Страница 6 из 32
— То самое.
Слова вылетали легко и просто. Катька смотрела на меня квадратными глазами.
— Если это был вампир — он попросту загипнотизировал тебя. Пока на тебе не было крестика — ты оставалась под гипнозом. А потом, когда ты его одела — ты вспомнила все что было, и решила прийти ко мне за помощью.
— Ты думаешь?
Я пожала плечами. Врать получилось легко и элегантно.
— А что еще я могу думать? Я почти ничего не знаю о вампирах. Просто у меня память хорошая на всякую антинаучную литературу.
— И что мы теперь будем делать?
Уже «мы»? Как это мило! Но не посылать же ее к чертовой матери? Подруга все-таки! Хм, подруга. Хорошо, ради нашей дружбы, я ее никуда не посылаю. И что? Пойду вместе с ней? Мученики за компанию? Они были подругами при жизни, они остались подругами после смерти. Вампиршами. Вампирессами? Кровососками? Эй, я что — это все думаю всерьез!?
И тут же ответила сама себе.
Совершенно всерьез! Но только за неимением другой информации. Что-то же думать надо. Хотя…
А как тебе такая версия, а, Юлия? Катьке просто подсыпали наркотик. Или как-то еще подсунули. Кажется, можно дать человеку наркотик даже при поцелуе. Надо было побольше почитать в Интернете по этой теме, а я вот не удосужилась. Но от наркотиков еще и не такое натворить можешь. А укус? А что укус? Не зоофилия же? У кого какие вкусы в постели. Кто-то поминает маркиза да Сада, кто-то наоборот — мазохист и читает Леньку фон Захер-Мазоха (фамилия — шик, правда? Станешь с такой на людей бросаться…). И — чего уж там — мои практические познания в этом тонком деле вообще нулевые, поэтому всех видов извращений я могу и не знать. Может, у нас новая мода у садистов пошла — клыки наращивать? Ох, опять я задумалась.
— Мы ничего делать не будем.
Катя посмотрела на меня глазами побитой собаки, и я выругалась про себя. Фыркай, не фыркай, но она моя подруга. И я должна помочь ей. Хотя не уверенна, что она помогла бы мне.
— Ты сейчас ляжешь спать, а я посижу, подумаю и решу, что мы будем делать дальше.
— Юлька, ты не понимаешь! А если он придет за мной? Ночью!?
— Хм-м…
Если бы да кабы, да во рту росли бобы… Интересно, как этот загадочный «ОН» явится сюда. Как он вообще узнает, что Катька на даче и найдет эту дачу? А что за нами не следили это точно. Что я — простых вещей не вижу. Тут на три километра вокруг никаких следов, кроме моих и Катькиных. Но с истеричными девицами спорить — себе дороже.
— Хорошо, ты ляжешь прямо здесь. Я тоже. Эти кресла раскладываются, так что проблем у нас не будет. Сейчас поищу постельное белье. Хотя лучше, наверное, два одеяла и подушки. Все равно придется спать не раздеваясь. Дом большой, одной мне его не протопить как следует, так что если мы разденемся, то к утру замерзнем.
— Спать в одежде!? Представляю, что с нами будет к утру.
— Представляй. Можем отправиться домой пешком. Конечно, уже темно, но дорогу я знаю.
— Ты что! Если это… вампир… Я никогда не решусь выйти на улицу после заката!
Я не стала спорить с этим утверждением. Завтра позвоню Катькиным родителям и предложу отправить ее куда-нибудь на Гаити. Или Таити. Неважно. Пусть отдохнет где-нибудь подальше от родного городка. Радикальная психотерапия.
— Тогда посиди немного. Я сейчас принесу одеяла.
— Я с тобой!
Я поморщилась, но ничего не сказала. Катя боится. И моя ирония сейчас ничего не даст. Раньше надо было с этим начинать. Или вообще послать ее куда подальше. А теперь это невозможно. Реальны ее страхи или нет, — но она здесь, в моем доме. Она пришла просить помощи, и я постараюсь ей помочь. Хотя бы так. Если для ее душевного здоровья нужно таскаться за мной хвостом — пусть таскается!
Катя просто приклеилась ко мне, пока я доставала подушки с одеялами, приносила еще дров, готовила ужин и звонила дедушке. Он отозвался после третьего звонка.
— Леоверенский слушает.
