Родственные души

Не произнеся ни слова, Флинт взял меч и осмотрел его. Это было церемониально оружие, носимое на официальных мероприятиях, украшенное изумрудами и лунными камнями, и инкрустированное сталью. Такое оружие, будучи проданным, могло восемь месяцев кормить квалинестийскую семью.

— Не очень практичен в бою, — прокомментировал Флинт.

— Он для государственных мероприятий, — высокомерно произнес Тайрезиан.

— Таких, как Кентоммен Портиоса Канана, — закончил за него гном. Эльфийский лорд кивнул.

Флинт продолжил осмотр оружия. Дерево рукояти было сильно треснуто; кое-где стальная инкрустация отвалилась, а один из драгоценных камней — изумруд, решил он, разглядывая рисунок — выпал. Нужен был непростой ремонт; опытному мастеру, чтобы восстановить изделие, пришлось бы на это время оставить любую другую работу.

— Это займет неделю, — наконец сказал Флинт. — У меня нет времени.

Характер эльфийского лорда взыграл, и в его глазах заметался синий огонь, но голос оставался таким же вежливым, как у гнома.

— До Кентоммена, мастер Огненный Горн, еще целая неделя.

— У меня есть другая работа.

Тайрезиан выпрямился.

— Тогда отложите ее. Выполните это задание.

Флинт протянул короткий меч обратно эльфийскому лорду.

— Может быть, вы сможете найти другого кузнеца, чтобы починить его.

— Но…

Замечание лорда Тайрезиана было прервано прибытием Эльд Айлии и Таниса. Старая акушерка, как обычно, была цветасто выряжена — полосатая желто-синяя кофта, красная юбка в складку и красные тапочки, все расшито бледно-желтыми ромашками. Рядом с ней Танис смотрелся практически бесцветным в желто-коричневой рубашке и рейтузах. Между собой — зрелище казалось искривленным из-за огромной разницы в росте акушерки и Полуэльфа — они волокли огромную плетеную корзину, до верху наполненную початками кукурузы. В свободной руке Танис нес маленькую тарелку с перевернутой миской сверху. Они задержались на пороге и, щурясь от яркого дневного света, вглядывались в темноту мастерской гнома.

— Флинт, обед! — пропела Айлия, ее круглые глаза были велики для ее треугольного лица. — Только что сорванная сладкая кукуруза!

— Со свежим маслом, — добавил Танис, держа посуду.

Затем лорд Тайрезиан двинулся в треугольник света около двери, и их лица скисли.

— Вы только взгляните на это, — лаконично произнес эльфийский лорд, скрещивая руки на груди и глядя на них сверху. — Двое убийц вместе проводят время. Может, сравнивая записи? Преимущество выпускания стрелы в грудь лорда Зеноса против, скажем, того, чтобы дать умереть моей матери при родах? А, Танис, я же забыл. Айлия и твоей матери дала умереть, не так ли?

Эльд Айлия побледнела, несмотря на свой загар; она поднесла руку ко рту, подавляя вскрик. Угрожающе надвигаясь на Тайрезиана, Танис отпустил свою ручку корзины, и пара початков выкатилась из кучи и отскочила в цветы за порогом.

Внезапно Флинт очутился между ними, повернувшись спиной к Танису, и выпихивая того обратно под солнце, и упираясь рукой в грудь Тайрезиана. Голос гнома был пугающим в своем спокойствии.

— Прекратите, эльф, — сказал он лорду Тайрезиану, чеканя каждое слово, — или я покажу вам, что может сделать опытный боец.

— Ты!?… — бесновался Тайрезиан.

— Я дрался против людоедов. У вас, несмотря на все ваше высокомерие, нет военного опыта. Легко угрожать пожилой женщине и эльфийскому юноше, который не осмелится прямо сейчас раскачать лодку в Квалиносте, бросив вам вызов. Может, вместо этого вы пожелаете бросить мне вызов?

Тайрезиан пристально уставился на гнома и, кажется, впервые заметил, что в правой руке Флинта материализовался потертый боевой топор. Его рукоять была в царапинах и вмятинах, но руны силы на плоском лезвии вспыхивали в лучах солнца, а кромка лезвия сверкала достаточной остротой, чтобы расколоть самый прочный доспех.

Эльфийский лорд расслабил свою позу.

Однако Флинт продолжал говорить.

