Страница 1 из 8

Несуществующее настоящее (сборник)

Алехин Артур

Артур Алехин

Непорочный остров

Чжуан Цзы

Глубокий сон Евгения подходил к завершению. Он вдруг внезапно почувствовал присутствие сознания, как это бывает у большей части людей, когда они просыпаются. Сначала будто бы идет какой‑то фильм, в котором спящий одновременно и главный герой, и актер второй роли, и зритель, а затем внезапно человек осознает, что он спит и уже, можно сказать, досматривает сон. Евгению не хотелось просыпаться, он ощущал недосып. Однако ничего поделать было нельзя. Сознание и обстановка, в которой он проснулся, не позволяли продолжить отдых. Первый вопрос, который посетил его, был: «Как я заснул? Я не помню, как я заснул». И тут же попытка вспомнить, точнее, примерить самые стандартные варианты, которые обычно примеряют люди, не помнящие, как они заснули: «Пил ли я алкоголь? Нет, точно не пил. Ударяли ли меня по голове? Нет, никакой драки и ничего подобного тоже не происходило». Евгений напрасно мучил себя, обычно после такого глубоко сна воспоминание само приходит, просто для этого нужно подождать несколько секунд или минуту. Совсем не обязательно мучить еще не проснувшийся до конца мозг.

И действительно, все так и случилось, за какие‑то пятнадцать‑двадцать секунд, казалось бы, неизвестное прошлое возродилось с самого начала до самого конца. Одновременно с возвращением памяти его отвлекли силуэты людей, сидящие в нескольких метрах от него, и разговор этих самых людей. Евгений стал осторожно шевелиться и понял, что лежит он на песке. Помимо речи сидящих напротив людей ему послышался шум моря. Наверное, если Евгений все‑таки лишился памяти, он, вероятно, продолжал бы лежать, притворяясь спящим или даже мертвым. Потому что он не понимал бы, что происходит, и ради безопасности продолжал бы тянуть время. Мало ли, вдруг его похитили или ждут, пока он придет в себя, чтобы поиздеваться. Но, слава Богу, этого не требовалось. Евгений все помнил. Помнил, но не понимал. Он окончательно проснулся, не стесняясь, неспешно переместился из лежачего положения в сидячее и стал тереть себе глаза, лицо и интуитивно поправлять прическу, которая испортилась после долго сна.

Картина вокруг него прояснилась окончательно. Была ночь. Напротив него сидело двое мужчин, один из которых выглядел лет на шестьдесят пять, второму на вид было около двадцати восьми. К слову, самому Евгению недавно исполнилось тридцать шесть, однако он ни разу в жизни не ощутил каких‑либо перемен. В молодости, как и многим молодым людям, ему доводилось слышать от старших: «Вот, когда мне было столько же, сколько и тебе…», «Вот пройдет пять лет, и ты вспомнишь наш разговор» и тому подобные высказывания. Евгений ждал, ждал, так и не дождался ощутимых перемен. Время для него шло настолько плавно, что не удалось поймать так называемого щелчка или скачка, который бы выражал возрастную перемену. Впрочем, ему не просто приходилось слышать фразы, пророчащие ему какое‑то осознание с возрастом, но также приходилось яро оспаривать их. Его идеология носила в себе сопротивление духовного возраста физическому, потому он отстаивал свою точку зрения и утверждал, что возраст — это показатель физический и человек с возрастом может смотреть на мир несколько иначе лишь из‑за опыта, но основные параметры мировоззрения не исчезнут. «А если исчезают, — говорил он, не стесняясь, оппоненту прямо в лицо в ожесточенном споре, — значит, человек всегда был гнилой внутри!» Из‑за подобных высказываний в лицо он имел множество неприятелей, которые считали себя обиженными им. А близкие и родные не раз делали замечание, что ему не следует мыслить столь радикально, ибо в каждом отдельном случае может быть своя история, свой мотив, своя изюминка. И необходимо разобраться и найти эту самую изюминку, прежде чем клеймить человека или какой‑либо поступок.

Итак, напротив Евгения сидели двое мужчин — пожилой и молодой. Они разговаривали, видимо, о чем‑то не очень важном, потому как, увидев пробуждение Жени, сразу замолчали и перевели все внимание на него. Тем временем Евгений заметил, что неподалеку от этих мужчин, как бы с краю, сидит еще один человек — парень лет семнадцати. Сразу бросилось в глаза, что лицо этого паренька было еще не мужественным, не оформленным, если хотите, красивым — этакой смесью ребенка с юношей. Он не участвовал в беседе с мужчинами, и в этом не было ничего странного. Вероятно, он просто стеснялся или чувствовал себя тут неуверенным и не ощущал себя частью компании, так как он был единственным фактически ребенком. Рассмотреть же того молодого человека удалось потому, что уже горел довольно яркий и сильный костер. Вероятно, пара мужчин позаботилась об этом. Вокруг был песок, а метров в тридцати непосредственно от Евгения уже начиналось море.

— Проснулся? — задал ему вопрос мужчина, что помладше.

Второй, пожилой мужчина, вопросительно смотрел на Евгения, настолько вопросительно, будто вопрос задал он. Мальчик же продолжал сидеть в стороне, и было очевидно, что он не собирается ничего говорить. Он просто собирается наблюдать и слушать, что ему будут говорить взрослые.

— Да, — сухо и вяло ответил Евгений, еще не успев полностью активизироваться после сна.

— Хорошо, — оценил все тот же мужчина, — что‑нибудь болит? — снова продолжил расспрос он.

Евгений сначала покачал головой, а затем тихо ответил:

— Нет, вроде нет.

— Тогда давай для начала знакомиться, — предложил мужчина. — Я — Алексей.

— Я — Василий, — подхватил пожилой, — просто Василий. С роду не любил, когда меня по имени отчеству называют.

Затем он показал на подростка и, желая представить его, очевидно, сам забыл имя. Сделав вопросительный жест рукой в сторону подростка, замер.

— Андрей, — тихо произнес подросток.

Постепенно осмотрев представляющихся собеседников, Евгений закончил знакомство:

— Евгений, можно Женя, кому как удобно.

Далее повисла небольшая пауза, потому что сюжет беседы закончился. Вот все четверо представились, а дальше что? Чем непонятнее ситуация, тем меньше маневров для импровизации, тем более, для поддержания разговора. У всех на тот момент был лишь один вопрос: «Что происходит?» После небольшой, даже глупой паузы снова заговорил Алексей:

— Мы втроем ничего не помним. Помним, что занимались своими делами, а потом проснулись тут. Я разбудил Василия и Андрея, тебя не получилось, ты как будто был без сознания. Это было часов семь назад. Обошли остров, — увидев удивленное лицо Евгения, Алексей уточнил, — кстати, да, мы находимся на острове, причем на небольшом. За пару часов прошли его вдоль и еще за полтора часа — поперек. Да, еще тут лежала сумка со спичками, бумагой, какие‑то лекарства, типа анальгина, и всякое прочее. Ну, вот… мы разожгли костер. В принципе, на этом все, — Алексей выдержал паузу. — А ты что‑нибудь помнишь?

— Помню, — ответил Женя.

На удивление всем он говорил очень спокойно. Казалось бы, все присутствующие были спокойны. Но спокойствие бывает разным. Евгений был спокоен от естественных причин, в то время как остальные были спокойны от безысходности. Правильнее было бы сказать, что они не впадали в панику. Не бросались в истерику. Каждый по своим причинам. Например, Алексей и Василий производили впечатление уравновешенных и сдержанных людей. А Андрей просто знал, что рядом трое взрослых мужчин и наверняка они что‑нибудь придумают или поймут. В то время как Евгений просто был спокоен. И это впечатление не обмануло троицу. Евгений был спокоен, потому что он на самом деле кое‑что знал и не собирался этого скрывать. Он продолжил: