Страница 30 из 78
— Ну, вот видишь, не оттого ли бедствуют крестьяне, что так вольготно живут королевские советники?
— Нам объясняют иначе: крестьянин получает за свой труд, полицейский — за свой, советник — за свой. Если бы они не трудились, государство пришло бы в упадок и развалилось.
— А представь себе, что нет уже больше ни советников, ни полицейских, налоги сократились в десять раз. Разве погибло бы государство?..
Крестьянин хотел что-то ответить, но тут со стороны перевала показался черный грузовик. Он остановился метрах с трехстах. Как тараканы, из него высыпались полицейские и, растянувшись широкой цепью, заторопились навстречу беглецам, делая прочес.
«Всех подняли на ноги, теперь не убережешься», — подумал Иосиф.
— Слушай меня внимательно, — сказал крестьянин. — Если мы будем прятаться тут, среди обломков скал, нас неминуемо обнаружат и схватят. За себя я не боюсь: в застенке жил, в застенке подохну, какая разница? А тебе погибать нельзя. Я не понимаю всех твоих слов, но чувствую, что ты владеешь нужной для всех правдой… Вон, видишь, справа — кукурузное поле, а за полем сады? Там, за садами, — поместье богатого королевского советника. Я отвлеку полицейских, а ты пробирайся к кукурузному полю, а потом и к поместью. Туда полицейские ищейки не доберутся. Если я уцелею, то дам круг и приду туда же…
Не успел Иосиф возразить — крестьянин пополз уже среди камней, потом внезапно вскочил и побежал к зарослям камыша у подножия холма, — там было озеро, из которого брали воду для полива.
Полицейские тотчас заметили беглеца. Послышались возбужденные крики, посыпались выстрелы…
Крестьянин падал, полз и снова бежал в полный рост, и полицейские, как натренированные псы, помимо своей воли устремились за беглецом. Но не все. Несколько человек направилось к камням, где прятался Иосиф.
Совсем ничтожные шансы на спасение сокращались с каждой минутой. Но Иосифа больше всего беспокоила судьба благородного крестьянина.
«Нет-нет, люди не пропали для свободы и правды. Пока совесть теплится хоть в немногих, есть надежда…»
Между тем события быстро продвигались к развязке. Крестьянин не учел, что полицейским, спускавшимся с горы, бежать было гораздо легче, чем ему.
Приблизившись, полицейские открыли огонь — нельзя было поднять и головы, — они пытались отрезать беглеца от озера.
Он понял этот простейший маневр, вскочил и дал из последних сил такого стрекача, что сумел все же добраться до камышей. Но силы его были на исходе, и это решило дело. Вероятно, крестьянина убили или тяжело ранили, — возбужденная свора полицейских в светло-коричневых френчах хлынула обратно. Двое волокли за ноги по земле не подававшего признаков жизни крестьянина.
Ненависть охватила Иосифа: безмозглые полицейские помогали давить собственный народ, не подозревая, что близок час, когда подлинным хозяевам положения не потребуются даже предатели.
Иосиф вытащил пистолет и снял затвор с предохранителя, сожалея, что у него нет другого, более грозного оружия.
Впрочем, он не собирался идти на риск: было бы глупо — заплатить жизнью двух-трех полицейских за собственную свободу и золотой мундир, позволявший поднять на врага многотысячную армию.
Полицейские приближались. Иосиф пополз, выискивая местечко, где можно было бы понадежней спрятать сумку с золотым мундиром.
Кругом были вросшие в землю камни. Угроза потери золотого мундира все сильнее беспокоила Иосифа. Теперь он охотно уничтожил бы его — сжег, разорвал на мелкие части, но, увы, и этого уже он не мог сделать.
Тревожно стучало сердце, разламывалась голова.
А голоса полицейских слышались уже совсем рядом. Они не торопились, они явно рассчитывали на добычу.
И вдруг Иосиф увидел узкую щель, уходившую под мощный пласт гранита. Не раздумывая он протиснулся в нее. Но щель оказалась не только укрытием, но и западней: у самого лица кто-то задвигался и зашипел. Вглядевшись, Иосиф замер от ужаса: в метре от него, раздув шею, качалась крупная кобра. Светились стеклянные глаза…
Что было делать?
А тут полицейские, обнаружив щель, затеяли перебранку. Иосиф видел их пыльные ботинки и светло-коричневые брюки.
— Кто бы из нас ни увидел его первым, давай говорить, что увидели одновременно, тогда и тебе, и мне гарантировано вознаграждение. Зачем нам подсиживать друг друга? — сказал один полицейский.
— Главное — поймать, — сказал другой. — А уж поделиться наградой как-нибудь сумеем… И не подбивай меня против командиров: они мои кормильцы… Обследуй-ка эту расщелину. Он должен быть где-то здесь. Я сразу понял, что тот крестьянин пытался отвлечь внимание. Уж кого-кого, а меня не провести: я полицейский в третьем поколении…
Решали секунды, даже доли секунд.
Рукой, в которой была спортивная сумка, Иосиф попытался выгнать из щели кобру. Она отпрянула к каменной стене и вновь подала угрожающие звуки, явно не желая выбираться наружу.
Просовывая сумку вдоль стены, Иосиф теснил кобру к щели, и она, внезапно решившись, кинулась наружу.
— Кобра! Змея!
— Бей!
Раздалось несколько беспорядочных выстрелов.
— Ушла, — облегченно вздохнул один из полицейских. — Если бы я сунул морду в эту щель, как ты мне советовал, я получил бы крепкий поцелуй.
— По крайней мере, теперь уж нет необходимости туда соваться, — сказал другой полицейский. — Там, где кобра, нет места человеку…
Они прошли дальше, а Иосиф, подумав, что они могут вернуться, осторожно выбрался наружу и затаился за камнями. Он видел спины обоих полицейских совсем рядом — буквально в нескольких шагах.
Не искушая судьбу, он отполз подальше от страшного места, радуясь, что так удачно завершилась его встреча с коварной змеей.
Вот и дорога. Спрятавшись в кусты, он увидел, что по дороге спускается порожний полицейский грузовик.
Грузовик остановился почти напротив. Вскоре подошли полицейские, тащившие убитого крестьянина. Раскачав, они забросили тело в кузов.
— Этот готов, — сказал шоферу облавщик. — Но не он нам нужен. Тут должен быть второй. Снизу идет подкрепление, человек сорок, так что ему от нас не скрыться.