Страница 44 из 88
- Не беспокойся, я зашла в гости, моя каюта рядом.
Два часа спустя, измотанный до изнеможения, Николай попытался образумить леди Винтерс.
- Я не смогу обеспечить тебе даже минимального комфорта. Петербург, Берлин, Вена, Париж. Пять дней в дороге, десять-двенадцать дней на переговоры.
- Я взрослая женщина, и гораздо лучше тебя представляю все последствия своего поступка.
- Со мной опасно. В каждом городе на меня устраивали нападения наемные убийцы.
- Уверена, ты справишься. Жду этого с нетерпением, - секунду назад усталая и расслабленная Сабина превратилась в жадную, не знающую усталости, девушку-подростка.
* * *
В Лондоне еще долго обсуждали дерзкое похищение Ершовым леди Винтерс. Слухи, поступающие из европейских столиц, вновь и вновь подогревали интерес света. Русские, германские, австрийские и французские газеты подробно комментировали каждое появление несчастной леди на публике. Баронесса Бузова испытывала на леди Винтерс самые смелые свои новшества. Каблук-шпилька, очки от солнца, женские часы-браслет, невероятные расцветки краски для волос и губной помады - все это повергало в шок общество. Экстравагантный мундир Ершова смотрелся на фоне нарядов Сабины серым и скучным. Покушения японских убийц на Ершова стали настолько обыденными, что в букмекерских конторах можно было сделать ставку на численность убийц и день нападения.
* * *
Прогноз Ершова о том, что японцам на сборы потребуется полгода, не оправдался. Военные действия на Окинаве и захваты судов подстегнули решимость Японии разделаться с мелкой занозой - Гавайской республикой до начала войны с Китаем. Для этого японцы направили на острова пять транспортов с десятью тысячами солдат под охраной малого казематного броненосца "ФУСО". Он только что был реконструирован и имел четыре 30 дюймовых и четыре 25 дюймовых орудия, не считая 11 мелких пушек. Впервые сработала разведка Гусева, корреспондент американской газеты передал условным кодом данные о японском конвое в Китай, откуда они были переправлены на пароходе в Гонолулу. Тот сумел дойти до Гавайских островов на пять дней раньше японцев.
Ночью усиленно заработал семафор. Предупреждение о приходе японцев разлетелось по архипелагу буквально за час. Лишь на Кауаи сообщение пришлось повторять многократно, дождь сильно ухудшил видимость. Небольшая эскадра Гусева уже на следующий день вышла навстречу врагу, чтобы перехватить японский конвой еще до высадки.
Японский капитан вел свой караван кораблей с наветренной стороны от островов, чтобы огромные океанские волны мешали вражеским суденышкам не то, что приблизиться, даже выйти ему навстречу. Капитаны транспортных кораблей ворчали потихоньку, не смея открыто высказать свое мнение. Пехота, не привыкшая к качке, обессилела от недоедания и плохой воды. Вчерашних крестьян выворачивало уже не от качки, а от протухшей воды. Офицеры пили разбавленное вино из серебренных фляжек, и страдали гораздо меньше.
Капитан Араи решил очищать острова от жителей по очереди. Первым на заклание он назначил Кауаи, земли опереточного герцога, захватившего власть самозванца, американца без корней и родословной. При подходе к бухте Навиливили капитану Араи доложили о попытках вражеских судов приблизиться к каравану, но сама природа помешала врагу, волны бросали небольшие катера гавайцев из стороны в сторону, не давая возможности развить необходимую скорость. Капитан отдал приказ отогнать назойливый москитный флот, и артиллерия целый час оттачивала свое мастерство, пытаясь попасть в катера, что было абсолютно несбыточным чудом. Меж тем пехота начала высадку, и шлюпки подверглись обстрелу картечницами Гатлинга. Одновременно вели огонь две картечницы. Каждой из них требовалось около минуты, чтобы уничтожить гребцов и пехоту в шлюпке. Как только шлюпка замирала на месте, картечница переводила огонь на следующую. В заливе неподвижно застыли с десяток шлюпок, вяло покачиваясь на волнах. Крики о помощи и душераздирающие стоны раненых доносили отовсюду. Артиллерия броненосца перенесла свой огонь на берег и мгновенно накрыла обе огневых точки. Крики восторга раздались с шлюпок. Гребцы прибавили хода, обрадованные тем, что картечницы замолчали. Радость десанта была преждевременна, две новые картечницы Гатлинга заработали слева и справа от уничтоженного огневого расчета. На этот раз артиллеристы сработали быстро, но еще три шлюпки остановились, нашпигованные свинцом, и большинство остальных, необстрелянных шлюпок замедлило ход. Вновь и вновь артиллерия уничтожала огневые точки, но у врага оказалась дюжина картечниц. Двадцать из тридцати шлюпок замерли недвижимыми в заливе, на остальных шлюпках невидимые стрелки перебили всех офицеров, из-за отличий в форме их было видно издалека.
