Страница 17 из 117
«Подлючий» портал сработал под тяжелый вздох и детский жалобливый взгляд, цеплявшийся за лакированное авто. Вернон испарился, а я, вспоминая уроки этикета, пошёл встречать пожилую волшебницу, застывшую у фигурной калиточки.
Если мне не изменяет память, канонная Вальпурга Блэк, сломленная гибелью младшего сына и заточением в Азкабан старшего, к восемьдесят пятому году почила в бозе, превратившись в страдающий безумием портрет. Ожидавшая меня у калитки леди помирать совсем не собиралась. Судя по её виду, она ещё Дамболдора переживёт. Мать Сириуса немного уступала сыну в росте. Это была высокая, с прямой спиной, будто вместо позвоночника сунули ломик, женщина. Длиннополое застёгнутое на все пуговицы (под самое горло), из тёмной ткани, платье только стройнило её силуэт. Чёрные, с обильной сединой волосы были собраны в тугой пучок, придавая лицу излишнюю строгость и давая Вальпурге сто очков вперёд перед Минервой МакГонагалл. Из‑за отсутствия внешнего проявления каких‑либо эмоций, лицо волшебницы соперничало с фарфоровой маской, и то на последней отражалось больше чувств, чем на безучастном лике гостьи. Налитые тёмной синевой глаза излучали холод. Не женщина — кремень! Кусок арктического льда в человеческой оболочке!
— Присаживайтесь, — указав Вальпурге на удобное кресло в гостиной, я поинтересовался, — чай, кофе?
— Кофе, пожалуйста, — чинно, с королевской грацией истинной аристократки, матушка Сириуса опустилась на сиденье.
Ещё во время ритуальных расшаркиваний у калитки я обратил внимание на взгляд женщины, на секунду сбросившей личину отмороженной Снежной Королевы. В глубине её глаз мелькнула усталость, приправленная внутренней мольбой и затаённой надеждой, хотя на лице Леди Блэк, ставшей после смерти мужа главой Рода, не дрогнул ни один мускул, сохранив фарфоровую маску в первозданном виде.
Пока я возился у плиты, готовя кофе, Вальпурга, как ей казалось, незаметно бросала заинтересованные взгляды на окружающую обстановку. Гостиная у Дурслей была выдержана в светлых кремовых тонах. Мебель: длинный диван и три кресла, два из которых вместе с журнальным столиком расположились у камина, были на тон темнее стен и паркетного пола из натурального дуба. Посреди комнаты лежал большой ворсистый ковёр, а окна украшали шторы, повторяющие гамму основной расцветки — двойной колер, исполненный наискосок. Никаких излишеств типа статуэток, цветов на окнах или картин, только несколько семейных фотографий на полочках, дядины газеты на столике и ваза с розами на каминной полке. Чистая функциональность. Единственным тёмным пятном оказался экран телевизора, на данный момент отключенный. Идеальная чистота и порядок. Наблюдая за отражением в чайнике, я только хмыкал про себя. Аристократка по достоинству оценила убранство, дорогой персидский ковёр и мягкую мебель с натуральной гобеленовой обивкой. Ни у кого не поднялась бы рука отнести семейное гнёздышко моих родственников в разряд дешёвых. Вроде бы ничего необычного или бросающегося в глаза, но акцент спрятан в мелочах, затаившихся на заднем плане.
— Сахар, сливки…, — я уже водружал на журнальный столик поднос, когда на лестнице показалась тётя.
Строгое закрытое платье ниже колен, туфельки на низком каблуке. Волосы подхвачены заколками и убраны назад, никаких броских украшений. Единственным ярким штрихом в образе деловой леди являлся шейный платок. Следуя этикету, тётя не пыталась затмить гостью, в то же время отдав выбор несколько деловому стилю, настраивающему на беседу. Было бы хуже, выйди она в домашней одежде, тут уже прямое неуважение. Касаемо меня — дык ваш покорный слуга не успел переодеться после посещения Тёмной Аллеи и Косого переулка. Завсегдатаи пристанища тёмных магов ценят классику. В моём костюме можно было одинаково идти и на похороны и в театр. Дадли прямо так «поскакал» в изостудию.
Тётя поздоровалась и извинилась за невольное опоздание, после чего я представил дам друг другу, не забыв ввернуть про «маркизу Эванс — Дурсль», одной фразой подняв Петунью в глазах Леди Блэк на несколько ступеней вверх и прозрачно намекнув, что я сам и моя мама не от сохи вышли. Чтобы там не говорили, но магическая аристократия (не вся конечно) с должным уважением относилась к старой маггловской аристократии. О своей двойной фамилии и лордстве на Родом Слизерин, я благоразумно умолчал. Туз в рукаве никогда лишним не бывает.
