Страница 6 из 17
— Отдать все концы!
Голос ее звучал уверенно и спокойно. Швартовы плюхнулись в воду; вызвавшиеся помогать лейтенанту Бетани хорьки-добровольцы из числа портовых рабочих быстро выбрали канаты и втащили их на палубу.
С берега донеслись приветственные крики. Гордость за поставленный рекорд мешалась в голосах ремонтников с облегчением и надеждой, что в следующий раз лейтенанта Бетани они увидят не раньше, чем как следует и подольше отдохнут.
За первый свой рейс «Решительный» покрыл расстояние в дюжину собственных корпусов — от сухого дока до причала, где стояли на якоре другие спасательные катера. Прежде чем выйти в море по-настоящему, предстояло еще оборудовать каюты для экипажа и пассажиров, набрать и обучить команду и провести испытательное плавание. Нужно было предусмотреть еще сотни и сотни всевозможных мелочей — и только после этого «Джей-101" вновь обретет свободу.
— Назад на четверти мощности! — скомандовала Бетани и взяла право на борт.
— Есть назад на четверти мощности!
«Решительный» пополз боком по направлению к пирсу.
— Стоп машина!
— Есть!
Моторы смолкли.
— Концы на берег! — распорядилась Бетани.
Подручные спрыгнули на пирс и тщательно закрепили все швартовы — и носовые, и кормовые, и обратные.
От мостика до гамака было лапой подать, но Бетани едва преодолела даже эти несколько шагов. Надвинув фуражку на глаза и сорвав с шеи пестрый шарф, она рухнула на одеяло и тотчас же провалилась в глубокий сон.
Работа продолжала кипеть и в последующие дни, но теперь Бетани, по крайней мере, могла держать все под контролем. Теперь ей уже не приходилось выпрашивать помощь — напротив, желающих войти в команду «Решительного» стало хоть отбавляй. Больше десятка моряков подали формальные заявления, и еще не меньше дюжины предложили ей свои услуги на словах. Выйти в море под началом Бетани пожелал даже Боа, тот самый бригадир механиков, который когда-то поклялся, что ни за какие коврижки не расстанется больше со своим уютным гамаком на суше.
Все эти добровольцы видели, как Бетани вдохнула в «Джей-101» новую жизнь, как она воскресила этот катер своей безудержной силой воли. Они понимали, что и от них она потребует такой же самоотверженности, но это их не останавливало, такое восхищение пробудила в них юная хорьчиха.
Сидя в своей каюте, Бетани день за днем изучала автобиографии, проводила собеседования и вглядывалась в глаза и души тех, из кого ей предстояло набрать свой экипаж.
Последним заявление подал энсин Винсент, только накануне прибывший из школы морских офицеров на базу «Майский день» вслед за своей сестрой.
Бетани отложила его бумаги и вздохнула. «Ох, Винк… — подумала она. — Если я возьму тебя, рано или поздно мне придется послать тебя навстречу опасности, а быть может, даже на смерть. Нет, ни за что!»
Но этим вечером, засыпая, она вдруг, как наяву, услышала его голос:
«Я сам выбрал такую жизнь. Как и ты, сестричка. Даже если я окажусь под началом другого командира, мне придется рисковать точно так же. Но тебе я доверяю больше, и ради тебя я буду больше стараться. Я буду делать все, что ты скажешь. Возьми меня, пожалуйста!»
Бетани покачала головой и заснула. Но ей тут же приснилось, как она повязывает брату на шею полосатый форменный шарф «Решительного». Бетани беспокойно заворочалась в гамаке. Какой кошмар!
ГЛАВА 3
Бетани вела дневник не по дням и не по месяцам. Она мерила свою жизнь событиями — штормами и спасенными судами. Не двадцатое ноября, а вызов на подмогу тонущей «Хорьчихи Марии-Луизы», с которой удалось спасти ни много ни мало триста двадцать восемь членов экипажа, пассажиров и мышей-безбилетников. Следующая запись — доставка в порт «Королевы Анджелы", у которой отказал руль. Следующая — операция по спасению судовых животных с человеческого океанского траулера «Лидия Шепард»: они успели вытащить всех до последнего, прежде чем траулер опрокинулся и пошел ко дну.
