Страница 129 из 146
В ноябре 1937 года из НКВД Сталину был направлен список на 292 человека с предложением об их расстреле. Список состоял из видных деятелей Красной Армии, имевших большие заслуги перед партией и государством.
В июле 1938 года Ежов направил Сталину список на 138 человек, а в сопроводительной записке, исполненной карандашом на клочке бумаги, писал: “С. секретно, тов. Сталину. Посылаю список арестованных, подлежащих суду Военной коллегии по первой категории. Ежов. 26.VII.1938 г.”. На списке имеется резолюция: “За расстрел всех 138 человек И. Ст. В. Молотов”.
Репрессированными оказались заместители наркома обороны СССР Егоров, Алкснис, Федько и Орлов, заместители начальника Генерального штаба РККА Левичев и Меженинов, заместители начальника Главпура РККА Булин и Осенян.
Подвергались репрессиям 22 начальника и 30 ответственных работников управлений Наркомата обороны и Генштаба: Ковтюх (командное), Каширин (боевой подготовки), Халепский (вооружение), Вольпе (административно-мобилизационное), Берзин (разведывательное), Бокис (автобронетанковое), Роговский (артиллерии), Седякин (ПВО), Степанов и Фишман (военно-химическое), Лон-гва (связь), Тодорский (высших военных учебных заведений), Медников (военно-строительное), Аппога (военных сообщений), Максимов (топографическое), Базенков (материально-технического снабжения), Мовчин (снабжения горючим), Косич (обозно-вещевого снабжения), Жильцов (продовольственного снабжения), Баранов (санитарное), Никольский (ветеринарное), Перцовский (финансовое); командующие войсками военных округов Урицкий (Московский), Дыбенко (Ленинградский), Белов (Белорусский), Великанов (Забайкальский), Куйбышев (Закавказский), Горь-кавый (Северо-Кавказский), Грязное (Среднеазиатский), Горбачев и Гайлит (Уральский), Дубовой (Харьковский) и другие.
Были репрессированы 88 старших командиров округов, а также 8 начальников военных академий, институтов и школ: Кучинский (Академия Гентштаба), Немерзелли (Военно-политическая академия), Смолин (Военно-инженерная академия), Авиновицкий (Академия химической защиты), Егоров (Школа им. ВЦИК), Брынков (НИИ РККА), Ми-лейковский (Научно-испытательный технический институт АККА), Бажанов (Научно-испытательный институт ВВС) и другие; 26 профессоров и преподавателей.
Не миновал репрессий и Военно-Морской Флот. Были арестованы и осуждены нарком ВМФ Смирнов, его заместитель Смирнов (Светловский), начальник морских сил РККА Викторов, начальник штаба морских сил Стасевич, командующие флотами Кожанов (Черноморский), Душе-нов (Северный), Киреев (Тихоокеанский), командующий Амурской флотилией Кодацкий-Руднев, начальник Военно-морской академии Лудри, начальник НИИ военного кораблестроения Алякринский, а также 22 военно-морских командира высокого ранга.
Были репрессированы, кроме того, 4 сотрудника советских военных представительств за рубежом и 7 руководящих работников Осоавиахима. По обвинению в участии в военном заговоре в 1937 - 1938 годах арестованы и осуждены секретарь Совета Союза ЦИК СССР Уншлихт, секретарь Комитета Обороны при Совнаркоме СССР и уполномоченный ЦК ВКП(б) в Монголии Таиров (Тер-Григорь-ян), заместитель наркома оборонной промышленности СССР Муклевич и начальник 8-го главного управления этого наркомата Нейман.
Всего в тот период было арестовано и осуждено военной коллегией Верховного Суда СССР 408 человек руководящего и начальствующего состава РККА и ВМФ, 386 из них являлись членами партии. К высшей мере - расстрелу - был приговорен 401 человек, 7 - к различным срокам исправительно-трудовых лагерей.
