Игра в ракушки

Филип К. Дик

«Игра в ракушки»

Внезапно раздавшийся звук мгновенно разбудил О’Кифа. Он сбросил одеяло, соскользнул с койки, схватил пистолет и ударом ноги разбил стекло, прикрывающее кнопку тревожной сигнализации. Высокочастотные импульсы привели в действие колокола громкого боя во всем лагере. Когда О’Киф выскочил из своего дома, всюду уже горели огни.

— Где? — отрывисто спросил Фишер. Он стоял рядом с О’Кифом, все еще в пижаме, с опухшим от сна лицом.

— Где-то справа. — Он шагнул в сторону, пропуская пушку, которую выкатывали из подземного укрытия. Среди фигур, одетых в ночные халаты и пижамы, появились солдаты в форме. Справа простиралось огромное черное болото, заросшее пышной травой, папоротниками и массивными луковицами, наполовину погрузившимися в липкую трясину, которая покрывала поверхность Бетельгейзе II. Над огромным болотом всегда висел туман. Ночное свечение плясало над болотом — пр^ирачные желтые огни, то появляющиеся в темноте, то снова исчезающие.

— Мне кажется, — заметил Хорстоковски, — на этот раз они прокрались вдоль дороги, но не выходили на само шоссе. Там с каждой стороны обочины по пятьдесят футов в ширину, отделяющих дорогу от болота. Вот почему не сработала радиолокация.

Гигантский плавающий механический «жук» пробивал дорогу через болото. За ним оставался широкий след твердого дымящегося грунта. Растительность, гниющие корни и опавтис листья всасывались внутрь и превращались в дорожное покрытие.

— Так что ты увидел? — спросил О’Кифа Портбейн.

— Ничего. Я крепко спал. Но я услышал их!

— Чем они занимались?

— Готовились закачивать в мой дом нервно-паралитичеcкий газ. Я услышал, как они разматывают шланги с барабанов и снимают заглушки с баллонов. Клянусь всеми святыми, я еле успел выскочить из дома до того, как они закрепили фланцы!

Подбежал Даниэльс.

— По-твоему это была газовая атака? — спросил он, хватая маску противогаза с пояса. — Да не спите же вы — наденьте противогазы!

— Им не удалось пустить оборудование в ход, — объяснил Зильберман. — О’Киф вовремя услышал и поднял тревогу. Они сразу отступили в болото.

— Ты уверен? — в голосе Даниэльса звучало сомнение.

— Ты чувствуешь какой-нибудь подозрительный запах в воздухе?

— Нет, — признался Даниэльс. — Однако нервно-паралитические газы без запаха наиболее опасны. Их действие начинаешь ощущать лишь тогда, когда становится слишком поздно. — И он решительным движением надел маску.

Рядом с домами появилось несколько женщин — стройные фигурки с большими глазами, мелькавшие в лучах прожекторов. За ними осторожно крались дети.

Зильберман и Хорстоковски отошли в сторону к тяжелому орудию, стоящему в тени.

— Любопытно, — заметил Хорстоковски. — Третья газовая атака в этом месяце. Не считая двух попыток заложить в лагере бомбы. Они усиливают натиск.

— Ты уже все подытожил, не так ли?

— Просто я не считаю обязательным иметь общую картину для того, чтобы понять, что здесь происходит. Нападения учащаются, становятся все более изощренными. — Хорстоковски оглянулся по сторонам и наклонился к уху Зильбермана.

— Возможно, радиолокационные системы не сработали по совершенно иной причине, — прошептал он. — У них есть все, даже летучие мыши, перекусывающие провода.

— Но если они действительно прошли по обочине дороги, как ты только что сказал…

— Слушай, Зильберман, неужели ты сам не видишь, что происходит вокруг? Я сказал про обочину лишь затем, чтобы сбить их с правильного следа… Понимаешь? Кто-то дал им сигнал к атаке и вывел из строя радиолокаторы!

— Ты имеешь в виду кого-то из нас?

Хорстоковски не сводил взгляда с Фишера, стараясь рассмотреть, чем он занимается в сырой ночной мгле. Фишер осторожно подошел к обочине шоссе, к тому месту, где кончалась ее твердая поверхность и начиналась трясина. Он присел и что-то искал в иле, опустив туда руки.

