Страница 16 из 120
слезть?..
– И так вывезет!..– крикнул, стоя на крыше, малый в картузе.
– «И так вывезет»... что ты на лошадь, что ли, засел, болван
не понимающий. Слезай к чертовой матери!
– Под горку идет хорошо, а вот как навзволок, так мука с ним
одна.
Все сошли на насыпь. Поезд постоял с минуту на месте,
подергался судорожно и пошел назад...
– Матушки! Куда ж это он?
55
– За картошкой поехал... гайку не потеряй!..– крикнул вслед
машинисту веселый мужичок.
– Ежели спешить некуда, еще ничего,– можно и подождать.
– Да, подождать. Хорошо вам на крыше-то,– злобно сказала
баба с жбаном,– а тут все молоко розлили, да еще проквасишь
его, покуда довезешь.
– А ты пешком иди, баба молодая, чего машину зря
мучаешь,– сказал веселый мужичок.
– Только вот оскаляться и умеете...
– Пошел!..– крикнул кто-то.
Несколько человек бросились наперерез к поезду и с
озверелым видом, работая локтями, стали пробиваться на
крышу.
– Ах, дьяволы, опять самые хорошие места займут.
– Садись, не зевай! Черт вас побери, окаянные. Разинули
рты! – крикнул кондуктор.
– А мы думали – остановится.
– Останавливайся для вас, а потом опять сначала разгоняй.
Вот бестолочь-то окаянная, ну, никак к порядку не приучишь.
Весь свет обойди, другого такого народу не найдешь.
Старушку затерли, и она, потеряв туфлю, успела только
повиснуть на подножке. Лохматый мужичок, опять раньше
других вскарабкавшийся на крышу, увидев старушку внизу,
крикнул ей:
– Висишь, тетка?
– Вишу, батюшка, слава богу.
И она о плечо поправила съехавший на глаза платок, так как
обе руки ее были заняты держанием за скобку...
Поезд пошел, прибавляя ходу. А сзади бежали, спотыкаясь, с
мешками, и испуганно махали руками те, кто не успел на ходу
прицепиться.
– Догоняй, догоняй, тетка! – кричал малый в картузе,
держась за трубу, как за мачту.– Ах ты, мать честная, вот так
подвезли тетеньку!
Какой-то человек в бабьей кофте посмотрел на оставшихся и
сказал:
– Ну, беда теперь с плохими ногами.
– Тут и с хорошими голову потеряешь.
– Вот как народу поскидает побольше, все, может, лучше
пойдет.
– И то как будто расходиться стал.
56
– Разойдется... Тут под горку.
Все замолчали и, оглядывая свои мешки, стали прочнее
усаживаться.
-...Не тяни за плечо...– раздался голос снизу, где висели, как
виноград, люди на подножках.
– Потерпишь, что же мне, оторваться, что ли...– сказал
другой голос.
– О, господи батюшка, того и гляди, руки оборвутся. А тут
этот домовой разогнался.. Куда его леший так понес? Холера
проклятая!
– На кульерском едем!
Поезд, шедший под уклон, все прибавлял ходу и наконец так
разошелся, что поднял за собой целый ураган крутившихся в
воздухе бумажек и пыли.
Вагоны дребезжали и ныряли из стороны в сторону.
Разговоры на крышах прекратились. Пассажиры притихли и,
как гонщики, плотнее надвинув шапки и сощурив глаза,
смотрели вперед.
– Куда его нечистые разнесли!
– Эй, куда ты так расскакался! Головы, что ли, сломить всем
хочешь! – кричали с крыш машинисту.
– «Расскакался»,– передразнил с тормоза угрюмо кондуктор,
стоявший, как в метель, с поднятым от пыли воротником
шинели.– Что ж он изделает, когда тормоза не действуют? Не
понимает ни черта, а тоже глотку дерет.
– А тут какого-то черта догадало еще крышу полукруглую
сделать. Ухватиться не за что.
– Что ж они не могли хоть какие-нибудь держалочки
устроить?
– Нешто они об публике думают!..
Впереди показался полустанок. Кондуктор схватился было за
тормоз, покрутил несколько времени, потом плюнул и махнул
рукой. Поезд пролетел мимо платформы. Стоявшие плотной
стеной на платформе люди сначала удивленно смотрели, потом
стали испуганно махать руками и кричать:
– Стойте, стой! Куда же вы? Нас-то захватите!
– Никак не могим, гайка на отделку развинтилась! – крикнул
веселый мужичок. А малый в картузе, подняв вверх руку, точно
у него был кнут и он скакал на лошади, кричал во все горло:
– Шпарь, шпарь его! Вот как распатронили!
57
Поезд, далеко прокативший за полустанок, наконец
остановился.
– Ну, нет, это уж бог с ним, с этим удобством,– сказал
человек в бабьей кофте, лежавший на животе около трубы,
обхватив ее обеими руками: – лучше уж внизу тесноту
потерпеть да живым остаться. А то сейчас чуть-чуть не
стряхнуло.
– Да, на крыше хуже,– сказал лохматый мужичок, протирая
обеими руками глаза и сплевывая.– Пыль очень, и сердце с
непривычки заходится.
– У вас там, у чертей, наверху заходится, а вы попробовали
бы тут пошли, повисели,– раздался снизу озлобленный голос
бабы с молочным жбаном.– А то расселись там, как господа.
– Ну, вы, что же там ждете? – К подъезду, что ли, прикажете
подавать! – крикнул кондуктор на пассажиров, озадаченно
стоявших на платформе полустанка. Те, схватив свои мешки,
испуганно бросились к поезду.
– Вот окаянный народ-то, каждому объясняй да еще по шее
толкай, а чтоб самим к порядку привыкать, этого – умрешь, не
добьешься.
58
Тяжелые вещи
На базарной площади, где прежде торговали готовым
платьем, железом, горячей колбасой и всем прочим, стояли
запертые и забитые досками лавчонки, а в проходах между ними
и по всей площади, на навозе и подтаявшему льду были
разложены на мокрых рогожках всякие товары: у кого пара
ржавых селедок, две пуговицы и коробка спичек, кто продавал
какую-нибудь рваную шубенку или менял серебряную ложку на
хлеб.
– Облавы нынче не было? – спрашивали вновь подходившие.
– Вчерась была,– неохотно отвечал кто-нибудь из торговцев.
Продавцы то и дело зорко оглядывались по сторонам и при
всякой тревоге делали приседающее движение, чтобы схватить
за углы свои рогожки с товарами и лететь куда-нибудь на
ближайший пустой двор.
Какая-то барыня в мятой шляпке принесла лампу с абажуром
в виде матового шара и, нерешительно оглянувшись по
сторонам, спросила:
– А ничего, позволяют торговать-то?
На нее и на ее лампу молча и недоброжелательно
посмотрели.
– Позволяют... тому, у кого ноги проворные,– сказала
молодая торговка в полушубке, поправив платок на голове и не
взглянув на спрашивавшую.
– А ты, матушка, в первый раз, что ли, вышла? – спросила
пожилая торговка, у которой на рогожке были разложены пять
селедок и велосипедный насос.
– В первый...
– То-то я вижу. . лампу-то с шаром взяла. Ежели, грешным
делом, спешить придется, как бы тебе ее не раскокали.
– Они все чисто с неба свалились...
– Ты уж, как чуть что, поглядывай вон на того старика, что
замками торгует, он у нас сметливый.
Какой-то человек в поддевке, торговавший стаканами и
вазочками, недовольно покосился и сказал:
– С замками-то всякий дурак будет сметлив. Их стряхнул в
мешок и айда. А ты посуду пойди так-то стряхни. Вот наказал
бог товаром.
– А вон еще умная голова идет.
59
Все оглянулись. К ним подходила женщина с креслом на
голове, которое торчало ногами вверх. Женщина поставила
кресло и остановилась, тяжело дыша.
– Еще-то у тебя потяжельше ничего не нашлось? – спросила
молодая торговка.
– Последнее, матушка.
– Они все думают, как до свободы.
Вдруг все прислушались.
– Стой, свистят...
В самом деле послышался какой-то свист.
Старичок с замками не обратил никакого внимания на свист
и даже стал раскуривать трубочку. Все мало-помалу