Изучение документальных материалов, хранящихся в партийных и государственных архивах, а также опрос лиц, причастных к событиям тех лет, позволили установить, что дело по обвинению Тухачевского и других военных фальсифицировано, а признания.обвиняемых на следствии получены от них недозволенными методами. В те годы органы зарубежной разведки систематически направляли по различным каналам сфабрикованный ими дезинформационный материал, который должен был свидетельствовать о предательстве Тухачевского и других советских военных руководителей.
В архивах Сталина обнаружены документы, подтверждающие стремление германских разведывательных кругов довести до него дезинформационные сведения о Тухачевском. Одним из последних документов такого рода было письмо корреспондента “Правды” в Берлине А. Климова, которое было направлено Сталину редактором “Правды” Мехлисом. В середине января 1937 года А. Климов передает, как якобы достоверное, сообщение о том, что в Германии “среди высших офицерских кругов упорно говорят о связи и работе германских фашистов в верхушке командного состава Красной Армии в Москве. В этой связи называется имя Тухачевского”.
Следует заметить, что его имя упоминается и в других дезинформационных материалах. В связи с этим в то время неоднократно обстоятельно проверялась достоверность подобных сведений, которые отвергались как полностью вымышленные и несостоятельные.
В начале 20-х годов за рубежом было распространено мнение о нелояльном отношении Тухачевского к Советской власти. Определенное основание этому могло быть положено его участием в начале 20-х годов в известной операции “Трест”, осуществленной органами ОГПУ для разложения монархически настроенной российской эмиграции. Желая придать фиктивной конспиративной монархической организации, которая якобы действовала в стране, больший авторитет, за границу было сообщено о вовлечении в ее состав Тухачевского.
Однако в конце 1923 - начале 1924 года выяснилось, что органы ОГПУ переиграли с именем Тухачевского. Им было дано указание о выводе его из операции “Трест”. Это было сделано, но след в зарубежных разведывательных кругах, очевидно, остался.
Необходимо отметить, что ни в следственном деле, ни в материалах судебного процесса дезинформационные сведения зарубежных разведок о Тухачевском и других военных деятелях не фигурируют. Свидетельств о том, что они сыграли какую-либо роль в организации дела военных, не обнаружено.
Материалы зарубежных разведок в значительной степени были рассчитаны на такие черты характера Сталина, как болезненная мнительность и крайняя подозрительность, и, по всей вероятности, в этом они свою роль сыграли.
В суде обстоятельства “дела” были исследованы крайне поверхностно и неполно. Вопросы, задававшиеся подсудимым, носили тенденциозный и наводящий характер. Суд не только не устранил наличие существенных противоречий в показаниях подсудимых, но фактически замаскировал эти противоречия. Суд не истребовал никаких объективных документальных доказательств и свидетельств, необходимых для оценки правильности тех или иных обвинений, не вызвал никаких свидетелей и не привлек к рассмотрению дела экспертов. Весь судебный процесс стенографировался, однако правкой и корректировкой стенограммы суда занимались те же работники НКВД, которые вели следствие.
РАЗВЕДКА СВОЕ ДЕЛО ЗНАЛА
О разведывательной деятельности органов госбезопасности накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз.
Справка Комитета государственной безопасности СССР.
Важнейшей задачей органов государственной безопасности в предвоенный период было вскрытие конкретных планов, организационных и практических мероприятий фашистской Германии по подготовке войны против СССР, получение точной и достоверной информации о сроках возможного нападения.
Большое количество документов внешней разведки, пограничных войск, военной контрразведки, территориальных и транспортных органов госбезопасности по этим вопросам убедительно свидетельствует о том, что с лета 1940 года руководству НКВД СССР докладывалась для представления ЦК ВКП(б) и Советскому правительству информация о ходе военных приготовлений фашистской Германии против СССР.
Так, 28 июня 1940 года Главное управление пограничных войск НКВД СССР докладывало в Наркомат внутренних дел СССР: