Наследник

пожелал увидеть настойчивого немца. Они встретились. Уполномоченный был работником отдела

кадров того самого завода, где директором был Дружинин. Квалифицированные мастера и рабочие

нужны были заводу позарез. Вольф уполномоченному пришелся по душе, он позвонил по телефону

Дружинину, и через месяц все семейство Вольфов переехало на жительство в сибирский городок, где

поднимались цеха эвакуированного завода и где опытный слесарь-сборщик Фридрих Вольф мог с

успехом приложить свои умелые руки. С тех пор он здесь и работал.

...Когда Фридрих Вольф узнал, что начальником его цеха работает не однофамилец, а сын бывшего

директора завода, он подошел к нему со своим сыном Хельмутом и, волнуясь, сказал:

— Ваш отец был большим и добрым человеком, он оказал мне и моей семье честь и доверие,

предоставив возможность работать на этом заводе и бороться против Гитлера. Я высоко чту его

память и доверие его оправдываю. А это мой сын Хельмут, он сейчас работает разнорабочим, но я бы

хотел научить его своей профессии. Назначьте его ко мне учеником. А его мать и моя жена Хильда

Вольф займет его место. Хельмут будет хорошим слесарем. Вот Вам моя рука, — и он протянул

Виктору свою большую и крепкую ладонь.

Виктор пожал его руку, потом поздоровался с Хельмутом и тоже волнуясь сказал:

— Спасибо Вам за добрые слова о моем отце. Я уверен, что он сейчас тоже бы крепко пожал Вам

руку. А Вашу просьбу постараюсь удовлетворить. Надеюсь, что Ваш сын будет достоин своего отца.

- О да, товарищ Дружинин! — воскликнул Хельмут Вольф. — Можете в этом нe сомневаться.

* * *

...Спустя несколько месяцев после подведения итогов квартального социлистического

соревнования, в котором бригада Фридриха Вольфа стала победителем, он в конце рабочего дня

зашел в фанерную каморку Виктора, снял с головы фуражку-тельманку, вытер ладонью лоб и,

стараясь побороть волнение, проговорил:

— Мне уже немало лет и я кое-что повидал на своем веку. . - он еще раз вытер лоб и продолжал,

теребя в руках тельманку: — Я всегда жил работал, как честный человек. Я и воевал бы, как честный

немец. Но меня не призвали в Красную Армию, и я могу это понять... Если бы жив был Ваш отец, бы

попросил рекомендацию у него... Но его уже нет. , И я пришел к Вам... — он опять вытер лоб и

вопросительно посмотрел на Виктора. Виктор встал из-за стола, подошел к Вольфу и, взяв его за

локоть, усадил на стул. Вольф облизал сухие губы и раздельно сказал: — Я... решил вступить в ряды...

ВКП(б)..., то есть ...КПСС...

Виктор еще никому не давал рекомендацию в партию. Ему всегда казалось, что такие

рекомендации, несмотря на Устав, вправе давать только старые большевики. Поэтому просьба Вольфа

его застигла врасплох.

"Как поступить? " — думал он, понимая, что ответить должен тотчас, если не хочет обидеть

Вольфа. А обижать его Виктор не хотел, он уважал и высоко ценил этого дисциплинированного,

добросовестного и честного рабочего человека. "Но достаточно ли этого для рекомендации в

партию?"

— Я еще никому, дорогой Вольф, не давал рекомендаций, — честно признался он, — и для меня

Ваша просьба неожиданна... Я Вас очень уважаю, но... отвечу завтра...

Вольф поднялся со стула и закивал головой.

— О, да! Я Вас хорошо понимаю. Это большая ответственность. Но старый Вольф Вас никогда не

подведет. . Пусть будет так, как Вы сказали.

...Весь вечер Виктор мысленно возвращался к разговору с Вольфом, рассказал Маше.

— Если бы все немццы были такими, как он, — сказала она, — Гитлер никогда бы не стал их

фюрером.

Но после ужина Виктор все же решил посоветоваться с Ноделем.

Выслушав Виктора, Нодель сказал:

— Я этого Вольфа давно знаю, он у меня стенограммы всех партсъездов перечитал. Такие, как он,

в наше время дрались на баррикадах. Я бы дал...