— Леоверенская слушается, — передразнила я его. Голос дедушки тут же потеплел.
— Юля? Что случилось?
— Да ничего особенного! — успокоила я деда — Мне тут Катя позвонила, попросила разрешить ей переночевать на даче. Вот мы тут и секретничаем в тесной компании. Так как что я сегодня ночевать не приду. Мы здесь переночуем, хорошо?
— Точно ничего серьезного? — обмануть деда даже по телефону было задачей не для слабых духом. Но мне-то незачем его обманывать!
— Для меня — ничего. Это чисто Катины проблемы и секреты, — отозвалась я. — Просто предупреждаю и прошу домой не звонить.
Это было более чем актуально. Мама всегда старалась поговорить со мной перед сном. Она заботилась обо мне и волновалась. Как ни убеждай, что мне давно не три года, но для мамы я все равно ребенок. И надо предупредить ее об изменении планов. А то будет звонить домой и волноваться. Да и время тратится. А время на международные разговоры стоит дорого.
— Ну, хорошо. Я тогда позвоню еще раз. Не отключай сотовый.
— Не буду. Пока, деда.
— Пока.
Я нажала отбой и отложила телефон на стол.
— Вот так. Теперь за меня не будут волноваться. Ну что — пока по бутербродам?!
Катя смотрела на меня со священным ужасом. Я еще не говорила, что она — вегетарианка? Тяжелый случай в медицинской практике! А еще она увлекается спортом и бальными танцами.
— Как ты можешь это есть?
Можно подумать, что я живую рыбу ела, а не шпроты из банки. Хорошо хоть хлеба догадалась купить на остановке, а то бы ела их просто так. А это не слишком приятно.
— Вот так и могу. И тебе очень советую. На твоей морковке кровь не восстановишь.
— Ну, уж нет! Это же живые существа!
— Были. И вообще, Кать, если ты решила быть вегетарианкой, ты немного непоследовательна. Надо тогда сходить к стоматологу и попросить заменить тебе клыки на коренные зубы.
— Зачем это?
Катька чувствовала подвох, но биологом не была. И я сильно подозревала, что школьный курс уже выветрился у нее из головы.
— А вот затем! — с удовольствием разъяснила я, глотая кусок бутерброда. — Как ни крути, Катюша, но мы созданы хищниками. И зубы у нас такие для того, чтобы лучше рвать мясо и разгрызать кости. Что клыки что резцы. Вот корова травкой питается, у нее и строение зубов совсем другое. Ее зубы предназначены не для разгрызания, а для перетирания травы. А мы — хищники. И это все у нас во рту зубами записано. Какой смысл отказываться от самой себя!?
Катя все равно морщила нос. Наконец она взяла кусок хлеба, посыпала его солью и начала жевать с видом великомученицы Екатерины. Я, как истинно бесчувственный человек, в ответ на все ее гримасы только пожала плечами.
— Ну, как скажешь. Была бы честь предложена, а от убытка бог избавил. Мне же больше достанется. А ты жди картошку.
Картошку пришлось ждать довольно долго. За это время я уже успела утолить первый голод и позвонила Наташке. Та отозвалась после третьего звонка.
— Да?
— Алло, а Наташу можно?
— Можно. А кто меня спрашивает?
— Юлька. Леоверенская.
Я нарочно представилась по фамилии, зная, что для Наташи это еще один повод позлиться. Она-то по паспорту Репкина. Как ни крути, Леоверенская звучит гораздо изящнее.
— Привет, — голос ее заметно поскучнел.
— Я тоже рада тебя слышать. Наташ, а Катька вчера не с вами гуляла?
— С нами. А что?
— Да почти ничего. Просто у нее моя книга, и она мне срочно нужна, а я Катюху найти нигде не могу. Как в унитаз смыло!
Катя сделала мне страшные глаза, но я только отмахнулась.
— И не найдешь, — хихикнула Наташка.
— Вы ее крокодилам скормили? Наташа, за что!? — ахнула я.
— Ты что, Леоверенская, совсем дура?
Я имела на этот счет свое мнение, но промолчала. Иначе мы сейчас перейдем на личности. В споре я выиграю вчистую, но и ничего полезного для себя не узнаю. Так что стиснем зубки и терпим
— Катька вчера от нас с таки-им кадром отвалила! Блондинчик, упакованный, фигурка — как у Терминатора! Просто конфетка!