуху! Пусть шумит побольше…
Побросав лопаты, ребята побежали к мастерской. Скоро из трубы на крыше мастерской вылетело кольцо дыма, движок зачихал, затем ровно загудел.
Подходя с комиссией к механической, Кандалов услышал ровный рабочий гул. Он открыл дверь мастерской и впустил членов комиссии. Мастерская работала. Движок стучал так, как будто он уже устал от долгой и непосильной работы на том отвратительном и нечистом горючем, которое было на стройке. Оба токарных станка работали. На одном из них Саша Точилин обдирал какой-то прут, у другого неизвестный Кандалову парень внимательно разглядывал чертеж детали к портальному крану.
У, черт! Держит чертеж вниз головой!..
Все шесть тисков были заняты, и скрежещущий звук напильников в неумелых руках наполнял мастерскую. Кандалов посмотрел на заведующего мастерской, растерянно стоявшего в глубине. Тот опустил глаза, слегка развел руками…
«Н-да-а! Такой спектакль и Станиславский бы не сумел поставить», — уважительно подумал Кандалов.
Он деликатно выпроваживал комиссию из механической мастерской, пока еще они не успели как следует разглядеть детали лучшей постановки Юры Кастрицына…
Вечером Юру остановил у клуба Омулев:
— Ты, я слышал, Кастрицын, не только в «живой газете» играешь?
— Так что ж делать, Григорий Степанович! Если мы их не объедем, то они нас объедут!.. Они же поверили! Ни черта, видно, в своем деле не смыслят…
— Э, не думай! Они-то знают свое дело, знают, зачем их сюда послали. Обман тут не поможет. Что ж, станцию из дерева, что ли, выстроить, как на постановке? Фанерную плотину через реку протянуть? Как деревни у этого, у екатерининского Потемкина… Нет, тут не потемкинскую станцию надобно построить, а настоящую — чтобы отступать было некуда… Ну, гуляй, Кастрицын! Да помалкивай, раз уж согрешил…
Катастрофа
Но радости от Юркиной выдумки хватило ненадолго. Видно, Омулев был прав и комиссии всегда находили то, что искали. Контора стала главным источником всех темных слухов. Машинистка Аглая Петровна перепечатывала все злокозненные акты комиссии, и старший делопроизводитель Степан Савватеевич Глотов каждый вечер, выходя на «пятачок», где собирались все сплетники стройки, «по секрету» предсказывал:
— А все потому, что своими силами захотели!.. Ну, а сил-то — какие уж там силенки!.. Вместо того чтобы попросить по бедности у англичан, у шведов, задумали всё сами… Попутал их Генрих Осипович — он же с этой станцией своей как полоумный… А те поверили! Ну, а как посмотрели настоящие инженеры, старой выучки, как посмотрели — сказали: не выдюжите, господа товарищи! Надо закрывать эту лавочку, и — как в истории сказано про русских и варягов — придите, володейте… А здесь что — здесь будет кон-сер-ва-ци-я! Вот что здесь будет!
Ну, а пока ездили комиссии, переписывала их акты Аглая Петровна, зло шипел Глотов, станция строилась. Каждое утро тысячи людей становились по своим местам и отдавали ей свой труд, свои силы. А иногда и жизни…
Экскаватор Юстуса и Кастрицына работал на самом берегу. Юра показывал новичкам из экскаваторной бригады, куда отбрасывать грунт. Вдруг ковш экскаватора, наполненный землей, вместо того чтобы повернуться к отвалу, рухнул в забой. Юра услышал сдавленный крик Юстуса: