Сборник Кирши Данилова

ВЫСОТА ЛИ, ВЫСОТА ПОДНЕБЕСНАЯ

Высока ли высота поднебесная, Глубока глубота акиян-море, Широко раздолье по всей земли, Глубоки омоты Непровския, Чуден крест Леванидовской, Долги плеса Чевылецкия, Высокия горы ЛИорочинския, Темны леса Брынския, Черны грязи Смоленския, А и быстрыя реки понизовския. При царе Давыде Евсеевиче, При старце Макарье Захарьевиче, Было беззаконство великое: Старицы по кельям — родильницы, Че(р)н(е)цы по дарогам — разбойницы, Сын с отцом на суд идет, Брат на брата с боем идет, Брат сестру за себя емлет. Из далеча чиста поля Выскокал тут, выбегал Суровец-богатырь Суздалец, Богатова гостя, заморенин, сын. Он бегает-скачет по чисту полю, Спращивает себе сопротивника. Себе сильна-могуча богатыря Побиться-подраться-порататься, Силы богатырски протведати, А могучи плечи приоправити. Он бегал-скакал по чисту полю, Хобаты метал по темным лесам — Не нашел он в поле сопротивника. И поехал ко городу Покидашу, И приезжал ко городу Покидошу. Во славном городе Покидоше, У князя Михаила Ефимонтьевича, У него, князя, почестной пир. А и тут молодцу пригодилося, Приходил на княженецкой двор, Походил во гридню во светлую, Спасову образу молится, Великому князю поклоняются. А князь Михайла Ефимонтьевич Наливал чару зелена вина в полтора ведра, Подает ему, доброму молодцу, А и сам говорил таково слово: «Как молодец, именем зовут, Как величать по изо(т)честву?». Стал молодец он рассказовати: «Князь-де Михайла Ефимонтьевич, А мене зовут, добра молодца, Суровец-богатырь Суздалец, Богатова гостя, заморенин, сын». А и тут князю то слово полюбилося, Посадил ево за столы убраныя, В ту скамью богатырскую Хлеба с солью кушати И довольно пити, прохлажатися.

