Страница 62 из 117
— Тс — с. Не надо.
— Но…
— Так надо. Не беспокойся. Иди. — Девочка понятливо кивнула.
Через пять минут в классе звонко застучали ножи по разделочным доскам.
— Эванс, а вам особое приглашение нужно? — оторвав голову от проверяемых эссе, Снейп обнаружил меня, вольготно развалившегося на стуле и поплёвывающего в потолок.
— Мистер Эванс, я надеюсь, профессор, обращение к ученику нетрудно запомнить. А так я жду.
— ВСТАТЬ! — во всю глотку рявкнул взбешённый Снейп. Мерлина мне в печёнку, как его допустили до работы с детьми? Он же неуравновешенный психопат с кучей диагнозов, комплексов и фобий. Не знаю, как парням, но некоторым девчонкам с обоих факультетов точно пригодились бы подгузники.
— Встаньте, мистер Эванс, — поднимаясь из‑за парты, сказал я.
— Вы дождались. Сейчас вы вылетите отсюда, как пробка из бутылки и никогда больше не вернётесь.
— А я ждал инструктажа, сэр. Если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, поверьте, то каждый профессор, мастер — зельевар или учитель зельеварения перед тем, как давать ученикам задание на самостоятельную варку, обязан: рассказать об инструментах, ножах, лопатках и котлах, способах нарезки и применении того или иного инструмента или приспособления. Рассказать о зельях, их видах, классификации, разучить с учениками таблицу совместимости ингредиентов и самое главное, объяснить технику безопасности и проследить, чтобы ученики использовали все индивидуальные и групповые средства защиты и магические щиты. В том числе над зельеварными котлами.
— Откуда вы взяли эту чушь?
— «Наставления», — я выложил из сумки книгу с потёртой обложкой и множеством торчащих между страниц закладок, — за авторством Николаса Фламеля, гранд — мастера, почётного председателя Всемирной Гильдии Зельеваров, бессменного, в течение двухсот лет, директора Европейской Академии зельеварения. Глава первая, параграфы с пятого по десятый.
Снейп тяжело задышал, но быстро взял себя в руки. Видать не часто его вот так непринуждённо окунали в дерьмо. Возможно, я являюсь родоначальником забавной традиции. Дав оппоненту чуток передохнуть, но не давая вставить слово, продолжил:
— «Окунаясь в котёл», за авторством Жига Мышьякоффа (вторая книга с кучей закладок легла на парту). Жиг Мышьякофф, мастер — зельевар, общепризнанный автор десятка учебников для школ и профильных академий. Первая и вторые страницы введения. Все учебники прошли тестирование в профильных комитетах образования Министерств Магии европейских стран и повсеместно рекомендованы к применению.
У Снейпа повторно задёргался правый глаз, а к лицу прилила кровь. Казалось, он вот — вот закипит. Я же продолжал добивать мужика и топтаться грязными ногами по его нечаянной оговорке (она же фатальная ошибка) и попытке выставить ученика полным дауном. Не раскрывал бы рот, был бы в шоколаде. Валяние в навозе продолжалось:
— «Зелья и эликсиры. Школьный курс». Автор Гораций Слизнорт. Глава первая (третья книга с закладками легла поверх первых двух, а в руках у меня сама собой появилась четвёртая книга, в которой многие присутствующие, с удивлением, опознали наш школьный учебник). Наш учебник, наконец, тот же Жиг Мышьякофф, введение. Вы считаете себя умнее Николаса Фламеля, профессор? А вы наш учебник, вообще, читали? — это было последним аккордом, спусковым крючком, соломинкой, сломавшей хребет верблюду. Взрыв последовал незамедлительно.
— В — О–О — Н!
— Я так понимаю, возразить вы не можете? — мухой закинув книги в сумку и в мановение ока переместившись к входной двери, сказал я: — Контраргументы отсутствуют напрочь.
— ВО — О–О — Н!
Вон так вон, не больно то и хотелось оставаться. И нечего так орать! Истеричка. Лечиться тебе, товарищ надо. В отпуск. На море, на курорт, к девкам. К девкам — не вариант, не поможет. Бабы таких чудаков на букву «М» интуитивно чувствуют и на милю к себе не подпускают. Захлопнув дверь, в которую прилетело какое‑то заклинание, и бегом свалив за угол, я привел себя в порядок.