Утром Виктор заверил рекомендацию в парткоме и вручил ее Вольфу:

— Это моя первая в жизни рекомендация, товарищ Вольф, — сказал он, — и я даю ее Вам с

чистым сердцем.

Вольф крепко пожал руку Виктору и путая русский с немецким, медленно выговаривал: —

Спасибо, геноссе Дружинин... Данке шейн... Сегодня у меня... большой гутен таг. . Спасибо!

Виктор улыбаясь, сказал: Ну и зеер гут-..

* * *

В тот тихий и прозрачный августовский день пятьдесят первого года Сталин работал на ближней

даче. В последнее время он любил работать здесь, в Кунцеве. Тихий шелест ветвей высоких

корабельных сосен и густых елей приносили ему душевное равновесие, затихал навязчивый страх за

свою жизнь, который в послевоенные годы особенно остро терзал его и лишал душевного покоя.

Он сидел на веранде в плетеном кресле, перед ним на круглом столике, покрытом белоснежной

скатертью, лежала папка с бумагами, а чуть поодаль стояла ваза с пышным букетом свежих, еще

росистых ромашек, поставленная заботливой рукой многолетней экономки дачи, которая, как и вся

дачная челядь, старалась делать все, чтобы дорогому Иосифу Виссарионовичу здесь было хорошо и

уютно отдыхать и работать. Он откинулся в кресле, прищурившись посмотрел на букет, подумал:

— Старуха Мария Медичи когда-то очень ловко умела использовать такие букетики в своих

коварных целях...

Его мысли нарушил бесшумно вошедший дежурный секретарь, у него в руках был телефонный

аппарат правительственной связи.

— Разрешите, товарищ Сталин? — негромко сказал он. Сталин повернул голову и вопросительно

взглянул на секретаря.

— Старший следователь МГБ по особо важным делам полковник Рюмин настоятельно просит

соединить его с Вами по телефону. Он утверждает, что имеет Вам доложить вопрос особой

государственной важности.

— Рюмин? — переспросил Сталин, вопросительно подняв брови.

— Да, товарищ Сталин, — ответил секретарь.

Пожав плечами, Сталин протянул руку. Секретарь сказал в трубку:

— У аппарата товарищ Сталин. — И он подал Сталину трубку.

— Слушаю Вас, — глухо проговорил Сталин и, сдвинув брови, внимательно слушал то, что

говорил ему Рюмин.

— Хорошо, — наконец произнес он, — приезжайте завтра утром, — и передал трубку секретарю.

Некоторое время молча сидел, нахмурив брови, потом повернул голову к секретарю, и сказал:

— Сделайте так, чтобы об этом визите не знал Абакумов и его аппарат.

— Понимаю, товарищ Сталин. Все будет сделано.

* * *

На следующий день ровно в одиннадцать часов Рюмин был принят Сталиным.

— Что Вы хотите доложить, товарищ Рюмин? — спросил Сталин, внимательно разглядывая

стоящего перед ним по стойке "смирно" полковника, которого он видел впервые.

— Товарищ Сталин, — волнуясь проговорил Рюмин, — я хочу доложить Вам информацию особой

государственной важности. В противном случае, я никогда бы не осмелился...

— Не надо, товарищ Рюмин, — поморщился Сталин, подняв ладонь, — терять время, говорите по

существу.

— Слушаюсь, товарищ Сталин, — сказал Рюмин, вытягиваясь в струнку. — Органами МГБ были

арестованы два врача Лечсанупра Кремля Яков Этингер и Софья Карней, которым было предъявлено

обвинение в неправильном диагнозе болезни товарища Жданова, в результате чего и последовал

роковой исход.

Сталин изменил позу, кресло скрипнуло. Рюмин умолк.

— Продолжайте, — кивнул головой Сталин.

— Подследственные долго отрицали свою вину. Но на днях Этингер попросил свидания со мной и

заявил, что признает себя виновным. Мало того, — товарищ Сталин, — он показал, что в

Главленчсанупре существует преступная группа врачей, поставивших целью уничтожение

руководителей партии и правительства путем применения преступных методов лечения.

Сталин спросил:

— Кто же эти люди?

Этингер назвал профессоров Вовси, Когана, Фельдмана, Гринштейна, Заславского, Шершевского и