— Не забывайте, лорд Тайрезиан, что вы были тем, кто предложил, чтобы охотники пересекли овраг и оставили Зеноса — и меня, насколько я помню — на другой стороне.

Тайрезиан хотел, было, возразить, но Флинт еще крепче сжал руку эльфийского лорда.

— Вы были тем, кто оставил троих подчиненных лицом к лицу с монстром, достаточно могучим, чтобы уничтожить их за короткий срок, — сказал он, его голос был чуть громче шепота, но властность в нем усилилась. — Насколько мне кажется, вы больше кого-либо другого ответственны за смерть советника Беседующего. — Он добавил в сторону: — Явно виновны больше Полуэльфа, спасавшего свою жизнь — все наши жизни.

Как будто в небольшой мастерской было недостаточно многолюдно, Мирал выбрал этот момент, чтобы появиться на дорожке к жилищу гнома. Но четверо участников драмы на пороге не сразу увидели мага в глубоко натянутом капюшоне. Он отступил к краю мощеной дорожки и принялся ждать.

— Теперь уходите, лорд Тайрезиан, — приказал Флинт. — И не забывайте: хотя я и не рассказал Беседующему свою теорию о том, кто на самом деле ответственен за смерть Зеноса, ничего не остановит меня от того, чтобы просветить его. Я всегда подозревал, что вы опустили эту часть в своем «докладе» ему после того, как Танис убил тайлора.

С усилием, Тайрезиан отпихнул Таниса в сторону и проскочил мимо Мирала, оставив трио пристально смотреть вслед светловолосому эльфийскому лорду. Наконец, все как один, трое друзей обратили внимание на Мирала и пригласили его внутрь жилища.

Зная, насколько чувствительные у Мирала глаза, Флинт закрыл за магом дверь и принялся закрывать ставни окна на фронтоне мастерской. В это время Эльд Айлия развела огонь и подвесила над ним котелок с водой, пока Танис срывал оболочку и волоски с кукурузных початков. Хотя никто из них троих больше не испытывал особо голода, они занялись приготовлением пищи, явно надеясь вернуть предыдущее счастливое настроение.

У Мирала не заняло много времени объяснить свое поручение: одна из пластин металлической коробки, в которой хранились некоторые из его ингредиентов для заклинаний, отошла, рассыпав порошок по всему коридору перед комнатами дворца.

— Я знаю, что вы заняты, мастер Огненный Горн, но надеюсь, что вы сможете починить ее, — сказал Мирал, держа в протянутой руке коробочку размером с кулак.

Флинт взял серебряную коробочку. Похоже, починить ее не составит особого труда; одна заклепка в углу могла легко исправить дело. Коробочка была достаточно декоративной — с выгравированными драконами, минотаврами и изображениями драгоценных камней — чтобы спрятать крошечную заклепку. Флинт взялся за дело, временно отодвинув медальон Беседующего, пока Танис и Айлия готовили сладкую кукурузу.

Маг на всем протяжении процесса говорил мало, что Флинт отнес на счет усталости из-за недостатка сна. Все во дворце были заняты с предрассветного часа до поздней ночи, готовясь к Кентоммену.

— А у гномов холмов есть свои Кентоммены? — спросил Танис Флинта, который кивнул.

— Мы зовем их Днями Полной Бороды, но они и близко так не протоколированы, как у вас, — ответил гном. — А каковы ваши обязанности, Мирал, на церемонии Портиоса? — Флинт нанес слабый удар, работая с мягким металлом.

Мирал моргнул и посмотрел со своего стула на сундук с одеждой Флинта.

— В самой церемонии — никакие. Но меня назначили ответственным за координирование персонала, осуществляющего подготовку к Кентоммену и организацию развлечений на протяжении всех трех дней церемонии.

— Что это включает в себя? — спросил Танис со своего места рядом с кипящей кукурузой.

Мирал перевел на него взгляд и слабо улыбнулся. Белки его глаз были налиты кровью, странно контрастируя с практически бесцветным тоном их радужной оболочки.

— Пять дюжин швей шьют знамена, — которые, и в самом деле, начали появляться на шестах вдоль главных артерий Квалиноста, — а три дюжины мечников готовятся продемонстрировать свое умение во владении оружием, пугая меня этим зрелищем. Я диву даюсь, почему никто из них до сих пор не разрублен пополам, и буду сильно удивлен, если на мозаику Кит-Канана в амфитеатре Большого Рынка не будет пролита кровь во время их выступления.