Попивая кофеёк, дамы заговорили о всякой ерунде, типа, какой у вас прекрасный дом, великолепные розы в палисаднике и бла — бла — бла, постепенно подводя разговор к цели визита. Через десять минут пустопорожнего трёпа, Вальпурга разродилась откровением, что она, собственно, ко мне приехала (а то я не догадался, чуть не уснув под милое щебетанье). Матриарха Дома Блэк до глубины души взволновал родовой гобелен. В тот же миг в моём мозгу мелькнули искры догадки, и я предположил, что могла увидеть, точнее — не увидеть Леди Блэк на гобелене. Не успели мои мысли оформиться окончательно, как они подтвердились словесно:
— Гарри…
— Гарольд, — поправил я Вальпургу, — извините, Леди Блэк, но имя Гарри звучит, как собачья кличка.
— Гарольд…, — гостья чуток помялась, пытаясь выстроить обтекаемую фразу, — на гобелене исчезла крестильная нить, связывающая тебя и Сириуса.
— Леди Блэк, странно слышать нотки беспокойства о крестнике сына из ваших уст. Вы же изгнали сына из Рода и выжгли его имя, что вам до меня? Или это не так и я ошибаюсь? — спросил я.
— Я не изгоняла Сириуса, — тихо прозвучало в ответ, — а имя выжгла (Вальпурга помяла в руках белый батистовый платочек, откровенность ей давалась, прямо скажу, тяжело) в надежде, что он одумается и вернётся. Сын…, Сириус остаётся…, оставался Блэком, но вчера крестильная нить померкла и исчезла, твоё имя на гобелене почернело и пропало следом за ней, хотя посмертной рамки не образовалось. Почему?
— Гарри Джеймс Поттер умер.
— Умер, но…, но…, как умер? — взволнованно переспросила Вальпурга.
— Меня изгнали из Рода, — добил женщину я. Для большинства аристократов участь быть изгнанным и остаться без поддержки Рода хуже смерти, волшебница побледнела.
— А мой сын знает?
— Да. Он присутствовал в самый кульминационный момент.
— Мерлин всемогущий…, — платочек мёртвой птицей лёг на пол, выпав из враз ослабевших рук, которые колотила мелкая нервная дрожь. — Что он наделал…, я предполагала подобное, но до последнего не верила, что это окажется правдой….
— Кричер! — рявкнул я. Удивительно, но старый домовик Блэков отозвался на зов казалось бы постороннего человека, с громким хлопком материализовавшись посреди гостиной. — Быстро принеси успокоительное зелье для Леди Блэк. Одна нога здесь, другая там!
Домовик испарился, чтобы появиться через пару секунд, держа в маленькой ручке фиалу с мутной жидкостью. Не знаю почему, но в тот момент я не решился открыть тётино инкогнито с её кубышкой зелий. Пока Железная Леди магической Британии отходила от подкосивших её известий, тётя сбегала за коньяком. Плеснув напиток в два широких фужера, один из них она протянула волшебнице. Гостья замахнула коллекционное пойло одним глотком и протянула опустевшую тару за добавкой. Не ведаю, то ли зелье помогло, то ли коньяк сработал, но тремор покинул старческие руки, а на щеках Леди Блэк выступил румянец. Приведя нервы в порядок, Вальпурга, под прицелом двух требовательных взоров, объяснила причину срыва и предынфарктного состояния.
Сириус Орион Блэк допрыгался. Всё, конец, финита ля комедия, песец котёнку. По словам мамы моего бывшего крёстного, он упал так низко, что дальше лететь просто некуда. Ниже только Уизли, а скоро и они могут оказаться выше! Как выясняется, её беспутный сын совершил преступление перед магией, а чем это чревато? Правильно — предательством крови и позором на Род и Дом Блэков. Шесть лет назад умненькая девочка Лили Поттер настояла на полном ритуале крестин своего первенца. Как ни странно, полный ритуал включает в себя церковный и магические обряды. После церкви клятвы подтвердили на родовом камне в Поттер — мэноре, причём магическая часть крестин далеко не светлая (скажем прямо — тёмная) и скрепляется на крови. Как мать, Вальпурга прекрасно понимала Лили, стремившуюся дать защиту и будущее детям. Шла война, люди и волшебники умирали каждый день. А Поттеры имели глупость бросить вызов Неназываемому, демонстративно присоединившись к Дамболдору. Лили очень беспокоил сей факт, как ни крути, слово Дамболдора не много весило против авады Волдеморта. На случай гибели родителей у ребёнка должен быть крёстный, который станет настоящим отцом для малыша.