Страница 12 из 47
[ПРО] СТАВРА-БОЯРИНА
Во стольном было городе во Киеве, У ласкова асударь-князя Владимера Было пированье-почестной пир, Было столованье-почестной стол На многи князи и бояра, И на русския могучия богатыри, И гости богатыя. Будет день во половина дня, Будет пир во полупире, Князи и бояра пьют, едят, потешаются И великим князем похваляются, И только из них один боярин Ставер Годинович Не пьет, ни ест, И при своей братьи не хвастает, Только наедине с товарыщем Таковы речи сказывает: «Что это за крепость во Киеве У Беликова князя Владимера? У меня-де, Ставра-боярина, Широкой двор не хуже города Киева, А двор у меня на семи верстах, А гридни-светлицы белодубовы, Покрыты гридни седых бобров, Потолок во гриднях черных соболей, Пол-середа одново серебра, Крюки да пробои по булату злачены». А и были тут у князя слуги верныя, Доносили о том самому князю Владимеру: «Что-де, асударь, ласковой Владимер-князь, Ставер-боярин в очи ни о чем не хвалится, А за очи похваляется, Что есть у него двор на семи верстах Крепче города Киева, Гридни-светлицы белодубовыя, Покрыты гридни седых бобров, Потолок черных соболей, Пол-середа одново серебра, Крюки да пробои по булату злачены». Услыша о том, Владимер-князь Приказал сковать Ставра-боярина, На руки и на ноги железа ему, Посадить ево в погребы глубокия, Затворять дверями железными, Запирать накрепко замки булатными. И Владимер-князь посылал посла немилостивова Ко Ставру-боярину, Чтоб двор ево запечатати И взять в Киев молоду ево жену Ко великому князю Владимеру. И ей, Ставровой молодой жене, Перепала весть нерадошна, Что Ставер-боярин во Киеве Посажен в погребы глубокия, Руки и ноги скованы. Скоро она нарежается И скоро убирается, Скидавала с себя волосы женския, Надевала кудри черныя, А на ноги сапоги зелен сафьян, И надевала платья богатоя, Богатоя платья посольское, И называлась грозным послом, Грозным послом Васильем Ивановичем. И поехала с великою свитою Ко городу Киеву. Половину дороженьки проехали, И встречу ей из Киева грозен посол, Тут оне съехались, послы, поздаровались, Как послы послуются, Оне ручки об ручку целуются, Стал-де из Киева спрашивает посол: «А и гой вы еси, удалы добры молодцы! Куда вы едите и куда бог несет?». И взговорят ему, послу, таковыя слова: «А и едем мы из дальней орды, Золотой земли, От грозна короля Етмануила Етмануиловича Ко городу ко Киеву, Ко великому князю Владимеру Брать с него дани-невыплаты Не много не мало — за двенадцать лет, За всякой год по три тысячи». Из Киева посол позадумался, А и единое словечко повыговорит: «Я-де из Киева грозен посол, Еду-де я ко Ставру-боярину Двор его запечатати, А ево молоду жену в Киев взять». Отвечают тут удалы добры молодцы: «Прежде у нас тот был постоялой двор, Ноне заезжали — в дому нет никово, Молода ево жена убиралася В дальну орду, Золоту землю». Из Киева посол воротился назад, Приехал во стольной во Киев-град, Сказал он князю тихохунька, Что едет из дальной орды, Золотой земли, Грозен посол Василей Иванович. А и тут больно князь запечалился, Кидалися-металися, то улицы метут, Ельник ставили перед воротами, Ждут посла из дальней орды, Золотой земли, От грозна короля Етмануила Етмануиловича. И приехал он, посол, на княженецкой двор, Оне скоро поскокали со добрйх коней, А идут во гридни во светлыя, Вывела княгиня князя за собой И во те во подвалы-погребы, Молвила словечка тихохунька: «Ни о чем ты, асударь, не печалуйся, А не быть тому грозному послу Василью Ивановичу Быть Ставровой молодой жене Василисе Микулишне, Знаю я приметы — всё по-женскому: Ана по двору идет, будта утачка плывет; А по горенки идет, частенька ступает; А на лавицу садится, ка ленца жмет; А и ручки беленьки падьчики тоненьки, Дюжина из перстов не вышли все». А и тута-тка Владимер стольной киевской Ну же он посла стал подчивати, Всяко питье потаковкам пьют. Уж тут ли посол напивается, А Владимер-князь стал проведовати, Токо посол буде женщина, Не станет он во Киеве боротися Со моими могучими богатырями. Таковы люди были в Киеве, Нарочны борцы, удалы молодцы, Притченки да Хапилонки. Выводил тут князь семь борцов, И тово ли посол Василей не пятится, Вышел он на двор боротися. Середи двора княженецкова Сошлися борцы с послом боротися: Первому борцу из плеча руку выдернет, А другому борцу ногу выломит, Она третьева хватила поперек хребта, Ушибла ево середи двора. А плюнул князь да и прочь пошел: «Глупая княгиня, неразумная! У те волосы долги, ум короток: Называешь ты богатыря женщиною, — Такова посла у нас еще была и не видана». Втапоры княгиня с князем заспоровалась: «А и ты, ласковой сударь Владимер-князь, Да не быть этому грозному послу — Быть Ставровой молодой жене». Говорил тут Владимир стольной киевской: «Гой ты еси, княгиня Апраксевна, Я ли посла Василья проведую — Заставлю ево из туга лука стрелять Со своими могучими богатырями». Выводил тут Владимер стольной киевской Двенадцать сильных могучих богатырей, Стали оне стрелять по сыру дубу За целу версту, — Попадают оне по сыру дубу. От тех стрелачак каленых И от той стрельбы богатырския Только сырой дуб шатается, Будто от погоды сильныя. Говорил посол Василей Иванович: «Гой еси, Владимер-князь, Не надо мне эти луки богатырския Есть у меня лучонко волокитной, С которым я езжу по чисту полю». Втапоры кинулися ее удалы добры молодцы, Под первой рог несут пять человек, Под другой несут столько же, Колчан тащат каленых стрел тридцать человек, И говорит князю таково слово: «Что потешить-де тебя, князя Владимера». Берет она во ту рученьку левую И берет стрелу каленую, Та была стрелка булатная, Вытягала лук за ухо, Хлес(т)нет по сыру дубу — Изломал ево в черенья ножевыя; Спела титивка у туга лука, — И Владимер-князь окарачь наползался, И все тут могучия богатыри Встают, как угорелыя. [В]звыла да пошла калена стрела, Угодила в сыр крековистой дуб, Изломала в черенья ножевыя, И говорил посол таково слово: «Не жаль мне сыра дуба крековистова, Только жаль мне своей калены стрело Никому не найти во чистом поле». Плюнул Владимер-князь, сам прочь пошел Говорил себе таково слово: «Разве сам Василья-посла проведаю». Стал с ним в шахматы играть Золотыми тавлеями: Первую заступь заступовали, И ту посол поиграл; Другую заступь заступовали, И другую заступь посол же поиграл; Третью заступь заступовали, Шах да и мат да и под доску. И стал посол говорить таково слово: «Гой еси, стольной Владимер-князь, Отдай ты мне дани-выходы за двенадцать лет, За всякой год по три тысячи»: Говорил Владимер-князь: «Изволь мене, посол, взять головой с женой!». И говорил тут посол таковы слова: «Чем ты, Владимер-князь, в Киеве потешаешься? Есть ли у тебя веселыя молодцы?». И тотчас посылал Владимер-князь Искать таковых людей всяких рук, И собрали веселых молодцов на княженецкой двор. Втапоры у Беликова князя Ради посла было пирование почестное На великих на радостях. И тут посол невесел сидит, Только князю таково слово выговорит: «Нет ли у тебе кому в гусли поиграть?». Похватится Владимер-князь, Послал по Ставра-боярина, Боярина-Годиновича, Велел ево росковать всево. Сыма ли железа с рук и с ног И приводили Ставра на почестной пир. И втапоры посол скочил на резвы ноги, Посадил Ставра против себя в дубову скомью. И зачал тут Ставер поигравати, Сыгриш сыграл Царя-града, Танцы навел Ерусалима, Величал князя со княгинею, Сверх того играл еврейской стих. Посол задремал и спать захотел, Говорил таковы слова: «Гой еси, Владимер-князь, Не надо мне твои дани-выходы, Только пожалуй веселым молодцом, Ставром-боярином Годиновичем». И Владимер-князь о том радошен стал, Отдавал Ставра руками своими. Взявши посол Ставра, отъезжал из Киева вон, Пров(о)жает ево Владимер-князь и со княгинею. И становился он, посол, у быстра Непра, Расставлял полатки свои белыя, Говорил таково слово: «Пожалуй-де, асударь Владимер-князь, Посиди до тово часу, когда я выспюся». Раздевался посол из своего платья посольскова И убирался в платье женское, Притом говорил таково слово: «Гой еси, Ставер, веселой молодец, Как ты мене не опазноваешь, А доселева мы с тобой в свайку игравали, У тебя-де была свайка серебреная, А у меня кольцо позолоченое, И ты меня поигравал, А я тебе — толды-вселды». И втапоры Ставер-боярин догадается, Скидавал платье черное И надевал на себя посольское, И с великим князем и со княгинею прощалися И отъезжали во свою землю дальную.