Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 17 из 17



Джилл про себя похвалила мисс Фосетт за новые методы в кампании по завоеванию чувств мистера Хилла, но не знала, что инициатива эта принадлежала Найджелу Тренту. Он видел прибытие медсестры, поддерживающей выздоравливающего Терстона, медленно ковылявшего рядом с ней. Он видел, как она устроила раненого в кресле, положив его перевязанную ногу на подушку, и любовался грацией ее движений. Когда мальчика окружили любопытствующие друзья, а мисс Фосетт стояла одна, глядя на игру, он приступил к активным действиям и бесшумно возник рядом с ней.

– Вам приходится работать, пока другие играют? – поинтересовался он.

Рут Фосетт засмеялась:

– Вы имеете в виду – выводить Терстона? Это не слишком сложная работа. Он так радуется выходу из лазарета, бедный мальчик. У него довольно серьезная травма щиколотки. Доктор Мэйсон даже сделал рентген, подозревая возможность перелома.

– Оставим профессиональные разговоры, лучше расскажите о себе. Что вы делаете в свободное время?

– У меня его не много. – Рут Фосетт была удивлена его внезапным интересом к ней, но сочла, что актеры отличаются от обычных людей, и сделала на это скидку. – Вряд ли вам было бы интересно, – неловко сказала она.

– На самом деле мне очень интересно. Позвольте принести вам стул? Вам же не надо снова убегать?

– Н-нет. В ближайшие минуты – нет.

Так что Найджел принес два стула и поставил их рядом. Вскоре Рут Фосетт рассказывала ему о своей работе, и учебе, и детстве, и подругах, и увлечениях, и вообще обо всем, кроме всепоглощающей любви к мистеру Хиллу, который стоял неподалеку, чувствуя, как поднимается в сердце ревнивая ярость, пропитывая и отравляя всю радость этого погожего дня.

– Вы давно на сцене? – спросила Рут.

Она хотела увести разговор от себя, дабы не проговориться о том, что не решилась бы сказать вслух даже под угрозой смерти. Что-то в этом человеке буквально заставляло ее говорить. Как будто она знала его много лет. Она не сомневалась в его сочувствии, согретая его интересом и польщенная восхищением, читавшимся на всех мелькавших мимо лицах. Но ей с детства достаточно сурово внушили, что девушке полагается быть сдержанной. Она должна крепиться, и пусть лучше он говорит о себе.

– Я пошел в актеры сразу после колледжа, – улыбнулся Найджел.

Девушка была по-настоящему мила, хотя и слегка простодушна. Надо бы научить ее должным образом управляться с молодыми людьми. Хотя ей в жизни вряд ли понадобятся подобные умения: конкурирующих соискателей будет столько, что ей достаточно просто сидеть и выбирать.

И Найджел начал рассказывать о своей жизни кочевого актера.

Мистер Дьюхарст уже устроился в покинутом доме учителей, когда поспешно вошел Джордж Лемминг, предупрежденный о его прибытии. Глубоко опечаленные, они стали обсуждать ситуацию.

– Как жаль, что доктора отказались от первоначальной версии! – воскликнул Дьюхарст в полном отчаянии. – Бедняге Бобу это было бы совершенно все равно.

– Это абсолютно невозможно, – возразил Лемминг. – Сняв бинт, все равно бы увидели, что произошло.

– Да, конечно. – Дьюхарст, грызя ногти, заерзал в кресле. – То, что вы здесь застряли, – полная катастрофа. У всех прочих трупп время расписано, ваши выступления я им отдать не могу. Каждый проведенный здесь день – чистый убыток.

– Завтра воскресенье, – заметил Джордж Лемминг. Но антрепренер даже такого скромного утешения не принял.

– А что толку? – спросил он сердито. – Вы завтра должны быть на пути в Эксетер для выступления в понедельник. Даже если сегодня все выяснится – а не похоже, что это вообще когда-нибудь выяснится, – вы не успеете туда добраться. Еще один массовый возврат билетов. Не говоря уж об отрицательной рекламе: чертовски скверная репутация у нас будет среди школ и колледжей. Вы же знаете эту публику.

– В газеты пока не попало, – с надеждой сказал Лемминг.

Антрепренер фыркнул и на несколько минут замолчал. Когда он заговорил снова, голос звучал спокойнее.

– Как вы думаете, кто это сделал, Джордж?

– Ума не приложу. – Помреж не собирался высказывать какое-либо мнение. – Это мог быть кто угодно. Как вы знаете, вся труппа, кроме меня, к концу представления уходит со сцены. Я фактически был на сцене или за кулисами со второго действия и до конца, с краткими перерывами. Кстати, Эдуард мне об этом напомнил, и надо будет сказать инспектору из Скотленд-Ярда. Суперинтенданту я сообщил, что с начала второго действия не покидал сцену. На самом деле я отсутствовал на ней примерно три минуты, до своего выхода с письмом Мальволио. Вышел подышать, прошелся по передней подъездной аллее. Вы же знаете, какой был душный вечер.

– А остальные тоже находились поблизости?

– Да. Я видел Эдуарда, когда возвращался на сцену. Он мне напомнил об этом сегодня утром, как я уже говорил.

– Мне не нравится, как он сегодня выглядит. Кажется, он принимает все это ближе к сердцу, чем любой из вас.

– Эдуард сильно напряжен. Он единственный у нас настоящий актер теперь, когда Боба нет.



– Бедный старина Боб. Он никогда меня не подводил. Знаете, он ни одного спектакля не пропустил с самого своего появления в труппе…

– Поразительно. И в этом он тоже пропустил только самые последние секунды.

– Из публики были по этому поводу замечания?

– Я не слышал. Наверное, зрители просто не заметили.

Мистер Дьюхарст скорчил презрительную гримасу:

– Весьма вероятно. Что ж, мне, наверное, нужно поговорить с этим инспектором Митчеллом. Хотя не знаю, что я могу ему сообщить.

Джордж Лемминг остался сидеть в надежде получить указания на будущее.

– Не уходите, – обратился он к Дьюхарсту. – Вы еще не сказали мне, что делать дальше.

– А как я могу? Все это зависит от…

– Хорошо. Тогда мы остаемся здесь, пока я не узнаю, чего от меня ждут. – Лемминг поднял глаза на антрепренера: – А что будет с нашей Соней?

– А! – Дьюхарст снова рухнул в кресло. – Она – проблема, это к гадалке не ходи.

– Она – опасность, – мрачно ответил Джордж. – Ее уложили в постель, и стоит с ней заговорить, Соня сразу плачет. Не то чтобы души не чаяла в Бобе. Она все время по сторонам поглядывала, то на того, то на этого, сколько я знаю.

– Сейчас это молодой Найджел?

– Я думаю, да – по крайней мере, с ее стороны. Но совершенно не обязательно устраивать истерику, как только ее просят встать и вести себя нормально.

– Вы ей это сказали? Смелый вы человек.

– Не так прямолинейно. Но мне интересно, в чем причина такого поведения. Это не горе; тогда что же?

– Может быть, она хочет произвести впечатление убитой горем?

– Возможно, но я сомневаюсь.

Джордж не стал добавлять, что, по его мнению, состояние Сони Фентон обусловлено страхом. Вместо этого он встал и повел Дьюхарста в сторону музея. У дверей они остановились, и режиссер ободряюще положил руку Леммингу на плечо.

– Вы хороший парень, Джордж! – энергично сказал он. – Думаю, я могу оставить это дело в ваших руках. Мне еще нужно много поездить до понедельника – если этот коп меня отпустит, я не вижу смысла здесь оставаться. Так что вряд ли мы увидимся до этого времени. Попробую как-то перекроить расписание, насколько удастся, и подобрать для вас дату следующего выступления.

– А как с распределением ролей? Вы нам пошлете замену на сэра Тоби и другие роли Боба или хотите, чтобы я начал тасовать актеров?

– Не знаю. Как я могу решать, если неизвестно, кто после всего этого с вами останется?

– Вот именно.

Они переглянулись, одинаково поняв сказанное. Если полицейские успешно раскроют дело, труппа понесет еще одну потерю.

– Ну, рад был повидаться, – проговорил Джордж. – Я слегка нервничал, пока вы не позвонили сегодняшним утром. Если бы с вами по дороге случилась авария, это стало бы последней каплей.

– Всего лишь прокол, – ответил Дьюхарст. – Из-за него я прилично опоздал в Истбурн. Но в основном не хотелось будоражить школу ранним телефонным звонком.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.