Страница 8 из 9
В кармане у Хелен зазвонил телефон. Она вскочила и поднесла его к уху.
– Да. Да. Она здесь. Конечно, – Хелен спрятала телефон. – Ох, дорогая моя, они вот-вот будут!
– Кто?
– Люди из органа опеки. Они помогают брошенным детям!
– Брошенным?
– Тебе на время дадут новых маму и папу, пока не найдут твоих настоящих.
Хелен посмотрела в коридор и заметила, как Стэн весело болтает с молодой продавщицей.
– Но мама сказала ждать ее здесь.
– Знаю, моя хорошая, знаю. – Хелен вздохнула, подошла к двери и оперлась на косяк, наблюдая за Стэном. – Но некоторые люди говорят совсем не то, что хотят.
Милли крепче сжала «Книгу Мертвых» у себя за спиной. Хелен повернулась, и тело ее пошло волнами. Пуговки-скалолазы из последних сил держались за утесы.
– Не волнуйся, милая, ты им понравишься. Ты же очаровашка! А теперь подожди минутку, ладно? Посидишь тихонько? Да? – Она замолчала, и они с Милли уставились друг на друга. – Я принесу тебе сок и печеньки. Ладно?
Не дождавшись ответа, Хелен вышла из комнаты. Милли смотрела ей вслед, и ее тошнило.
Мимо кабинета прошел мальчик с мамой.
– …а я хочу синюю! – кричал он.
Милли захотелось встать и крикнуть ему в ответ: «А я хочу свою маму!»
Она сорвала машинки со своих сапог и спрыгнула на пол. Потом бросила машинки в рюкзак и выглянула в коридор. Ни Хелен, ни Стэна.
Сделав глубокий вздох, Милли сломя голову бросилась в сторону кафе. Сумка подпрыгивала у нее за спиной – вверх-вниз, вверх-вниз. Прямо по коридору с разноцветными метлами, швабрами и полотенцами, мимо фотокиоска, где на экранах сменяли друг друга яркие картинки, и отдела с дисками, телефонами и прочей техникой. При виде Стэна Милли спряталась за большой картонкой с изображением знаменитого певца. Стэн стоял у полки с фильмами и что-то бубнил себе под нос.
– Есть, есть, не хочу, есть, – повторял он.
У него зазвонил телефон.
– Да? Да-да, сейчас буду. – Он прошел мимо Милли, но не увидел ее.
В кафе на своем любимом месте сидел Карл. Заметив у прилавка Хелен, Милли спряталась за растениями в горшках. Бу-бум, бу-бум, бу-бум.
– …И маленький кусочек пирога, пожалуйста, – говорила Хелен официантке. – Морковного. Да, давайте два кусочка. Спасибо. Да, и вон тот. Отлично, огромное спасибо. Ну, можно еще третий. Да, вот так.
– Карл! – прошептала Милли.
Карл выпрямился и повернулся к растениям.
– Э… да?
– Это Милли! – Она высунула голову из-за листьев папоротника.
– Просто Милли? Где же ты пропадала?
Под прикрытием растений Милли вкратце рассказала ему о том, что случилось после их вчерашней встречи.
– Сначала меня спас манекен. Потом я украла ключ и заперла охранника. Потом поужинала. А Рэмбо ужинал со мной. И лошадка. И угадайктошные человечки. И манекен. Я вас потом познакомлю. А потом я спросила у манекена, Мертвец он или нет. А потом я сделала подсказки для мамы. А потом Хелен сказала, что принесет мне сок и печенье, но не принесла. А потом я узнала, что едут мои новые мама и папа, и убежала. А потом нашла вас. Вы будете это есть?
Карл протянул ей кекс.
– Это все?
– Все, – произнесла она с набитым ртом.
– А от кого ты убежала?
– От нее, – Милли указала пальцем на Хелен, которая метрах в двадцати от них уже болтала с кем-то из посетителей кафе.
– Нет, они не для меня. Я на диете. «Диета северного пляжа»? Да, на ней сидит Кейт Мосс. По этой диете разрешается держать в руках любую еду, какую захочешь…
Когда Хелен двинулась к выходу и пошла обратно в кабинет охранника, Карл отвернулся.
– Значит, сбежала, говоришь? – он встал. – Ладно.
– Ладно?
– Мы тебя отсюда уведем, – сказал он громко. – Прямо сейчас.
Официантка выглянула из-за кофемашины.
– Ш-ш, – прошептала Милли.
Карл сел.
– Да. Прошу прощения. – Он помахал официантке. – Но нам пора. Да. – Он снова поднялся.
