Страница 35 из 39
Вечером пришли к тому же водотоку, который, казалось, относится к бассейну Биг-Хорна. Следуя вверх по течению, они попали в место, которое превосходно подходило для лагеря. Так было принято решение остановиться здесь, хотя еще не стемнело.
Ручей здесь впадал в небольшое и неглубокое озеро, на берегу которого росла прекрасная трава. В чистой, прозрачной воде озера можно было увидеть большое количество форели, что обещало вкусный ужин. Берег с одной стороны резко поднимался, а с другой – был ограничен густым лесом. По множеству веток, валявшихся на земле, можно было предположить, что прошлой зимой снежная буря нанесла этому месту значительный урон. Эти ветки образовали своего рода баррикаду вокруг опушки, где планировалось устроиться на ночлег, а кроме того, там нашлось достаточно хвороста для лагерного костра.
– Хватайте форель! – с восторгом завопил Толстяк Джемми, вскакивая с лошади. – Сегодня вечером будет настоящий свадебный пир!
Он чуть было не прыгнул сразу в воду, но белый охотник его удержал.
– Не так быстро, – сказал он. – Всему свое время и место. Прежде всего, мы должны подготовиться, чтобы поймать побольше рыбы. Принесите сучья потолще! Смастерим две сетки, чтобы поймать их.
Пока лошади паслись, тонкие ветви были заострены и сначала воткнуты в мягком грунте в устье реки близко друг к другу, чтобы рыба не могла проскользнуть между ними. Затем аналогичную сеть соорудили еще в одном месте, чуть выше, примерно в двадцати футах от первой. И здесь рыба тоже не смогла бы пройти.
Толстяк Джемми стал снимать большие и тяжелые сапоги. Ремень он уже снял раньше.
– Эй, малыш, – окликнул его Длинный Дэви, – вижу, ты собираешься залезть в воду!
– Конечно! Это будет весело.
– Я предпочитаю, чтобы ты этого не делал. Тот, кого почти не видно из-за стула, может легко оказаться под водой.
– Это не про меня. Я умею плавать. Кроме того, пруд вовсе не глубокий.
Он подошел совсем близко к воде, чтобы уточнить глубину.
– Не больше, чем полтора локтя, – сказал он.
– Это заблуждение. Если вы можете видеть дно, то оно всегда кажется ближе, чем на самом деле.
– Ба! Иди сюда и посмотри на него! Можно рассмотреть каждый камешек на дне, а там… холодно, бррр, вот так…
Толстяк слишком далеко наклонился вперед, потерял равновесие и упал в воду. Да еще как! Головой вниз, как назло, на самом глубоком месте. Толстый упрямец на миг исчез в фонтане брызг, но тут же появился снова. Джемми и вправду превосходно плавал, и его не нужно было вытаскивать обратно, но немного потрудиться ему все же пришлось – шуба его, впитав воду, резко потянула его вниз. Его широкополая шляпа плавала, как лист огромной кувшинки, по прохладной поверхности воды.
– Вы только посмотрите! – смеялся Длинный Дэви. – Господа, посмотрите на форель, которая плещется там внизу! Если мы поймаем эту толстую рыбину, то сможем разделить ее на много частей.
Маленький саксонец стоял неподалеку. В научных спорах он любил препираться с Джемми, но в действительности, он испытывал к Толстяку симпатию.
– Бог мой! – воскликнул он испуганно, подойдя к самому краю. – Что вы только что сделали, господин Пфефферкорн? Почему вы прыгнули в пруд? Вы очень промокли?
– Немного, – ответил Джемми сквозь смех.
Он уже выбрался из глубины, и теперь вода едва достигала его плеч.
– Да вы мокрый насквозь! Так можно легко подхватить простуду. Тем более в мехах! Вылезайте немедленно! Шляпу я достану. Я выужу ее веткой.
Он схватил длинную ветку и так же, как ловят рыбу, стал ловить головной убор. Ветка была немного короче, чем нужно, именно поэтому ученый «слуга леса» наклонился вперед насколько это возможно.
– Осторожнее! – предупредил Джемми, вылезая из воды. – Я могу сам ее достать, раз уж все равно промок.