По первому же сигналу тревоги хоречьи и человеческие катера наперегонки устремлялись со спасательной базы в открытое море, на помощь терпящим бедствие. Хоречьи катерки были меньше, но легче и превосходили человеческие по соотношению мощности и веса. В штиль они без труда обгоняли спасательные катера людей, но, чтобы «Джей» выиграл такие гонки в бурном море и при сильном ветре, требовалось большое искусство.
В остальном экипажи спасателей-людей и хорьков всегда трудились бок о бок, помогая друг другу доставлять в порт искалеченные суда и подстраховывая друг друга во время операций. И для Бетани к этой благородной работе сводился весь смысл жизни.
Но вот штормовой сезон подошел к концу, и от начальника базы поступил странный приказ. Бетани распечатала конверт, достала один-единственный листок с инструкциями, прочла и нахмурилась. Экипажу «Решительного» предписывалось принять на борту некую Хорьчиху Хлою — журналистку, которая хочет написать очерк о хорьках, рискующих жизнью. Командир Кертис выражал уверенность, что лейтенант Бетани Н. окажет гостье все подобающее уважение и обеспечит ей безопасность и комфорт на все время пребывания ее на борту.
Бетани вздрогнула и уронила листок на тумбочку.
«И без того тяжело, — подумала она. — Пассажиры, мечущиеся в панике, разбитые суда, бурное море, волны, захлестывающие мой катерок. А теперь еще и писательница на борту?!»
Она, конечно, обратилась бы к командиру с просьбой освободить ее от этого поручения… Но благодарность за то, что он доверил ей командование «Решительным», не позволила ей так поступить, и Бетани ответила, что с радостью примет журналистку.
Когда команда собралась на палубе и выслушала инструкции, Боа тотчас спросил:
— Это что — та самая Хорьчиха Хлоя, кэп? Та самая Хлоя из «Дза-дза и Шоу Хорьков»?
— Нет, конечно, — сказала Бетани. — Та ведь — певица, а не журналистка.
— Это именно она, эта знаменитость, мэм! — восклинула Хорьчиха Даймина, дозорная по правому борту и самая младшая в команде. — «Дза-дза и Шоу Хорьков» — это же настоящие знаменитости! А Хлоя не только поет, но и пишет. Для толстых журналов.
— Это точно, капитан, — подтвердил Хорек Винсент. Он всегда обращался к сестре как положено: на берегу — «лейтенант», на борту — «капитан». Не будь экипаж таким маленьким, никто бы и не догадался, что они в родстве. — Недавно она написала про хорьков-космонавтов. По-моему, ей нравятся опасности, мэм. Или просто приключения… Не сказал бы, что работа спасателя такая уж опасная…
— Может, она споет для меня, — сказал Хорек Харлей. — Я готов ее слушать день и ночь.
Харлей был дозорным по левому борту и самым отчаянным из четверых членов экипажа. Обычно он ловко балансировал на самом краю устава Спасательной службы, но иногда все же терял равновесие. Бетани выбрала его именно за смелость, и ради спасения утопающих Харлей всегда рисковал собственной жизнью без колебаний. На многие его выходки, за которые другой хорек вылетел бы со службы в два счета, Бетани закрывала глаза, и только благодаря ей он до сих пор не лишился своего форменного шарфа.
— По мне, так это неплохо, — сказал Боа. — Если не будет путаться между лап, пусть себе пишет. Мы тоже ей мешать не станем.
Бетани кивнула.
— Если она станет задавать вопросы, будем рассказывать все как есть. Расскажем ей правду. А вы, Харлей, постарайтесь обойтись без своих страшных сказок. Если она захочет пойти в учебный рейс, возьмем ее. Будет стоять при мне, на мостике. Но, если получим вызов на спасательную операцию, придется ей остаться на берегу. Когда вернемся, расскажем ей все, как было, — что произошло, что мы пережили… все, что она захочет узнать.
Вообще-то Хорьчихе Бетани нечасто случалось недооценивать других хорьков. Но здесь — другое дело. Даймина совершенно права: Хлоя — настоящая звезда. И Бетани представить себе не могла, что делать со знаменитостью на борту в открытом море во время ответственного задания.