Страница 12 из 16
Все, кроме осведомленных в раскладе Гусинского и Березовского, явились с каменными физиономиями. Они помнили фразу генерала, неосторожно брошенную им на публике: «Мы еще посмотрим, кто из них настоящий банкир, а кто просто вор. Разбираться будет следствие». Лебедь сыпал экспромтами, над которыми накануне просидел часа три, «хлопотал мордой» не хуже театрального актера, грозно поминал «ржавого Толика» и «траченного молью эстрадного экономиста Гайдара». Олигархи молчали в тряпочку. Позже Ходорковский все же заикнулся про то, кто и как будет с ними разбираться. Тут Лебедю пришлось импровизировать на самом деле.
- Вы не до конца расслышали мою фразу. Я сказал: «Разбираться будет следствие, которое мы не допустим».
Это было похоже на анекдот, и олигархи заулыбались. Потеплело. После настоящего, уже французского анекдота попросили спасителя отечества перейти к экономической части программы.
- Мое дело не строить экономику, а поле для нее расчистить, - заявил Лебедь. - Строить будете вы. Я намерен свести к минимуму вмешательство чиновников в экономику рынка.
Пояснил, что для этого потребуется резкое снижение налогов, что значительно сократит денежную массу, коей почти бесконтрольно распоряжаются чиновники, и тогда, следовательно, «сама собой перестроится психология бюрократа». Если исчезнет возможность получать взятки, то придется работать без дураков. Ни на миг олигархи не допустили мысли, что Лебедь несет этот бред искренне, но все равно было приятно слышать, что не надо будет платить налогов и давать взятки.
- Таков будет мой первый удар по самоедскому государству и ублюдочному рынку, - подытожил генерал. - А в перспективе я намерен сделать государство и рынок союзниками. Мы вместе ударим по обману и страху.
- По преступности? - уточнил озабоченный Березовский.
- Да, как вы намерены бороться с бандитами? - встрепенулся Фридман и мелко захихикал не к месту.
- Бандиты, бандиты... - проворчал генерал. - А сам я, по-вашему, кто?
И косая челка упала на узкий лоб нового де Голля.
Комментарий к несущественному
Взлетел Лебедь замечательно. Начал скверно. Кто бы ему подсказал, что негоже так светиться в лучах юпитеров - ослепят, а потом закоптят. Кто бы поведал ему, что обкладывают микрофонами и щедро аплодируют очередному кумиру и харизматику не просто так, а по чьей-то команде, в соответствии с которой и раскручивается имидж каждого спасителя демократии в России. Не путать с Шойгу, который спасал не демократию, а Россию.
Не знал, видно, генерал Лебедь, как хитро и подло действуют рожденные ползать, чтобы приземлить способных летать. Каждое слово, сказанное необдуманно, на ходу или, быть может, ради вящего эффекта, подчеркивавшего решимость кумира бороться за порядок и справедливость, непременно опишет заданный круг и вернется каверзным вопросом туда же, откуда невзначай вылетело. Слово, как известно, не воробей, но на телевидении ловить его научились профессионально. И упаковывать в другую обертку. Не только слово, которое не воробей, но и деньги олигархов могут утопить нелетающего Лебедя в мутной воде околокремлевских интриг, это он понимал. И жаждал заручиться поддержкой министра Шойгу с его миллионной армией голосов. Генерал генералу - друг, товарищ и брат, не так ли, Сергей Кужугетович? Нечто подобное было изложено в прочувствованном письме Александра Ивановича главе МЧС.
Не так, ответил Шойгу. И пояснил: «Общая направленность Ваших действий в качестве кандидата в президенты позволяет предположить дра взаимоисключающих вывода. Либо Вы стремитесь к неограниченной личной власти и конечной целью этого стремления является пост главы государства, во имя чего готовы принести в жертву даже национальные интересы страны, либо не вполне адекватно оцениваете клановую устремленность людей, намеренных не слишком долго эксплуатировать временно приданный Вам образ «Спасителя Отечества», после чего сделать так, чтобы о Вас забыли навсегда».
Знал бы за что - убил бы генерал Лебедь генерала Шойгу.