– Не говорите ничего, – попросил Фрэнк. – Если вы думаете, что я так же глуп, как и вы, то не беспокойтесь. Такие уважающие себя люди, как я, всегда знают, где необходимо соблюдать осторожность. Я точно не окажусь в воде, как вы. И, если эта чертова шляпа снова отправится плавать, я чуть-чуть больше вытянусь и… Бог мой! Меня, похоже, тоже затягивает в эту лужу! Нет, никогда…
Снова фонтаны брызг вспенили воду – саксонец плашмя упал в пруд. Со стороны все это выглядело настолько забавно, что белые едва не покатились от хохота, индейцы же оставались внешне невозмутимы, хотя внутри наверняка разрывались от желания расхохотаться во все горло.
– Ну и кто это «не так глуп»? – подал голос Толстяк, стирая с лица слезы смеха.
Но стоявшему в мелкой воде и имевшему жалкий вид Фрэнку сейчас было не до смеха.
– Что тут такого смешного?! – закричал он. – Я стал жертвой моего усердия и самаритянской благотворительности, а в качестве награды за мою доброту надо мною еще и смеются. Я это хорошо запомню для следующего раза. Поняли меня?
– Я не смеюсь, я плачу! Разве ты не видишь? Если такой уважаемый человек, как вы, теряет равновесие, то…
– Замолчите! Вам не удастся оставить меня в дураках! Такое с кем угодно могло случиться, но я расстроен тем, что даже фрак не снял. И сейчас там плавает моя шляпа, по-братски, рядом с вашей. Ну, прямо как братья, как Кастор и Филакс из мифологии и астрономии. Прямо…
– Может быть, Кастор и Поллукс[35], – рискнул поправить его Джемми.
– Что за звон – не знаю, где он! Поллукс! Как и подобает лесничему, я достаточно имел дел с охотничьими собаками, поэтому совершенно точно знаю, как правильно называть: «Поллукс» или «Филакс». Прошу не исправлять меня подобным образом. Такие поправки плохо перевариваются моим желудком. Тем не менее я постараюсь выудить этих милых «братьев». Хотя вообще вашу шляпу следовало бы оставить там, ибо из-за нее я весь до нитки промок.
После этих слов он подцепил обе шляпы и вытащил их.
– Вот так, – сказал он, – они спасены, хотя я и не претендую на медаль. А теперь давайте мы выжмем вашу пушистую шубу, а после мой фрак. И заплачут они горькими слезами. С них уже капает.
Обе жертвы были так увлечены своими промокшими костюмами, что уже не могли участвовать в начавшейся рыбной ловле.
Несколько шошонов спустились к ручью у нижней части пруда, перегородили поток и медленно стали продвигаться вперед, гоня перед собой рыбу к верховьям ручья. По берегу рассыпались остальные краснокожие, улеглись на землю так, что могли черпать воду обеими руками. Загнанной между двумя решетками форели некуда было деться, и лежавшие у воды индейцы просто-напросто вычерпывали беснующуюся рыбу и бросали ее через голову назад, на берег. Всего несколько минут понадобилось индейцам на эту рыбалку, но улов оказался очень богатым.
Тотчас были вырыты плоские ямы, а дно их выложено мелкими камушками. Выпотрошенную рыбу сложили на эти камни, а потом накрыли другим слоем камушков, сверху же разожгли огонь. Когда потом золу удалили, зажатая между камнями форель оказалась тушенной в собственном соку, да такой мягкой и нежной, что при прикосновении к мясу оно само слезало с костей. Блюдо получилось, конечно, замечательное, но не ресторанное – для этого ему не хватало масла и… соли. Индейцы почти не употребляют соли, потому и вестмены часто вынуждены отказываться от нее.
Да и смысла нет запасаться заранее провиантом на многие месяцы скитаний, потому что даже то малое, что удается унести с собой, очень скоро уничтожается всепроникающей сыростью.
После ужина лошадей согнали вместе и возле них выставили часовых. Шошоны сочли все эти меры излишними, настолько защищенным казался им лагерь. Но Виннету и белый охотник придерживались иного мнения: никогда и нигде нельзя забывать об осторожности, и для охраны лагеря в четырех направлениях в лесную чащу было послано по одному шошону, которых через несколько часов должны были сменить другие.
Вскоре запылало несколько костров. Белые собрались своим кружком. Длинный Дэви из уважения к своему другу выучился у него немецкому, да так, что если и не мог говорить, то понимал достаточно. Отец Мартина Баумана тоже был родом из Германии, поэтому молодой человек весьма свободно владел немецким.
35
Близнецы-греки Кастор и Полидевк (римск. Поллукс) по прозвищу Диоскуры – герои древних мифов. Имена Диоскуров стали синонимом братской, неразлучной дружбы.