Радикс

— Должна позвонить своему человеку. Времени прошло уже достаточно. — Усевшись в кресло, она позвонила Фолкнеру. Долгие гудки, затем включилась голосовая почта. И она оставила ему короткое послание: «Позвони сразу же, как только сможешь».

Президент вышел в коридор, переговорить с врачом. Она осторожно погладила Дилона по голове, потом подошла к окну. Стояла и смотрела на конную статую Джорджа Вашингтона, установленную перед въездом в госпиталь.

— Ал… — сонный голос, звук, вырвавшийся, словно из небытия. Дина резко обернулась. Дилон открыл глаза, его взгляд был устремлен в потолок. Его губы раздвинулись. — Ал… — опять начал он, затем сглотнул и шепотом добавил: — екс…

— Алекс! — воскликнула Дина и бросилась к двери. — Скорее, сюда!

Президент Армстронг ворвался в палату интенсивной терапии, следом за ним вбежала медсестра-латиноамериканка. Они подбежали к постели Дилона. Медсестра взглянула на больного, затем бросилась за врачом. Президент склонился над братом.

— Алекс, — Дилон снова сглотнул, потом выдавил еще два слова: — Ты победил… — закрыл глаза, и весь как-то сразу обмяк.

В палату ворвалась целая команда врачей и медсестер, они оттеснили президента Армстронга и Дину. Медсестра, оказавшаяся у постели первой, вскрикнула:

— Остановка сердца!

— Он уходит, — крикнул врач. — Кардиостимулятор сюда, живо!

Кто-то подкатил к постели тележку с прибором. Дина в панике метнулась к Дилону. Слишком много народу скопилось в палате. Армстронг взял ее за плечо, оттащил в сторону, чтоб не мешала врачам.

— Разряд два пятьдесят!

Она боролась, пыталась пробиться к постели. Но президент Армстронг оказался сильней. К нему присоединился агент спецслужбы, вдвоем им удалось вывести ее из палаты. Уже в дверях Дина услышала голос врача:

— Он не реагирует. Разряд триста!

Вблизи Форт Мид

12.21

Рыцарь ехал в лимузине, так и кипя от ярости. Мецгер не отвечал на его звонки. Настроение сразу улучшилось, когда зазвонил мобильник и он увидел номер Габриеля Битонти.

— Хорошие новости, — сказал ему Рыцарь. — Совсем скоро Радикс будет у нас в руках.

Повисла пауза. Доктор из Ватикана не спешил с ответом.

— Я возвращаюсь в Рим.

— Вы что, не слышали? Скоро у меня будет священный Радикс!

— По горло сыт вашими фантазиями, — сухо сказал Битонти. — Вы просто сумасшедший.

Правое веко Рыцаря задергалось. Изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие, он ответил:

— Никто не смеет называть меня так. Особенно огорчительно слышать это от служителя матери-церкви.

— Но вы и есть сумасшедший. Как врач вам говорю. Я требую провести расследование. Вас изгонят из ордена. А там, с божьей помощью, глядишь, и в тюрьму сядете.

— Что за чушь собачья? Кто вам это внушил?

— Ваш помощник Макс Кресс возил меня по Вашингтону.

— Да, это я велел ему устроить вам экскурсию.

— Я попросил показать мне национальный кафедральный собор. Пробыл внутри минут двадцать, а когда вышел, ко мне подошел какой-то бродяга. Он видел, как я говорил с Крессом перед тем, как войти в собор. Этот человек видел, как Кресс похитил его друга. И показал мне фотографию мужчины по имени Энди. Я сразу узнал лицо.

Рыцарь затаил дыхание.

— Вы замечательный художник, — продолжил Битонти, — но при этом совершенно безумны.

— Я рыцарь! Что стоит слово какого-то бродяжки против моего?

— Недолго вам осталось быть рыцарем. Я связался с Федеральной ассоциацией ордена Мальты. Они рассказали мне о вас и директоре ЦРУ, мистере Маккибоне.

— И что же они вам сообщили?

— Сказали, что после церемонии посвящения в соборе Святого Патрика вы обсуждали с ними, как найти легендарный Радикс. И вам никто не поверил, кроме Маккибона. Все сочли вас просто фанатиком. Я поговорил с этими людьми, и теперь они знают, что вы опасный фанатик.

— Подлая ложь!

