Буйство

— Слушай. Не говори мне о моих подругах. Ты их не знаешь.

— Не знаю?! — взорвался Тони. — Ты самонадеянный ублюдок! Во всем, что бы ты ни делал. Как ты смотришь на жизнь? Если тебе кто-то не нравится — его можно убить? Наверняка это ты убил Рендиди или нанял кого-нибудь. Так? Ты встретил девку из мафии и влюбился. И для нее использовал брата как марионетку. У тебя нет никаких правил. Никаких ограничений. Никакого характера. Посмотри, что ты сделал. Ты разрушил все. Все дело. Нас. Даже отца. Я тоже его любил, ты знаешь. Хоть во многом с ним не соглашался, но я его любил. Ты думаешь, отец одобрил бы все, что ты делал? Как ты не видишь, куда зашел?

— Единственное, чего мне действительно жаль, — это то, что у тебя из-за меня неприятности, — ответил Таггарт. — Мне действительно жаль. Но тебе бы ничего не было, если бы меня не схватили, и поверь мне, Тони, я не собирался быть схваченным.

— Ты кто, Бог? Конечно, тебя должны были схватить, это было неизбежно.

— Только потому, — мрачно заметил Таггарт, — что Эдди Риззоло полез в бизнес с наркотиками. Когда ты будешь расследовать это дело, ты убедишься, что это я подставил Мики. Он был последним. Я убрал дона Ричарда. Я убрал Сала Понте. Я разбил все это вонючее семейство. И вернулся домой. Сделав дело. Отомстив за отца... Нашего отца. Я не жалею, что отомстил за него.

— Но оказалось невозможным уйти из этого дела?! — воскликнул Тони. — Тебе нравилось иметь силу для того, чтобы бороться с ними. Ты захотел стать Говардом Хьюзом всего Атлантик-Сити!

— Я...

— Как Аль Капоне в Чикаго? Или, может, как Муссолини в Италии?

Таггарт молча смотрел на него. Что он мог сказать? Что он хотел этого ради Хелен? Это было бы частью правды. Но он хотел этого и для себя, и это приходится признать. Замок в Европе был фантазией. Он хотел работать. Он хотел строить дома. И лучше всего — чтобы ему никто не мешал.

— Ты не будешь этого отрицать?

— У тебя это есть на пленке, — признал он. И в наступившем на долгое время молчании он мог слышать только, как шины бегут по асфальту.

— Может быть, преступность мести, — тихо сказал Тони, — и состоит в том, что трудно остановиться.

Отвернувшись, Таггарт внезапно увидел своего отца, стоявшего перед тюремной камерой. Эта картина перед глазами была на удивление реальной. Майкл Таглион стоял рядом и старался подбодрить его улыбкой.

— Крис?.. Крис!

Галлюцинация исчезла, он увидел себя рядом с Тони, в такси. Руки его дрожали — так потрясла его эта картина.

— Что мне грозит?

— Если ты не будешь помогать расследованию, Артур засадит тебя больше, чем на двадцать лет. Он засадит тебя навсегда. И моим долгом будет помочь ему в этом.

Таггарт понял, что на сей раз он не выберется. Комиссия имеет достаточно материалов, чтобы засадить его в тюрьму. У него не было ни малейшего шанса.

— Но ты можешь кое-что рассказать Финчу, и он не будет так строг, — сказал Тони. — Это позволит добиться лучшего приговора. Это все, что я могу тебе посоветовать.

И Тони быстро рассказал о том, что интересует Артура Финча в обмен на соглашение об уменьшении срока.

— Есть много вещей, которых я не знаю. Сам я никогда не занимался оружием.

— Хорошо, а кто этим занимался?

— Поговори с Джеком Варнером, — пожал плечами Таггарт.

— Уже поговорили. Кто такой Регги Ранд?

— Забудь о нем.

— Крис, это твоя жизнь.

— Извини. Я не предаю своих друзей.

— Чрил и Виктория были в этом замешаны?

— Нет.

— Сильвия? Твои подчиненные?

— Нет. Этот бизнес был законным.

— Так что — всем занимался Ранд?

— Забудь о нем.

— Но тебе нужно быть откровенным. Если Артур направит дело в суд, ты останешься в тюрьме навсегда.

Такси замедлило ход в потоке машин, и Таггарт погрузился в глубокое молчание, несмотря на все попытки Тони заставить его отвечать на вопросы. Но когда такси подъехало к воротам строительной площадки, Таггарт, к удивлению Тони, оживился, дал водителю на чай и, выйдя из машины, принялся разглядывать свое здание. «Как Майкл Таглион», — подумал Тони.

