Страница 11 из 93
Этому пророчеству внимал присутствовавший там в гостевой ложе человек, получивший потом в результате войны все: могущество, неслыханную власть, славу. Это был Лев Бронштейн-Троцкий, который с помощью золота мировых магнатов оседлает впоследствии волну революции и станет угрожать потрясениями всему земному шару…
Что же касается Палестины, то действительно, если до войны планы создания еврейского государства связывались с территориями Уганды или Аргентины, то после известной декларации 1917 г. английского министра иностранных дел Бальфура о поддержке идей еврейского государства в Палестине фактически началась история Израиля. С этим обстоятельством также связан ряд загадочных страниц истории войны.
Лидеры Всемирной сионистской организации (Хаим Вейцман и др.), имевшие большое влияние на английское правительство, настаивали на перенесении акцента боевых действий британской армии с европейского театра на Ближний Восток с целью освобождения Палестины от турок. При этом они еще перед войной заручились поддержкой английского министра финансов Ллойд-Джорджа и Бальфура о создании еврейского национального очага в том регионе, который, таким образом, завоевывался бы британцами для евреев. Военный министр Англии лорд Китченер хорошо понимал подоплеку этих планов, как и все возможные последствия ослабления фронта против немцев и возражал против наступления на Ближнем Востоке. Однако в июне 1916 г. Китченер погиб по пути в Россию на крейсере «Хемпшир» после атаки германской подводной лодки. Это единственный за всю войну прецедент, когда немцам удалось вычислить маршрут деятеля Антанты, направлявшегося с визитом к своему союзнику (в Россию и обратно благополучно ездили и французские, и британские министры), и есть немалая доля вероятности, что такая удача была не случайной.
В декабре того же года в результате закулисных интриг был вынужден уйти в отставку противник завоевания Палестины английский премьер-министр Асквит, а его место занял «сионофил» Ллойд-Джордж. Возглавивший министерство иностранных дел Бальфур направил Ротшильду давно подготовленную декларацию «о еврейской Палестине». Одновременно происходила активная переброска британских подразделений на ближневосточный театр из Франции, несмотря на все предупреждения о готовящемся немецком наступлении. В январе 1918 г. командующий британскими силами в Европе генерал Хейг сообщал о «существенном ослаблении наших сил накануне решающих боев», а командир немногочисленных американских подразделений Першинг добавлял к этому, что «британские просьбы о помощи фронту трудно примирить с желанием мистера Ллойд Джорджа наступать в Палестине». Тем более непонятной выглядела эта стратегия на фоне революции в России, освободившей значительную часть германских войск для действий на Западе. Что же касается сионистов, то их реальные симпатии были тогда ближе к Берлину (где, кстати, и находилась их штаб-квартира), с которым они активно сотрудничали по части финансирования русской революции. Поэтому лоббирование британским кабинетом министров сионистских интересов за счет интересов королевства (и английской еврейской общины, которая возражала против палестинских планов) представлялось по меньшей мере странным. И тем не менее английские солдаты продолжали отправляться из Европы на судах через Средиземное море на Ближний Восток, где их группировка была доведена до более чем 1 миллиона человек. 7 марта 1918 г. Ллойд-Джордж предписал своему Генеральному штабу «начать решительное наступление в Палестине». А спустя две недели на ослабленный французский фронт обрушился железный кулак кайзера. Они и их союзники не смогли удержаться на позициях и были отброшены почти к стенам Парижа, потеряв сотни тысяч человек. «Это самое страшное поражение в истории нашей армии», ‑ записал в своем дневнике британский полковник Репингтон.
Суммируя эти факты, очевидец событий и позже известный журналист Дуглас Рид отмечал: «…Если бы Россия была вовремя поддержана, а вместо палестинской экскурсии все силы сосредоточились во Франции, то война закончилась бы раньше и, вероятно, без вмешательства Америки. Однако все это вовсе не послужило бы целям грандиозного плана «управления человечеством».
