Мир в моих глазах

- Хорошо, - быстро ответил я, не до конца понимая, насколько важна та книга, но раз отец советует её прочесть ― я прочту.

- Послушай, - взяв в руки планшет, мягче сказал отец, внимательно посмотрев мне в глаза. - Я лишь хочу, чтобы ты знал правду о стране, в которой живешь. По телевизору, в фильмах, в этих играх, тебе показывают, какая у нас супер-крутая армия, всякие непобедимые "Рембо" и "терминаторы" уничтожают врагов сотнями, а в реальности, - он замотал головой, - всё совсем иначе. Ты знаешь, что мы облажались в Ираке? Облажались в Афганистане? Не можем с 2014 года разобраться с кучкой фанатиков, создавших Исламское Государство и захвативших половину Ирака и Сирии? Вот такая у нас крутая армия, сынок.

Я особо за новостями в мире и, уж тем более, на Ближнем Востоке не следил, но вскоре убедился, что отец говорил правду. Мы везде облажались, как будто у кучки террористов оружие в тысячу раз совершеннее нашего! В чем же проблема, что самая-самая великая армия мира не в состоянии одолеть бородатых исламистов-головорезов, обезглавливающих и расстреливающих сотни и тысячи людей на контролируемых ими территориях? А сколько солдат мы потеряли на этих войнах?

- Не откладывай. До колледжа осталось недолго, ты должен знать, что тебя ждёт. В мои годы такого дерьма точно не было, - отец покачал головой, что-то выискивая в Сети.

Вообще-то, он редко матерился, но если такое случается, значит ― по делу. Он протянул мне планшет и я чуть не упал со стула, прочитав заголовок, в котором говорилось об исключении из школы шестилетнего мальчика, обвиняемого в «сексуальном домогательстве».

- Вот такое оно, дерьмо в наших школах, Майкл. Пять лет, шесть или семь ― не важно. Таких случаев по всей стране уже десятки, а все потому, что некоторые сумасшедшие феминистки захватили школы ещё в конце девяностых. И теперь любое прикосновение мальчика к девочке без её разрешения может рассматриваться ими как «домогательство». Вот того парня, - он кивнул на планшет в моих руках, - полиция допрашивала только за то, что он поцеловал свою одноклассницу в руку, хотя она не была против. А дело всё в том, что дети смотрят мультики, диснеевские, к примеру, где кто-то кого-то целует таким образом. Откуда пареньку было знать, что этот безобидный поцелуй ― «сексуальное домогательство»? - возмущенно спросил отец. - Маразм и абсурд в этих школах, там детей уже пару лет учат тому, что геи и лесбиянки ― абсолютно нормальные и могут жить вместе и даже растить детей.

Это уже вне всякого здравого смысла! Как можно было додуматься до подобного безобразия и сумасшествия, для меня совершенно не ясно. Дети же реально смотрят мультики и там есть поцелуи в руку, но чтобы из-за этого действия вызывать полицию в школу и допрашивать первоклассника, ничего не знающего о сексе и всяких там домогательствах - это ни в каком кошмаре не приснится. Отец сказал, что это феминистки такое придумали. Кажется, это они в 2014 году стали лезть в игровую индустрию и обвинять всех геймеров в женоненавистничестве... Да, точно, это были они!

- А, это, у нас о геях тоже иногда говорят, - с усмешкой ответил я. - Но я всегда думал, что это странно ― когда два чувака... того... - смущенно улыбнулся я.

Отец быстро кивнул.

Интересно, а вот если бы мальчик поцеловал в руку другого мальчика? Или девочка - другую девочку? Они бы вызвали полицию, посчитав это "сексуальным домогательством"? Хороший вопрос, хотел бы я знать ответ на него... Хм, кажется геев в США нужно уважать, так что, скорее всего, в школу вызвали бы репортёров и сделали бы мальчика звездой теленовостей.

- Майкл, ты, главное, не унывай, - встав, сказал отец и подошёл ко мне. Погладил меня по голове и на его лице появилась знакомая добрая улыбка, согревающая и напоминающая о матери. - Я надеюсь, ты будешь сильным и не позволишь этой больной стране испортить тебе всю жизнь. Разрушить её. В колледже будет особенно трудно, и дело не только в том, что может так случиться, что придётся однажды прийти на занятия в платье.