Капитан отдал приказ отступить, и артиллерия начала тратить деньги правительства с чудовищной скоростью, каждый выстрел орудия крупного калибра стоил несколько тысяч иен, гораздо дешевле снарядить десяток солдат. Увы, враг не дал ни малейшей возможности высадить десант в заливе. Рассредоточить транспортные корабли, чтобы осуществить высадку в пяти местах острова капитан не мог из-за опасности нападения катерами противника. Оставалось единственная возможность: бомбежка берега. Через три часа полукилометровая полоса зарослей на берегу была изрыта снарядами. Огромные воронки покрыли поверхность земли, понизу клубился ядовитый дым от шимозы. Новая полутора тысячная партия солдат погрузилась на шлюпки и отправилась умирать на остров.
* * *
Гусев наблюдал за вторым десантом с берега, час назад он высадился с "Пятерочки". Главная задача обороны бухты была задержать высадку японцев до заката солнца. В темноте, на невысокой волне в заливе, Гусев рассчитывал подойти на дистанцию торпедного выстрела. Прагматичный Гусев хотел утопить транспортные корабли на мелководье, что давало возможность японцам спастись, но без оружия. Гусев не знал, что девяносто процентов солдат не умели плавать, даже среди матросов таких было около половины.
Оба трактора с картечницами Гатлинга остались целы, они вовремя уезжали с огневых позиций, не дожидаясь обстрела. Увы, дорога, по которой они передвигались, была разбита, к тому же и сейчас они не могли помешать высадке десанта. Воронки от снарядов представляли собой идеальные укрытия для солдат. Дым от снарядов быстро сносило ветром и Гусев рискнул выдвинуть туда сотню снайперов и две сотни автоматчиков. Для того, чтобы возобновить обстрел, капитану требовалось остановить десант. Гусев рассчитывал успеть отступить, при начале артиллерийского обстрела. Володя так и остался капитаном, хотя давно уже был генералом. Он схватил свою винтовку с оптическим прицелом и побежал в первой цепи, занимать позицию для стрельбы. Охрана, матерясь, сквозь зубы, побежала следом, рассыпаясь вправе и влево, стараясь вырваться чуть вперед. Хотя снайперы и автоматчики успели сменить форму на пустынный вариант, их передвижение японцы заметили и открыли со шлюпок беспорядочный огонь. Володя любовно погладил винтовку и неторопливо выбрал себе мишень. Шлюпки были заранее распределены между снайперами, перед ними состояло две задачи: замедлить ход шлюпок и выбить офицеров. Гусев заметил как шлюпки стало разворачивать, снайперы отстреливали гребцов с одного борта. Володя выискивал офицеров, в каждой шлюпке их было не меньше трех. Первых двух он убил быстро, те стояли в шлюпке, лающим криком подстегивая трусливых гребцов. Боятся было чего, и в первом десанте, и в нынешнем тех, кто спешил выбивали вначале. На каждую шлюпку было выделено по три снайпера, но был определен резервный десяток, для "передовиков". Третья цель Гусева, тщедушный мальчишка, притворился убитым после неудачного выстрела Володи. Японец присел, но Гусев видел его, когда шлюпка поднималась на волне. Володе нужно было бы перенести огонь на других самураев, страдающих смертельным недугом, излишней смелостью, но Гусева охватил азарт. Охота была тем более интересной, что огневая позиция стала японцам известна и пули несколько раз посвистывали, пролетая рядом. Начальник охраны предложил сменить воронку, но Гусев отказался. Японцы так плотно обстреливали первую линию воронок, что вероятность получить случайную пулю, высунувшись в полный рост, была крайне велика. Шлюпку с японским офицериком развернуло бортом, и Гусев стал выбивать всех, кто закрывал своим телом командира. Мальчишка лег на дно, Володя успел рассмотреть залитое кровью лицо. Гусев стал методично долбить в борт, надеясь пробить доски.