В разгар войны, как бы ощутив ее закулисную сторону, Валерий Брюсов писал:
А некто темный, некто властный,
Событий нити ухватив,
С улыбкой дьявольски-бесстрастной
Длит обескрыленный порыв.
А в 1937 г. на московском процессе «троцкистов» Карл Радек в предчувствии трагического финала вдруг сказал: «Я раскрою вам важнейшую из тайн — тайну войны…» и был мгновенно прерван. Какими сверхсекретными сведениями располагал ближайший соратник Троцкого? Почему его — единственного из обвиняемых на процессе — не приговорили к смерти? (По некоторым сведениям, Радек так и не был казнен, после десяти лет тюрьмы он жил под чужой фамилией).
На эти вопросы пока нет ответа.
НЕМЕЦКИЙ КАЙЗЕР КАК ТИТАН РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Дым от залпов чудо-пушек Круппа по Парижу недолго застилал мозги германскому Генштабу. Он был вынужден констатировать, что «блицкриг» не состоялся. На реке Марне в сентябре 1914 г. немцы потерпели неудачу и отошли от желанной французской столицы. На востоке хотя и попала в ловушку брошенная в прорыв ради ослабления натиска на Париж армия Самсонова, русские в целом действовали успешно. Юго-западный фронт генерала Иванова той же осенью очистил от австрияков Галицию и Буковину и грозил выйти на венгерскую равнину. В октябре — ноябре уже и собственно кайзеровские войска потерпели поражение под Варшавой. На балканском фронте сербская армия, невзирая на недостаток в вооружении, к началу 1915 г. отбросила австро-венгров на исходные рубежи. Италия, несмотря на обязательства перед Германией, готовилась примкнуть к ее противникам.
Немецкие стратеги поняли, что одной военной машиной Антанту не сломить. В ход пошла и тайная дипломатия. Германские агенты шныряли по всему миру, устраивая диверсии и провоцируя саботаж во вражеском тылу, подговаривая третьи страны к антиантантовским действиям. Самой фантастической в этом ряду выглядела попытка заключить союз с революционной Мексикой. Ее хотели подтолкнуть к войне за освобождение Техаса и Калифорнии, отторгнутых Соединенными Штатами в сороковые годы прошлого столетия. Хитрый ход сорвался в последний момент: завербованный немцами бывший диктатор Гуэрта уже готовился въехать в Мехико на белом коне, но его «арестовали и затем отравили американцы.
Но высшим достижением германской разведки стала, безусловно, операция в России. Так же, как немцем Михельсоном в XVIII в. в его стратегии против Пугачева, немцами в XX в. в борьбе против русской армии был признан наилучшим план: «двигаться и оборонительно, и наступательно, и подкупательно». Лично Вильгельм и его первые военачальники, ярые монархисты Гинденбург и Людендорф одобрили идею сокрушить русский фронт изнутри, путем организации антимонархической революции (правда, они не считали, что русская смута сильно затянется, и уж никак не ожидали, что революционный пожар перекинется в Германию). В марте 1915 г. кайзеровское казначейство выделило два миллиона марок на «пропаганду» в империи Николая II. Затем в течение двух лет истратило еще около сорока миллионов[10].
Ключевой фигурой в операциях по передаче этих средств русскому освободительному движению был юрист Израиль Гельфанд, более известный под своим литературным псевдонимом Александр Парвус. Давний друг Троцкого, он участвовал в революционном движении в России под социал-демократическими знаменами, а после 1905 г. эмигрировал. В Константинополе издавал газету «Колокол» (подражая Герцену) и брошюрки, на страницах которых открыто превозносил Германию и уже тогда заявлял, что «освобождение народов России может произойти лишь в результате победы Германии». Содержание всей этой литературы, тайно переправлявшейся в Россию, не оставляло сомнений в немецких источниках ее финансирования. Позже Парвус перебрался в Копенгаген, где на те же деньги основал «Общество по изучению социальных последствий войны» и фирму по торговле резиновыми изделиями (презервативами и т. д.), ставшие прикрытием для агентурной работы. Впрочем, он был связан, не только с разведкой, но и с влиятельными финансовыми кругами.