- Кажется, я понимаю, - глухо произнес я. - Учитывая, что мальчиков обвиняют в том, о чём они даже не думают, я полагаю, в колледжах всё ещё хуже, так?

- Да, - кивнул отец. - Но, как говорится, "кто предупреждён - тот вооружён". Я верю в тебя, сынок.

- Ну спасибо, па, утешил, - улыбнулся я ему.

- Будь умным, честным и не обращайся с женщинами, как с вещами для секса, - положил он мне руку на плечо. - Уважай их, как равных тебе, но цени и люби лишь тех из них, кто не пытается обмануть или подставить тебя. Ну, у тебя есть несколько лет, чтобы подготовиться.

- Я понял, - ответил я воодушевленно.

Простые советы, трудное будущее впереди...

Краем глаза я заметил, как в комнату вошла Алиса, держа в руках два больших пакета с продуктами. Она улыбнулась мне и быстро скрылась на кухне. Почти сразу музыка притихла, и я услышал, как она поставила пакеты на стол и начала доставать из них свежие продукты.

- Задержалась, - выглянув на секунду, весело сообщила она, - один придурок пытался ограбить магазин, пришлось мне вмешаться.

- Не перестаралась? - спросил я, немного усмехаясь, отлично зная, на что способен андроид. На самом деле, Алиса не может нанести тяжёлые увечья человеку, даже если тот будет нападать на нее с оружием, но способна быстро и эффективно обезвредить его.

- Нет, ты же знаешь мои инструкции, - наклонив голову, ответила Алиса. - Дурачок пришел с незаряженным пистолетом. Ну, сейчас, наверное, уже сидит в полицейском участке.

- Да уж, - мрачно вздохнул я, вставая, и направился на кухню.

Когда она закрыла дверцу холодильника, мы поцеловались и она прижалась ко мне.

- Ну, - сказала Алиса, глядя мне в глаза. - Готов к пробежке?

- Конечно, - бодро ответил я.

- Тогда давай, бери куртку, а я закончу раскладывать всё, - указав на оставшиеся на столе продукты, сказала она.

- Хорошо, - улыбнулся я и снова нежно накрыл её губы поцелуем.

– Что приготовить сегодня? - спросила она, когда я вышел в гостиную.

Я развернулся к ней и на несколько секунд призадумался.

– На твоё усмотрение.

– Хорошо, значит, я приступлю, как только мы вернемся с прогулки, – мило улыбнулась Алиса.

Прогулка представляла собой пробежку в парк, расположенный в полутора километрах от моего особняка. Я старался каждый день посещать это место, ведь именно там я впервые признался в своих чувствах настоящей Алисе. И хотя каждый раз мне приходилось вспоминать о её смерти и о моей прямой вине в ней, я ничего не мог с собой поделать: ноги сами туда несли. И пусть рядом со мной в это время находилась другая Алиса, только благодаря ей я держался и не бежал куда-нибудь, зная, что путь всё равно закончится броском под поезд. А разве мой отец заслужил разрыв сердца, узнав известие о моей гибели? После того, что он сделал для меня, ему стоило вручить награду и возвести великолепный памятник.

Я кивнул Алисе и протопал в прихожую, где снял с вешалки легкую красную куртку и надел её.

Вскоре Алиса покинула кухню и мы вышли из дома – трехэтажного красного здания, за которым виднелся сад с яблонями и вишнями. Перед домом стоял красивый фонтан с чистой водой, окруженный смешными гномами, которые мне не нравились, но убирать их было бы настоящим неуважением к отцу и тем людям, что обустроили двор.

Пройдя по вымощенной плитками дорожке к кованым узорчатым воротам, я посмотрел на спящего в будке сторожевого пса и улыбнулся: его не разбудила бы даже начавшаяся война, но каким-то образом он успевал опустошить миску с едой раньше, чем я дошёл бы до входной двери.

Отворив калитку, мы с Алисой побежали по тротуару на восток. Солнце накалило воздух. Его лучи падали на листву деревьев, от которых отбрасывались тени. Мы с Алисой миновали сначала их, а затем и высокую кирпичную стену, за которой стоял мой особняк.

– Готов? – спросила Алиса, бегущая слева от меня.