— Вы обесчестили Суверенный рыцарский орден Мальты. Вас лишат звания рыцаря. Но, разумеется, я ничего не смогу доказать до тех пор, пока полиция не найдет тело Энди.

— Этого не случится.

— А я уверен в обратном. Вы потеряете звание рыцаря и должность директора АНБ.

— Бойтесь меня и слушайте! Я рыцарь господа Бога. Я значу и стою больше, чем вся ваша слепая церковь! Бегите в Ватикан и прячьтесь. Я все равно найду вас. И уничтожу!

Битонти отключился.

Дельгадо с силой сжал мобильник в пальцах и захлопнул крышку.

Вашингтон, округ Колумбия

12.25

Президент Армстронг ждал у дверей палаты интенсивной терапии. Дина рыдала, спрятав лицо в ладонях. Хорошо, что Элен не стала свидетелем этих трагических событий.

— Ничего, он прорвется. Дилон всегда умел выходить из самых сложных ситуаций.

Армстронг не удержался и представил себе брата в инвалидной коляске. Страшная участь для мужчины его возраста, такого активного человека, заядлого спортсмена. Если Дилон потеряет ноги, это будет для него чудовищным ударом.

Вышел врач, невысокий мужчина с усталым лицом и темными кругами под глазами.

— Нельзя ли с вами переговорить, господин президент?

Армстронг кивнул. Дина отняла ладони от лица, стала вытирать слезы.

— Речь идет о вашем брате. Мне очень жаль, но…

Слова словно падали в пустоту, врач шевелил губами, но Армстронг его не слышал. Покосился на Дину, увидел ее красные глаза. И сразу все понял. Понял, что отношения между ней и его братом выходили за рамки бизнеса. И еще он понимал, что потерял Дилона навсегда.

Глава 57

Лас-Вегас

21.30

Приступая к выполнению этого задания, Бринстон не верил в волшебную силу Радикса. Но все изменилось, когда он увидел кровь, сочившуюся из мумии монаха Занчетти. Теперь же он больше, чем когда-либо, верил в его исцеляющую силу. Да и какой выбор у него был? Никакого. Одно лишь желание спасти дочь.

Казалось, что до больницы они добирались целую вечность. И вот, наконец, машина доставщика пиццы остановилась, Бринстон выскочил и промчался через стоянку к входу в больницу «Дезерт Спрингс». Быстро добрался до блока реанимации. Выбежал из-за угла и тут же наткнулся на врача в белом халате. Высокий загорелый лысеющий доктор остановил его. Несмотря на веселые лучики морщинок в уголках глаз, смотрел он мрачно.

— Мы как раз собирались звонить вам, мистер Бринстон. Мы все перепробовали, старались, как могли. Ваша маленькая дочурка проявила себя настоящим бойцом. Мне страшно жаль.

Бринстон молча смотрел на него.

— Мы потеряли ее, минут пятнадцать назад. Сейчас перенесли в отдельную палату. Сестра Грэдиша проводит вас. Там и сможете попрощаться с Шайной.

Джон открыл было рот, собрался что-то сказать. Но не смог выдавить и слова.

Бринстон вошел в палату, Кайлин как раз заканчивала молиться. Она стояла на коленях перед кроватью дочери, он взял ее маленькую ручку в свою. Она всегда целовала ее после молитвы. Никогда прежде он не видел у жены таких красных распухших от слез глаз. Они обнялись, лишь после этого Бринстон взглянул на Шай. Можно было подумать, что его дочурка крепко спит, такое спокойное, умиротворенное у нее было личико. Вот только, пожалуй, слишком бледное.

— Я не могу потерять и тебя тоже, — заливаясь слезами, пробормотала Кайлин. — Я многого не понимала. Но теперь знаю одно: без тебя мне не жить, Джон.

Слова эти показались ему сладчайшей на свете мелодией.

— Будем строить свою жизнь заново.

Кайлин кивнула.

— Знаешь, я уже по ней скучаю. — Он крепко обнял жену, потом решительно отстранил, хотя ему страшно не хотелось этого делать.

— Могу ли я… — осторожно начал он, — побыть с ней минутку?

Кайлин отошла, но из палаты выходить не стала. Бринстон стоял у кровати. И чувствовал страшное опустошение, глядя на маленькое личико дочери. Потом наклонился, провел пальцами по светлым кудряшкам, нежной щеке, дотронулся до бледных губ. И решительным движением их раздвинул. А когда убрал палец, увидел, что рот остался приоткрытым.