Страница 11 из 106
— Ты что?!
Тогда я привстал, делая вид, что поправляю багаж на сетчатой полке между окнами. Девушка с синими глазами сидела на другом конце вагона и вытягивала шею, пытаясь разглядеть Болдырева-старшего.
Когда мы проехали очередной туннель, она решительно подошла к нам и радостно окликнула отца:
— Андрей Николаевич!
Отец вздрогнул и уставился на нее, как бы не веря своим глазам.
— Христина! Вот встреча! Я думал, что уже никогда больше тебя не увижу.— Он живо поднялся и крепко сжал обе ее руки. Христина без особых церемоний чмокнула его в щеку. Смущенный, отец твердил:
— Я рад! Как же я рад! 40
Радовались они оба так явно, что Женя предложил ей сесть на свое место.
— Мы и втроем поместимся,— поспешно сказал Алеша,— помочь вам перенести вещи?
— Пожалуйста, такие тяжелые.
Алеша, улыбаясь, перенес, ее вещи — большой чемодан, коробку от телевизора, аккуратно перевязанную тонкой белой веревкой, и еще какие-то бережно упакованные пачки — все неподъемное.
— Книги,— пояснила девушка.
Отец вспомнил про нас и решил, что пора представить:
— Мой сын Андрей и его друзья Алексей и Евгений! — первый раз он назвал меня сыном, на радостях, что ли. Мы уселись втроем, а Христина и отец напротив.
— Ну рассказывай: откуда, куда, зачем? Все о себе. Как же я рад тебя видеть!
Христина охотно стала рассказывать, прерывая сама себя вопросами: ей тоже хотелось знать о нем все.
— Еду из Новосибирска. Я же там училась, вы знаете, закончила институт — дипломированный врач уже. А вы теперь директор НИИ? Мне писали. Оставляли меня при кафедре... психиатрии, но я наотрез отказалась. Психологией я увлекаюсь, но это же совсем другое. Меня интересует психология здорового человека.
— Напрасно отказалась,— поморщился отец.— По-моему, у тебя явная склонность к научной работе. Что ж, будешь районным врачом? Терапевтом?
— Не так, Андрей Николаевич, вы не представляете, как интересно! Ведь я уже на работе. Научной. Знаете где? Очень длинно, вы только послушайте: научно-координационный центр Академии медицинских наук по медико-биологическим и санитарно-гигиеническим проблемам строительства Байкало-Амурской магистрали. Уф!!! Наш пункт будет в городе Сен-Маре. Вот мне его организовывать. Правда, что вы хотели назвать город — 3урбаган, как у Грина?
Отец добродушно усмехнулся.
— Предложение назвать так город внес не я, а мечтатели и романтики, которые его строят и перестраивают. Я их поддержал. Город-то молодежный. Пусть называют, как им хочется. Пришлось немного поспорить в обкоме. Но быть на Байкале городу Зурбагану!
— Ура! — заорал я в восторге так, что на меня стали оглядываться..— Ты не говорил нам, что — Зурбаган!!!
— Не успел еще. Так каковы цели и задачи этого координационного центра? — снова обратился он к девушке.
И тогда Христина привела нас — не только меня, но и Алешу и Женю — в полный восторг. Вот что она нам разъяснила. Адаптация человека в экстремальных условиях — научная тема, интересующая Христину и ее новосибирского руководителя академика Турова (адаптация — приспособление организма к условиям существования. Экстремальный — значит предъявляющий повышенные требования). Условия жизни отрядов строителей Заполярья сходны, например, с жизнью в Арктике и Антарктиде. А важность этой темы в том, что человечество все больше будет работать именно в экстремальных условиях. Не только освоение суровых, безлюдных территорий Севера, но и длительное пребывание в космосе, под водой, под землей, на Луне, на Марсе (а когда овладеют гравитацией, то и на планете Юпитер!). Впереди освоение других планет. Строительство искусственных населенных спутников Земли, откуда будут стартовать звездные корабли. Именно поэтому умение создавать лучшие условия труда, быта и отдыха людей в экстремальных условиях имеет столь важное значение для мирового здравоохранения.
— Как бы я хотел участвовать в этом! — вскричал я, а Алеша явно запечалился, видно, подумал: «А как могу участвовать в этом я — испечь хороший хлеб?»
— И это немало, Алеша,— ответил я, угадав его мысль.