«Урок прошёл просто замечательно. Школьная молва уже на перемене запишет его в анналы истории, — подумал я и, насвистывая весёлый мотивчик песенки разбойников из „Бременских музыкантов“, потопал в учительскую. — Журнальчик, я иду к тебе! Снейпушка, я с тобой ещё не закончил… Королева карта бита, бит и весь его отряд! Дело будет шито — крыто, карты правду говорят…».
Салазар бы гордился мной. Хотя нет, он бы мной гордился, сверши я месть чужими руками. Ладно, за неимением гербовой бумаги, пишем на туалетной.
Далеко уйти не удалось, за два поворота до учительской из неприметной ниши выскочила Миссис Норрис:
— Мя — у–у, — призывно мяукнула кошка и нырнула в полусумрак.
Проходя мимо, я чуть притормозил, разглядев в темени хозяина хвостатой полосатой животинки.
— Я согласен, мистер Эванс, — тихо произнёс завхоз.
— Хорошо, — отвернувшись от портретов, также тихо ответил я. — Я сообщу дату.
Завхоз лишь кивнул в ответ, растаяв в тени, словно вампир. Лишь лёгкий поток воздуха явственно намекнул, что не стоит вдаваться в мистику и искать следы потустороннего. Передо мной один из множества скрытых ходов. Спасибо, мистер Филч, за открытый секрет, стоит запомнить место расположения и разведать, куда он ведёт. Что ж, у меня появилась ещё одна забота, разрешать которую придётся на вечернем сеансе связи с крёстной, благо блокнот с протеевыми чарами и зеркало дожидаются своего часа в сумке. Да, отработка оказалась богатой на плоды…
Чуть прибавив шаг, чтобы не вызывать подозрений у перешёптывающихся портретов, которые могли дать фору в сплетнях кумушкам, занимающим лавочки у подъездов российских домов, я окунулся в воспоминания. Полтора десятка мальчишек со всех факультетов и разных возрастов, наказанные за различные провинности, собрались у главного входа в подземелья. В отличие от остальных, я здесь чувствовал себя дома, мне казалось, что древние стены из потемневшего и потрескавшегося камня, кое — где покрытого плесенью и влажными разводами, излучают не вечный холод, а уютное тепло. Прислонившись спиной к шершавой кладке и наслаждаясь убаюкивающим покоем, ваш покорный слуга чуть не уснул, но мистер Филч, явившийся в точно назначенное время, приказал всем следовать за собой.
Наказанных отправили помогать старому завхозу перетаскивать в кладовки и склады целые горы продуктов. Ещё со времён основателей под замком были устроены продуктовые магазины, склады и лабазы с чарами заморозки и стазиса, которые не давали портиться хранимому имуществу. Так же в подземельях располагался школьный бестиарий и грибная ферма, на которой декан факультета «барсуков» выращивала вешенки и опята, идущие на столы студиозусов, поэтому к мешкам и многочисленным коробкам добавились кучи различных опилок, поленницы из трухлявых чурбачков и различные удобрения с подкормками. Два часа мы изображали собой эльфов, таская и левитируя тяжести. Спасибо старшекурсникам, показавшим несколько полезных заклинаний, благодаря им и нужде, заставившей выучить урок буквально за пару минут, никто не валился с ног от усталости. Между делом я обратил внимание, что множество кладовок так и остаются пустыми. Хм, а почему бы, к собственной выгоде, не оприходовать пустующие помещения? Устав Хога не запрещает, а наоборот, всемерно поддерживает начинания, если вдруг какой студиозус решит столоваться отдельно от компании. Раньше подобная практика была распространена повсеместно. Школа, предоставляя дополнительные услуги, зарабатывала приличные средства и сама себя обеспечивала половиной учебных пособий, ингредиентов и материалов для занятий зельеварением и артефакторикой. Родители учащихся выкладывали приличные средства, чтобы их дитяти ни в чем не знали отказа, кушали, как дома. Потом это кануло в лету и благополучно позабылось за давностью лет. Пора бы возродить старые традиции, тем более от тыквенного сока меня слабит, я его терпеть ненавижу.
Мысли мои потекли в заданном направлении. По окончании отработки, рассудив так и эдак, и решив, что двум смертям не бывать, а одной не миновать (привет Миледи), я отправился на поклон к Филчу. Старик нашёлся там, где и предполагалось. Нацепив на нос тяжёлые роговые очки, и прикусив от усердия кончик языка, он тщательно заполнял толстый гроссбух. Что ни говори, а работа завхоза требует скрупулёзного учёта. Совет попечителей душу вынет за каждый кнат, растраченный сверх утверждённой сметы расходов, не говоря уже о галеонах.