Крис решительно двинулся вперед. Тони догнал его только тогда, когда тот остановился поприветствовать прораба.

— Чарли, если этот мусор загорится, именно твой зад пострадает. Убери все это!

— Простите, Крис, грузовик уже едет за ним.

— Так-то лучше. Как дети?

— Они уже играют в чемпионате для юниоров.

— Обратись к Сильвии по вопросу формы. Да, это мой брат Тони. Может, тебе удастся сделать министерство юстиции спонсором команды.

Прораб, который читал газеты, молча уставился на Тони. Тот взял в руки две каски и последовал за Крисом в подъемник. Они стали подниматься вверх. Десятый, двадцатый, сороковой, восьмидесятый этаж... Тони увидел, как внизу расстилается Нью-Йорк.

— Это время дня делает дома красивыми, — заметил Тони.

Крыша здания была покрыта гравием. Они подошли к краю и встали на единственную не засыпанную гравием балку — новую балку вместо той, которая была повреждена падением подъемника. Ветер раздувал их пиджаки и путал волосы. Тони тронул рукой сталь.

— Что это?

— Эта балка пострадала во время одного инцидента. Дон Ричард послал человека убить Хелен. Мы находились в одной непредусмотренной планом комнате.

Он хотел пошутить, как обвел вокруг пальца мэра, построив несанкционированное дополнение к зданию, но его вдруг захлестнула скорбь. Он смог только сказать:

— Это была небольшая комната — в ней можно было слушать музыку среди облаков.

Тони собрал всю свою решимость и заставил себя взглянуть на Криса. Есть люди, которые не могут жить в тюрьме.

— Как ты мог быть так глуп, чтобы довериться Хелен Риззоло?

Когда до Криса дошел смысл слов Тони, он удивился:

— Теперь уже поздно говорить о том, что надо было делать и что — не надо. Я уже пойман.

— Слушай! — Голос Тони дрожал. — Как ты мог быть так глуп?! Она подала тебя мне на серебряной тарелочке.

— Я не жалею, что влюбился.

Тони почувствовал, что его ладони вспотели. Он вытер их о брюки. Сейчас он был единственным человеком на земле, кто мог спасти Криса, но ценой этому было все, во что он верил. Тони попытался убедить Криса еще раз.

— Слушай. Почему ты не расскажешь Артуру все, что он хочет? Ты мог бы быть освобожден под честное слово через несколько лет.

— Я не могу отдать ему Регги Ранда.

Тони вытер свои руки еще раз.

— Я об этом не подумал, — прошептал он.

Крис почувствовал, что Тони сует ему что-то в руку.

— Что это?

— Бери!

Таггарт с удивлением уставился на синюю обложку. Это был паспорт.

— Я дам тебе три часа. Три часа! Сядь на самолет. Улетай. И никогда не возвращайся.

— А что будет с тобой?

— Это уже неважно. Давай! Того, что я знаю, достаточно, чтобы оставить тебя в тюрьме на всю жизнь.

Таггарт перелистнул упругие страницы. Ветер стал трепать их. На страницах были синие печати двух десятков государств, где он был, осуществляя свой план мести за отца.

Теперь уже Крис заставил себя посмотреть в лицо брата. Нервный тик дергал лицо Тони.

— А как же закон?

— Я не могу применить его против тебя.

— А как же твой пост? Как Комиссия?

— Это мои проблемы.

— Нет. Закон — это твоя семья, как отец — это моя. Ты не можешь ее предать.

— Только для тебя.

Тони жертвовал собой ради него. Эта мысль ударила в голову Криса, как молот.

— Именно это я чувствовал по отношению к отцу. Именно поэтому я это делал.

— Иди!

— Нет. Мои долги я плачу сам. — Он попытался засунуть паспорт между рукой Тони и его туловищем. Тони отдернул руку.

— Не сходи с ума, Крис. Ты проведешь лучшую часть жизни в тюрьме.

Таггарт пожал плечами:

— Если я убегу, у тебя с законом будет все кончено. Ты этим убьешь самого себя.

Таггарт шагнул в сторону и посмотрел на город. Город был очень красив отсюда — на синем небе плыли облака, вверх устремлялись стеклянные громады зданий. Он посмотрел вниз. Парк-авеню казалась отсюда широкой рекой со стеклянными берегами.