— Значит, ты направляешься к нам... в Зурбаган,— раздумчиво проговорил отец.
— Да. Хотела пароходом «Комсомолец»... А вы, наверно, самолетом?
Отец объяснил насчет катера и предложил Христине, если она располагает временем, присоединиться к нам. Вернее, к составу экспедиции Всероссийского общества охраны природы.
— Ой, спасибо! — обрадовалась Христина.— А я не помешаю?
— Нет,— серьезно заверил ее отец.
Оказалось, отнюдь не катер, а белый теплоход ожидал нас. Пусть не слишком-то большой, но с лабораторией, кают-компанией, каютками для научных работников и команды, круговой палубой. На белоснежной корме было четко выведено медными ярко начищенными буквами: «Баклан».
Капитан «Баклана» Григорий Иванович Бесфамильный, мрачноватый крупный мужчина в форме, принял нас хорошо. Отца он знал и, видно, уважал. Он даже уступил ему свою капитанскую каюту (отец смущенно отнекивался, но капитан настоял). Сам устроился в штурманской, поскольку никакого штурмана не было.
Настроение капитана испортилось, когда он разглядел, что Христина, хоть и в брюках, нисколько не парень. Я было подумал, что капитан суеверен, но боцман Иван Галчонок разъяснил нам, что у капитана стал портиться характер и он понемногу становится ругателем, а присутствие девушки вынудит его сдерживаться, чего он терпеть не может.
Галчонок показал наши каюты. Отдельную для Христины и четырехместную нам, ребятам. На четвертую полку мы свалили наши вещи.
Галчонок был «рыжий-рыжий, конопатый», ясноглазый, веселый (как наш Женя).
Он присел на мою койку и поведал все «бакланьи» новости.
1. «Баклан», оказывается, только что прибыл на Байкал, проделав огромнейшее, просто фантастическое путешествие.
Рожденный на судостроительном заводе Астрахани, он плыл водами Волги, Волго-Балта, Беломорско-Балтийского канала, затем переплыл Белое море, Баренцево, Карское, море Лаптевых, реку Лену — более двенадцати тысяч километров. Последние сто километров, в обход скалистого Приморского хребта, судно тащили через тайгу шесть тракторов, и это был самый трудный кусочек бесконечного, изматывающего пути.
2. Пока капитан «Баклана», потомок сибирского бесфамильного бродяги, одолевал вместе с преданным Галчонком и четырьмя матросами это путешествие (временами их тащили на буксире арктические суда и ледоколы), его жена ушла к другому... старшему бухгалтеру госбанка (сменять капитана дальнего плавания на бухгалтера госбанка?! Чудовищно!).
3. На борту «Баклана» было двое бородатых ученых (не старше двадцати пяти лет) — экспедиция Всероссийского общества охраны природы, один из них — орнитолог, другой — ихтиолог.
Орнитолог клялся и божился, что на Байкале, кроме «Баклана», не осталось ни одного баклана — всех побили лжеохотники и горе-туристы,— и ругался по этому поводу не хуже капитана.
Орнитолог уверял, что судно назвали так в память вымерших здесь птиц.
4. Идти мы будем лишь днем, так как команды кот наплакал, и ночью будем все отсыпаться.
5. У Галчонка нет ни отца, ни матери, никого, кроме капитана, на всем белом свете.
Невесты еще не присмотрел, а теперь, после беды, что стряслась с капитаном, сто раз еще подумает, прежде чем жениться.
6. Похоже, что директор института и эта докторша влюблены друг в друга, и помяните мое слово, если не сыграют к Новому году свадьбу...
...Похоже, что боцман Галчонок был не просто говорлив, но к тому же еще и сплетник.
— Когда мы отчалим? — перебил его Алеша и, узнав, что завтра в пять утра, предложил осмотреть поселок.
Отец уже ушел в лимнологический (озероведческий) институт, там у него были друзья. Христина отправилась в местную поликлинику что-то передать старушке-медсестре. А мы втроем решили пройтись по берегу Байкала.
Мы шли берегом, то и дело останавливаясь, чтоб полюбоваться озером. «Славное море, священный Байкал...» Почему «священный», я тогда еще не понимал, но что это море, огромное, величественное, не похожее ни на какое другое море, я убедился сразу. Мне довелось побывать с мамой на Черном, Азовском, Каспийском — ничего общего. Будто своя душа была у Байкала, неповторимая. Только нам она еще не открылась.