Страница 21 из 32
Как он догадался, что я ему не враг!?
— По….мо…..ги…..
Я застыла на месте. Уйти? Да, я могла так поступить! Но я бы потом не простила себе. Помочь? Как!? Первую помощь вампирам нам оказывать не учили. А это что такое? Среди ран блеснула какая-то сталь. Или не сталь? Серебро? Точно! Это был крест. До тела вампира он не дотрагивался, потому что лежал на алом от крови платке. Я сорвала его с силой, которую сама от себя не ожидала и отшвырнула подальше в угол. Ненавижу фашистов! А все, кто так поступают даже с вампиром — фашисты! Кто не согласен — встаньте в очередь, я с вами после Андрэ разберусь. ЭТО все наверняка происходило по его воле. А значит, я просто должна! Обязана помочь этому вампиру! Враг моего врага — мой друг! Даже если у него клыки в три ряда вырастут! Итак! Чем я могу помочь вампиру!?
— Что я могу сделать?
— Нуж… на кро… вь. Мно… го…
Ну что ж. Надеюсь, палач еще не сдох?
Я присела и, подавив брезгливость, перевернула палача на бок. Живой вроде как.
Теперь его надо подтащить к вампиру.
— Эй ты, укусить человека сможешь?
Шепот был едва слышным, но очень решительным.
— Да.
Кто б в этом еще и сомневался.
Я кое-как приподняла тяжелую тушу и облокотила на пыточный стол. Увидела в углу кресло на колесиках, типа компьютерного, только со сложной системой подогрева снизу — вместо сиденья металлическая решетка, а под ней жаровня — и подкатила его поближе. Ага. Теперь надо тушку — в кресло.
Это мне удалось только с третьего раза. Что я супергерл — здоровенных мужиков тягать? В палаче килограмм девяносто. Хорошо хоть на ощупь это сплошной жир, а не мышцы. Хотя какая мне разница? В полных людях крови точно больше. И она гуще и питательнее. Кстати, а вампирам вреден избыток холестерина в крови — или нет?
Как только я запихнула палача в кресло — дело пошло на лад. Подкатить кресло к пыточному столу было делом минуты. Поднять так, чтобы вампир мог дотянуться до вены на руке палача — еще быстрее. И кровосос меня не подвел.
В вену палачу он впился с такой скоростью, что я даже испугалась. Сходила в угол и подобрала крестик. На всякий случай. Если кинется — тресну прямо по лбу. Если кинется. И если успею.
С каждым глотком вампир все больше оживал. Все больше походил на себя самого — то есть на потенциальную кусачую опасность. Я почти видела, как к нему возвращаются силы, но мало, очень мало. Глаза он открыть пока даже не пытался.
Палач явно доживал последние секунды, но жалко мне его не было.
Любишь мучить других? Люби, и когда тебя мучают. А то как-то несправедливо получается, а? Сам издеваешься, а другим не даешь?
И не надо мне тут про гуманизм, ладно?
Никакого слюнявого гуманизма у меня в душе не было. Еще чего! Они меня, значит будут кусать, бить и обижать, а я их — целовать? Ага, щаз-з-з-з. Шесть раз-з-з-з…
Нашли мазохистку!
— Помоги мне.
Теперь голос был вполне ясным и четким.
— Что я могу для тебя сделать?
Вампир попытался шевельнуться — и не смог сдержать стона.
— Для начала — попробуй меня освободить. Ключи от наручников должны быть где-то здесь.
Я осмотрелась. Ну конечно! Так оно и есть! Вот они, родимые! Лежат на столике с пыточными инструментами! Несколько минут ушло на разборки — и вампира удерживали только его повреждения.
Я не боялась нападения. Сейчас он был в таком состоянии, что не обидел бы и мышонка.
— Хорошо. Теперь мне нужно еще крови.
— Интересно, где я тебе ее возьму, — вздохнула я. — по коридорам побегать и кого-нибудь поймать на свои сомнительные прелести? Боюсь, что номер не пройдет. И много тебе надо?
— Да.
Вопрос был дурацкий. И я сама это знала. Но что теперь? Мне жить хотелось. И не вампиром!
— У меня еще не восстановились глаза и часть мышц, — попытался объяснить вампир. — Внутренние повреждения прошли, но я пока еще слишком слаб. Я просто не смогу выйти отсюда…
Я потерла лоб. Что ж делать-то? Хотя это и так ясно. Я могу либо уйти — либо дать кровососику то, что он просит. Без малейшей гарантии, что меня не убьют. Рассмотрим варианты?