— Чем он занимается? — резко бросил Хорстоковски.

— Ищет что-то, — равнодушно пожал плечами Зильберман. — Почему бы и нет? Ведь ему поручили это, не так ли?

— Следи за ним, — предупредил Хорстоковски. — Вот увидишь, когда он вернется, то скажет, что ничего не нашел.

Прошло несколько минут. Фишер встал и подошел к ним, вытирая грязь с рук.

— Нашел что-нибудь? — спросил Хорстоковски.

— Я? — удивленно заметил Фишер. — Ничего не нашел.

— Нечего врать! Ты ползал там на четвереньках и копался в трясине!

— Мне… мне показалось, что я увидел что-то металлическое, вот и все.

Хорстоковски охватило неслыханное чувство радости. Значит, он оказался прав!

— Говори! — крикнул он. — Так что ты нашел?

— Сначала мне показалось, что это газовая труба, — пробормотал Фишер. — Потом я увидел, что это всего лишь корень, большой корень.

Наступила напряженная тишина.

— Обыщите его! — приказал Портбейн.

Двое солдат схватили Фишера. Зильберман и Даниэльс быстро обыскали его.

На траву легли пистолет, нож, свисток, портативный радиотелефон, счетчик Гейгера, медицинский пакет и удостоверение личности. Ничего больше в карманах не оказалось.

— Действительно, он ничего не спрятал от нас, — заявил Портбейн. — Извини, Фишер. Сам понимаешь, какая осторожность требуется от нас всех. Пока мы находимся здесь, а они нападают чуть ли не ежедневно, нужно быть наготове.

Зильберман и Хорстоковски переглянулись и отошли в сторону.

— Теперь и я понимаю, — тихо произнес Зильберман.

— Разумеется, — кивнул Хорстоковски. — Он успел что- то спрятать. Мы раскопаем ту часть болота, где он сидел. Думаю, найдем что-то интересное. — Он воинственно расправил плечи. — Я знал: кто-то в нашем лагере работает на них. Шпион с Терры.

Зильберман вздрогнул.

— Терра? Неужели это они воюют с нами?

— Разумеется. Кто еще?

На лице Зильбермана появилось озадаченное выражение.

— Мне казалось, что мы защищаемся от кого-то другого.

Хорстоковски охватил приступ ярости.

— Например?

Зильберман покачал головой.

— Не знаю. У меня просто нет времени, чтобы выяснить, кто нападает на нас. Я едва успеваю обороняться. Мне казалось само собой разумеющимся, что это — инопланетяне.

— А кто, по-твоему, эти обезъянолюди с Терры? — насмешливо спросил Хорстоковски.

На еженедельную конференцию, где обсуждалось положение в лагере, собрались девять его руководителей. Заседание проходило в хорошо защищенном подземном бункере. Вооруженная охрана стояла у входа, дверь в бункер запиралась сразу после того, как последнего из руководителей проверили, обыскали и наконец пропустили внутрь.

Домграф-Швач, председатель Совета, сидел в своем глубоком кресле, держа одну руку на пачке отчетов, а другую — на кнопке, приводящей в действие механизм, который — в случае опасности — мгновенно выстреливал его вверх вместе с креслом. Проскочив люк над головой, Домграф-Швач попадал в безопасное помещение, гарантированное от нападения. Портбейн традиционно обходил помещение Совета, осматривая стены и мебель в поисках электронных приборов, которые могли наблюдать за происходящим в бункере и записывать все разговоры. Они постоянно пытались установить в бункере — самом секретном и безопасном помещении лагеря — подобные приборы, позволяющие им узнать все тайны. Даниэльс сидел за круглым столом, не сводя глаз со счетчика Гейгера. На Зильбермане был одет сложный защитный костюм из стали и пластика с автономным питанием и сетью электрических проводов внутри. Из костюма доносилось жужжание механизмов.

— Что это у тебя за латы? — сердито воскликнул Домграф-Швач. — Мы не видим тебя — сними их сейчас же!

— И не подумаю, — огрызнулся Зильберман глухим голосом, едва слышным из глубины костюма. — С сегодняшнего дня я не собираюсь выходить без него. Вчера вечером кто-то пытался уколоть меня иглами с бактериологическим ядом!