Избегая людных коридоров, они добрались до Огромных Трусищ. Манекен в гавайской рубашке внимательно смотрел на Милли. Она не могла отвести от него взгляда.
– Хватайте его.
– Чего?
– Воспитанные люди говорят «прошу прощения».
– Прошу прощения?
– Он пойдет с нами.
– Он?
– Да.
– Почему?
– Он меня спас.
Карл взглянул на Милли, потом на манекен и еще раз на Милли.
– Хорошо, – произнес он снова очень громко. – Твои друзья – мои друзья.
– Ш-ш! – прошипела Милли.
– Ах да. Точно. – Карл поднял манекен и прижал его к себе, щека к щеке, будто собирался танцевать.
– Готовы? – спросила Милли.
– Готов, – кивнул Карл.
Они двинулись к выходу, петляя между посудой и техникой, книжками и полотенцами. По пути какая-то тетенька даже попыталась надушить Карла туалетной водой, но в ответ он только захихикал.
Вскоре впереди возникли входные двери, ослепительно сияя и притягивая взгляд. Карл и Милли рванули вперед, но на них никто даже не обратил внимания. Оставалась самая малость!..
– Мы невидимые! – воскликнула Милли.
– Да, – согласился Карл.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Еще чуть-чуть – и они на свободе!..
Но тут Милли заметила угадайктошных человечков, которые глядели на них с пола. Она не успела ничего сказать Карлу, и он, наступив на них, грохнулся головой вниз в полную елочных огоньков корзину «Уцененка!». Милли тоже упала и ударилась головой, а манекен, выскользнувший у Карла из рук, рухнул на нее сверху. Одна пластмассовая нога оторвалась и отлетела в сторону.
И тут послышались три слова, которые Милли больше всего боялась услышать:
– Вот же она!
К ним направлялись Хелен и Стэн, а еще незнакомые дяденька и тетенька в дорогих неудобных костюмах. Новая мама и новый папа.
– Скорее, Карл! – Милли встала и, потирая голову, схватила его за руку.
Но Карл так увяз в гирляндах, что чем больше брыкался, тем сильнее себя опутывал.
– Хватай его, Стэн! – воскликнула Хелен, бежавшая у Стэна за спиной. – Кажется, он… ну… я не хочу спешить с выводами… Но… Такие, как он… обычно… Он наверняка… Скорее всего… Как мне кажется…
Стэн подбежал к Карлу, который все барахтался в елочных огоньках. Затем помог ему выбраться из корзины и схватил за руку.
– Ну все, старый развратник. Представление окончено.
– Ох, Стэн, – с трудом выдохнула Хелен, подбегая к нему. – Ты схватил его. – Она коснулась ладонью его предплечья. – Ты такой сильный!..
Карл, не глядя на Милли, прошептал:
– Беги. Беги, Милли. Я найду тебя.
Человечки из настольной игры глядели на Милли с пола, будто ждали, что она что-то сделает. И тогда Милли что-то сделала: она схватила манекен за ногу и бросилась вперед, петляя по узеньким тропинкам через лес людей.
– Беги, беги, Милли, – запела она и выбежала через входные двери на стоянку.
Оглянувшись на ходу, она увидела их – большие красные буквы, которые соединялись и разъединялись на раздвижных дверях: «Я ЗДЕСЬ МАМ».
Милли пошла по подъездной дорожке к своему дому, поставила манекен на крыльцо и подергала ручку входной двери. Заперто. Она достала запасной ключ из-под коврика, открыла дверь, потом оглянулась, проверяя, нет ли полиции, и вошла внутрь.
В доме было холодно и темно.
Не успев перевести дыхание после пробежки, Милли с порога крикнула:
– Мам? – Затем прошла на кухню. – Мам? – Слово эхом прокатилось по комнате.
Тут противно пахло мусором, и в раковине громоздились грязные тарелки. Милли прошла в гостиную.
– Мам?
Пустовавший диван показался огромным. Телевизор большой черной дырой темнел посреди комнаты. И почему она раньше не замечала, какой он большой и черный? Будто нажмешь на кнопку – и он засосет в себя весь дом.
На журнальном столике лежал папин чехол для пивных банок. Милли взяла его и поднесла к лучу света, лившемуся из окна. Пылинки вокруг пустились в пляс.
Она провела пальцем по черной ткани. На одной стороне чехла была изображена карта Австралии, а на другой – тетенька в купальнике с огромными водяными шариками. Милли надела чехол себе на руку и коснулась его щекой.