Страница 16 из 19
Она вышла из южной двери и направилась к галерее, сводчатой каменной аркаде, где в плохую погоду прогуливались монахи. Лунный свет посеребрил траву на лужайке внутреннего двора. Каждая сводчатая секция отбрасывала черную тень на серебристую землю, образуя четкий узор, похожий на чередование черных и белых плиток в замке Шенонсо.
Шенонсо. Как много призраков сегодня ночью!
Из галереи за церковью она могла видеть монастырское кладбище, где простые надгробия стояли как загадочные каменные круги в Северной Шотландии и Бретани, предположительно связанные с магическими обрядами давно ушедших народов.
Быстро бегущие облака на короткое время закрыли луну и унеслись дальше. Призрачные галеоны. Босуэлл называл их призрачными галеонами, вспомнила она. По его словам, это были души моряков, обреченных вечно скитаться по небу по воле ветра.
Босуэлл, который навсегда останется моряком, чье сердце принадлежит морю.
«Я не могу смотреть на воду и не вспоминать о тебе, – думала она. – Вероятно, поэтому я хочу отправиться в Англию водным путем, как будто ты морской бог, который поможет мне. О муж мой, где ты сейчас? Год назад мы с тобой провели первую брачную ночь».
В лунном свете она видела ажурную белизну цветущего сада аббатства. Ряды деревьев походили на стройных девушек, наряженных в кружева и ожидавших начала танцев. От них доносился тонкий, смутно знакомый аромат, напоминавший благоухание юности и наполненный сладостными обещаниями. Мертвые монахи спали в своих могилах.
«Где ты? – с пронзительной грустью думала она. – Можешь ли ты видеть луну, которую вижу я? Следует ли мне отправиться в Англию? Ты единственный, чье мнение я хотела бы узнать. Ты единственный, кто мог бы остановить меня. Если правда, что души людей могут беседовать на расстоянии, разделенные сушей и морем, поговори со мной сегодня ночью и посоветуй, что мне делать. Поговори со мной во сне или в моих мыслях, и я сделаю так, как ты велишь. Поговори со мной, любимый муж».
Мария окунула перо в чернила и начала писать.
«Дандреннан, 15 мая 1568 года.
Великой и могущественной королеве Елизавете
Дражайшая сестра, Вы уже большей частью осведомлены о моих несчастьях, но те из них, которые побуждают меня обратиться к Вам сейчас, произошли совсем недавно и еще не могли достичь Вашего слуха. Поэтому я должна познакомить Вас с ними так кратко, как только могу. Некоторые из моих подданных, которым я более всего доверяла и которым оказала наивысшие почести, ополчились на меня и крайне недостойно обошлись со мной. Благодаря неожиданной помощи Господь избавил меня от жестокого заключения, в котором я находилась.
Но с тех пор я проиграла битву, в которой большинство из тех, кто сохранил верность мне, пали у меня на глазах. Теперь меня вытесняют из моего королевства и побуждают к таким отчаянным мерам, что после Господа у меня не остается другой надежды, кроме Вашего доброго расположения. Поэтому я умоляю Вас, дражайшая сестра, препроводить меня в Ваше присутствие, где я подробно ознакомлю Вас с моими обстоятельствами.
Между тем я молю Бога осыпать Вас всеми небесными благословениями и даровать мне терпение и утешение; последнее же я более всего надеюсь получить с Вашей помощью.
Напоминая о причинах, по которым я уповаю на помощь из Англии, я посылаю королеве Англии это кольцо, знак обещанной дружбы и содействия.
Ваша любящая сестра, M. R.».
Она медленно сняла с пальца алмазное «кольцо дружбы». Пришло время вернуть его владелице, время исполнить старое обещание.
Солнце уже встало, когда Мария наконец запечатала письмо. Она не получила никаких известий или указаний во сне или наяву. Босуэлл так и не пришел к ней. Ей снилось что-то невразумительное и трудно припоминаемое. Она молилась о своем решении, но в конце концов стало ясно, что нужно двигаться дальше.