Вариант первый. Я сейчас просто ухожу. Плюсы — я более — менее дееспособна. Минусы? Я здесь ничего не знаю. Заявлюсь еще к Дюшке в спальню — то-то радости будет. Или на другого вампира наткнусь. Что-то мне кажется, их тут много бегает. А мне и одного хватит. За глаза. Можно понадеяться на удачу, вот только мне даже на экзаменах никогда не везло. Если я хоть один билет не выучу, его же и вытяну. А играть в карты в логове, полном вампиров и еще черт-те знает кого — увольте. Слишком дорого обойдется проигрыш.
Вариант второй. Я могу дать этому кровопийце немного крови. Во мне ее литра четыре — четыре с половиной. Еще пол-литра я могу потерять без особого напряжения. Мне, конечно, будет плохо. Но я выживу. И тут начинаются проблемы. Кто сказал, что этот клыкозавр меня не выпьет, как палача? А может. А еще может свернуть мне шею, бросить здесь, сдать Дюшке и тем самым заслужить прощение… Вариантов много. И минусов много. И доверять я ему не могу. Уж если люди — твари неблагодарные (я и сама этим грешу), то кто сказал, что вампиры лучше? Плюс у второго варианта только один.
Одна я из этого дома живой не выйду. У меня столько же шансов умереть, спасая этого вампира, сколько и умереть без него. Даже больше, потому что здесь меня найти никто не рассчитывает. И встретить в обнимку с мужчиной — тоже.
И, кажется, у меня остается единственный выход. Мало ли кому что не нравится! Ладно, попробуем.
— Сейчас я дам тебе свою кровь. Но предупреждаю, как только я пойму, что мне больше не выдержать, ты должен будешь оставить меня. Или я просто перережу тебе горло. Ясно?
— Ясно.
— Ты обещаешь, что отпустишь меня по первому требованию?
— Клянусь.
Можно ли верить клятве вампира? Не надо считать меня дурой. Конечно, нет. Но и выбора тоже нету.
Если только позаботиться о страховке. Я прогулялась к столику с пыточными инструментами и задумчиво осмотрела их. М-да. Ничего знакомого. Оно и к лучшему. Спать крепче буду. Но вот коллекция скальпелей разного размера и формы — это вполне привычная вещь. Лежит себе на отдельной салфеточке. Палач-то был мастак — и вот… Там лилия цветет… Цве-е-те-е-ет….
Я выбрала скальпель побольше. И вернулась к лежащему вампиру.
— Учти. У меня в руках очень острая железка. И если ты не отпустишь меня по первому требованию — я тебя без второго предупреждения так полосану по горлу, что голова отвалится. И рука не дрогнет. Из меня за сегодня весь гуманизм вышибли к лешевой маме. Усек?
— Я не вру, — почти оскорбился клыкастик. — Я отпущу тебя, как только ты прикажешь.
Я задрала повыше рукав свитера. Черт, да я ли это делаю!? Я же даже уколов всегда боялась! А что теперь!? А ничего! Если этого типа так пытали, значит у Андрэ на него не просто зуб, а вампирские клыки в четыре ряда. Насолил он ему чем-то. А значит мой святой долг — наперчить! И горчицы добавить! И побольше, побольше…
Я медленно и аккуратно разрезала вену и поднесла руку к губам вампира. А другой рукой приставила чертовски острый скальпель к его горлу. Прямо к сонной артерии. Если ее разрезать — он потеряет много крови. И — почти сразу. Окровавленные пальцы сомкнулись на моем запястье. Даже сейчас, когда он еще измучен после пыток, я ощутила в них страшную силу. Вампир мог бы переломать мне кости, но он старался не причинять мне вреда. Что ж, я и сама прекрасно с этим справлюсь.
Губы впились мне прямо в вену, вытягивая, высасывая, выпивая из меня кровь, а вместе с ней и что-то другое. Что? Я не знала. Просто чувствовала. И попыталась отдать как можно больше этоговместе с кровью. Где-то в животе поднялась горячая волна. Я вскрикнула. Все, что я пережила за эту ночь и за этот день, вся ярость, ненависть, боль, страдание, вина, смерть палача и сострадание к его жертве — все это объединялось в одном горячем смерче, который крутился у меня внутри. И этот смерч рванулся вверх, к сердцу. Жадный рот терзал мое запястье. Было очень больно. Я застонала сквозь зубы. Даже губы вампира не причиняли мне столько боли, сколько этот бешеный жар. Казалось, что он плавит все мои кости, ураганом несется по жилам, мечется, как запертый в меня горячий ураган — и не находит выхода. Но он должен, должен выйти из меня! Я же сгорю! Я не могу так!!!