Генерал, ваши карты - дерьмо
Лебедь почти до конца отыграл свою роль необузданного положительного героя-бессребреника, неустанно воюющего с нечистой силой во имя священных понятий Честь и Родина, временно обитавших у него в прихожей. Он ничего не желал знать про то, что лелеемый им образ в силу крайней изношенности давно утратил свое трагедийное величие и свою достоверность. Надежды поверивших в него принимал за успешный результат мифической борьбы со злом, поразившим Россию, и был в целом удовлетворен нажитым политическим капиталом. Де Голль - де Голлем, но и нашенская голь понять может, что прежние наши вожди были все как на подбор низкорослыми, неказистыми - никакими они были Ленин, Троцкий, Сталин, Молотов, Маленков, Хрущев и прочие. Голь соображала, что внешнюю непритязательность могли позволить себе только кукловоды. Зато на сцену выдвигали... Кого они выдвигали? Пристальный, жесткий взгляд в зеркало: узкий лоб, тяжелая челюсть, косая челка... Лицедеев они выдвигали, вот что важно понять: «Гордый профиль, твердый шаг, со спины - дак чистый шах! Только сдвинь корону набок, чтоб не висла на ушах...»
И на кой черт ему все эти Юрии Соломины, Евгении Матвеевы, Александры Михайловы, восхвалявшие достоинства Лебедя-рыцаря в его собственной газете! И вообще, всю эту интеллигенцию - к такой матери. Нужно схватить толпу. Для этого банкомат нужен, банкомат. С банкоматом Лебедь схватит толпу, он - человек века, остальные - соляра. Банкомат был. Но не там, где Честь и Родина.
Временный друг генерала и столь же непостоянный его союзник Гарри Каспаров брызгал слюной и отчаянно жестикулировал, убеждая американцев и англичан в избираемости Лебедя: «Ему уже ничего не надо делать. Он стоит на нужной точке. За него все сделали другие». Каспарова несло, а Лебедь едва сдерживал волчий рык, слушая запаздывающий синхрон перевода - шахматист шпарил по-аглицки: «Он же форменный вредитель, окаянная душа!» Встреча проходила на политической тусовке в Англии, организованной «Уорлд стрит джорнэл» - ежегодные смотрины Восточной Европы, корчившейся в затяжном кризисе «нового мышления»; Съехались на тусовку президенты и вице-президенты мировых банков, лидеры крупнейших транснациональных корпораций, известные политики и ведущие обозреватели влиятельных изданий. Вот и Лебедь тоже: «Вызывает антирес ваш технический прогресс: как у вас там сеют брюкву - с кожурою али без?..»
Большинство прибыло сюда посмотреть на него, послушать. Смотрели, слушали. Где-то двумя этажами выше играл свадьбу Сильвестр Сталлоне, но кому это интересно? Лебедь занимал внимание мировой суперэлиты: «Я ж не просто балабоню, я ж политику веду!» Каспаров исполнил свое соло на темы гуманистических ценностей демократии, рыночных реформ и соскочил, слизывая закипевшую в уголках губ серую слюну. То, что сказал после него Лебедь, не сгодилось бы даже двумя этажами выше. Оно сгодилось бы на митинге «Трудовой Москвы». При том, что генерал говорил правду.
Он говорил, что российский государственный аппарат - это мутант, сросшийся с коррупцией, воровством, взяточничеством, что рыночные реформы в России возможны только там, где это позволяют передовые технологии, но он, Лебедь, в случае победы будет насильственно вводить - сначала насильственно, а потом она уже сама пойдет - честность как норму экономических отношений. Поэтому будущий президент Лебедь издаст очень нужный указ, по которому можно будет арестовывать любого на основании оперативных данных - и никаких проволочек. Вор должен сидеть в тюрьме.
- Я намерен прийти к власти и взять всю ответственность на себя, - рокотал генерал. - Я приму нужные решения и обеспечу их выполнение, чего бы мне это ни стоило!..
Кому он это говорил, хрипатый Голиаф в смокинге, смахивающий на штурмфюрера, без разбору грозящий левым, правым и всем умеренным, что в центре? Перед ним сиделй те самые кукловоды, которые назначали вождей. Со спины и молчащий - Лебедь смотрелся еще куда ни шло, хотя и в этой позиции Сталлоне смотрелся бы предпочтительнее. Но у того уже свадьба, а здесь - смотрины, и никакой трезвой теории, ни хотя бы логики государственного управления: «Мне б куда-нибудь в атаку аль на штурм куда-нибудь!..»