Англии и Шотландии было суждено объединиться под властью ее сына. Ее решение поможет закрепить это понимание и положит конец дурным предчувствиям и подозрениям о ее собственных намерениях по отношению к английской короне. Когда Елизавета примет ее, самым главным будет признание Якова ее наследником.
«В Англии я обрету надежное убежище и смогу беспрепятственно принимать моих подданных. Мой выбор также убедит Елизавету, что у меня нет намерения приводить на нашу землю чужеземцев, в том числе и французов. Я предпочла им Англию».
Мария отправила свое письмо вместе с тем, которое предназначалось для Лоутера. Пройдет еще несколько дней, прежде чем они будут доставлены по назначению, а потом неведомо сколько времени до получения ответа. Мария стояла на маленьком причале возле устья Эбби-Берн, где монахи в старину торговали с Англией и Ирландией, и наблюдала за судном, выходившим на открытую воду. На окрестных лугах паслись стада и пели птицы.
Внезапно ее охватило желание немедленно приступить к действию. Оно было таким сильным и неожиданным, что казалось знамением, ниспосланным свыше.
«Отправляйся сейчас, – убеждал ее внутренний голос. – Не жди ответа. Промедление опасно. Элемент случайности играет тебе на руку. Если ты окажешься в Англии, им придется дать тебе пропуск. В конце концов, думала ли ты о том, что будешь делать, если на твое письмо ответят отказом? Ты должна стать хозяйкой положения. Ты решаешь, что нужно сделать, а они пусть приспосабливаются к твоему решению. Интуиция еще никогда не подводила тебя. Отправляйся сейчас!»
– Когда будет следующий прилив? – спокойно обратилась она к Хэррису. Суда могли отчаливать только во время прилива, так как при отливе обнажались длинные илистые отмели.
– Через три часа, – ответил он.
– Найдите мне судно, – сказала она. – Я хочу переправиться сегодня днем.
Хэррис посмотрел на нее как на сумасшедшую:
– Нет!
– Я поняла, что это будет правильное решение. Я сделала выбор, и вы должны слушаться меня.
Они шли вдоль берега Эбби-Берн, протекавшей между ясеневыми и платановыми рощами на протяжении двух миль перед впадением в залив Солуэй. Все молчали, как будто отправлялись на похороны. Только Мария чувствовала себя легко и спокойно.
Около двадцати человек настояли на том, чтобы сопровождать ее, исполненные решимости защищать ее и разделить ее участь. Разумеется, среди них были Джордж и Уилл, но также лорд Ливингстон, лорд Флеминг, лорд Клод Гамильтон, лорд Бойд и лорд Хэррис со своими слугами.
Лорд Хэррис нанял простую рыболовную барку, которая обычно использовалась для перевозки угля и извести через Солуэйский залив, и она ожидала их у причала. Судно выглядело довольно ветхим и побитым штормами. Мария без комментариев осмотрела его, потом в последний раз оглянулась на поля и аббатство, силуэт которого вырастал на фоне синего неба. Не затягивая прощание с Шотландией, она взошла на борт.
– Пойдемте, – обратилась она к своим спутникам. Они выстроились в очередь на причале и молча последовали за ней. Когда все оказались на борту, судно сильно осело.
Те, кто остался на берегу, выглядели несчастными и покинутыми. Внезапно архиепископ Сент-Эндрюса вошел в воду и ухватился за край борта.
– Не уезжайте! – горячо произнес он. – Дорогая леди, я вас умоляю! Это безрассудство! Вас ждет несчастье!
Мария скованно улыбнулась и жестом показала капитану, что пора отчаливать.
– Вы испортите парадную ризу, – сказала она.
Барка начала двигаться, покачиваясь на мелких волнах у слияния вод реки и залива. Архиепископ продолжал цепляться за борт и пытался остановить дрейф, но течение было сильнее, и судно тащило его за собой.
– Остановитесь! Вернитесь, пока еще не поздно!
Костяшки его пальцев побелели от напряжения.