[ПРО] ДУРНЯ

А жил-был дурень, А жил-был бабин, Вздумал он, дурень, На Русь гул яти, Людей видати, Себя казати, Отшедши дурень Версту, другу, Нащел он, дурень. Две избы пусты, В третей людей нет Заглянет в подполье, — В подполье черти Востроголовы, Глаза, что часы, Усы, что вилы, Руки, что грабли, В карты играют, Костью бросают, Деньги считают, Груды переводят. Он им молвил: «Бог вам помочь, Добрым людям!». А черти не любят, С(х)ватили дурня, Зачели бити, Зачели давити, Едва ево, дурня, Жива опустили. Пришедши дурень домой-та, Плачет, голосом войт, А мать — бранити, Жена — пеняти, Сестра-та — также: «Ты глупой, дурень, Неразумной, бабин! То же бы ты слово Не так же бы молвил, А ты бы молвил: „Будь, враг, проклят Именем господним Во веки веков, аминь“. Черти б убежали, Тебе бы, дурню, Деньги достались, Место кладу». «Добро ты, баба, Баба-бабариха, Мать Лукерья, Сестра Чернава! Потом я, дурень, Таков не буду». Пошел он, дурень, На Русь гул яти, Людей видати, Себя казати, Увидел дурень Четырех братов, — Ечмень молотят. Он им молвил: «Будь, враг, проклят Именем господним!». Бросилися к дурню Четыре брата, Стали ево бити, Стали колотити, Едва его, дурня, Жива опустили. Пришедши дурень домой-та, Плачет, голосом войт. А мать — бранити, Жена — пеняти, Сестра-та — также: «А глупой, дурень, Неразумной, бабин! То же бы ты слово Не так же бы молвил, Ты бы молвил Четырем братам, Крестьянским детям: „Дай вам боже По сту на день, По тысячу на неделю!“». «Добро ты, баба, Баба-ба(ба)риха, Мать Лукерья, Сестра Чернава! Потом я, дурень, Я таков не буду!». Пошел же дурень, Пошел же бабин На Русь гуляти, Себя казати. Увидел дурень Семь братов Мать хоронят, Отца поминают, Все тут плачут, Голосом воют. Он им молвил: «Бог вам в помочь, Семь вас братов, Мать хоронити, Отца поминати! Дай господь бог вам По сту на день, По тысячу на неделю!». Схватили ево, дурня, Семь-та братов, Зачели ево бити, По земле таскати, В говне валяти, Едва ево, дурня, Жива опустили. Идет-та дурень домой-та, Плачет, голосом войт. Мать — бранити, Жена — пеняти, Сестра-та — также: «А глупой, дурень, Неразумной, бабин! То же бы ты слово Не так же бы молвил, Ты бы молвил: „Прости, боже, благослови, Дай боже, им Царство небесное, В земли упокой, Пресветлой рай всем!“. Тебе бы, дурня, Блинами накормили, Кутьей напитали». «Добро ты, баба, Баба-бабариха, Мать Лукерья, Сестра Чернава! Потом я, дурень, Таков не буду!». Пошел он, дурень, На Русь гуляти, Себя казати, Людей видати. Встречу ему свадьба, Он им молвил: «Прости, боже, бласлови! Дай вам господь бог Царство небесно, В земле упокой, Пресветлы рай всем!». Наехали дружки, Наехали бояра, Стали дурня Плетьми стегати, По ушам хлестати. Пошел, заплакал, Идет да воет. Мать — его бранити, Жена — пеняти, Сестра-та — также: «Ты глупой, дурень, Неразумной, бабин! То же бы слово Не так же бы молвил, Ты бы молвил: „Дай господь бог Новобра(ч)ному князю Сужено поняти, Под злат венец стати, Закон божей прияти, Любовно жити, Детей сводити!“». «Потом я, дурень, Таков не буду». Пошел он, дурень, На Русь гуляти, Людей видати, Себя казати. Встречу дурню Идет старец, Он ему молвил: «Дай господь бог тебе же, старцу, Сужено поняти, Под злат венец стати, Любовно жити, Детей сводити!». Бросился старец, Схватал ево, дурня, Стал ево бити, Костылем коверкать, И костыль изломал весь Не жаль старцу Дурака-та, Но жаль ему, старцу, Костыля-та. Идет-та дурень домой-та, Плачет, голосом воет, Матери росскажет. Мать — ево бранити, Жена — журити, Сестра-та — также: «Ты глупой, дурень, Неразумной, бабин! То ж бы ты слово Не так же бы молвил, Ты бы молвил: „Благослови меня, отче, Святы игумен!“ А сам бы мимо». «Добро ты, баба, Баба-бабариха, Мать Лукерья, Сестра Чернава! Потом я, дурень, Впредь таков не буду!». Пошел он, дурень, На Русь гуляти, В лесу ходити, Увидел дурень Медведя за сосной: Кочку роет, Корову коверкат, Он ему молвил: «Благослови мя, отче, Святы игумен! А от тебя дух дурен!». Схватал ево медведь-ят, Зачал драти, И всего ломати, И смертно коверкать, И жопу выел, Едва ево, дурня, Жива оставил: Пришедчи дурень домой Плачет, голосом воет, Матери росскажет. Мать — ево бранити, Жена — пеняти, Сестра-та — также: «Ты глупой, дурень, Неразумной, бабин! То же бы слово Не так же бы молвил, Ты бы зауськал, Ты бы загайкал, Ты бы заулюкал». «Добро ты, баба, Баба-бабариха, Мать Лукерья, Сестра Чернава! Потом я, дурень, Таков не буду!». Пошел же дурень На Русь гуляти, Людей видати, Себя казати. Будет дурень В чистом поле, Встречу дурню Шишков-полковник, Он зауськал, Он загайкал, Он заулюкал. Наехали на дурня салдаты, Набежали драгуны, Стали дурня бити, Стали колотити, Тут ему, дурню, Голову сломили И под кокору бросили, Тут ему, дурню, И смерть случилась.