Страница 3 из 37
— Клише неопытно, — произнес компьютер с неподражаемым благородством и спокойствием.
— Это точный перевод? — поинтересовался Джо.
— Клише неоп...
— О’кей, — пожал плечами Джо. — Разъединяюсь. — Он повесил трубку и широко улыбнулся. Простая забава наконец расшевелила его, оторвав от мрачных раздумий.
Поколебавшись минуту, он набрал номер старика Смита в Нью-Йорке.
— Контора закупки и снабжения, отдел седьмой, — подал голос Смит. На сером экранчике возникло лицо, напоминавшее морду гончей собаки, терзаемой несварением желудка. — О, это ты, Фернрайт? Что-нибудь есть для меня?
— Очень легкая штука, — начал было Джо. — Клише неоп...
— Погоди, ты лучше послушай мою, — перебил Смит. — Это необычная штучка. Ты ни за что не разгадаешь. Слушай. — Он читал быстро, запинаясь й захлебываясь слюной. — «Болотные постоянства». Автор — «Шкала Гвоздеяблока».
— Нет! — вдруг выпалил Джо.
— Что — нет? — Смит поднял голову, недоуменно прищурившись. — Ты же не попробовал. Я дам тебе время. Как по правилам, пять минут. У тебя пять минут в запасе.
— Я выхожу, — заявил Джо.
— Выходишь? Из Игры? Но ты же достиг такого уровня!
— Хватит с меня экспериментов, — отрезал Джо. — Надоело прикидываться интеллектуалом, крючить из себя черт знает кого. Закрою номер телефона и нырну на дно. Никаких больше игр. — Он сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду. — Я скопил шестьдесят пять четвертинок. Довоенных. Это заняло два года.
— Монет? — ахнул Смит. — Металлических монет?
— Целый асбестовый мешок под радиатором у меня дома, — сказал Джо. — Это равно... — Ему пришлось посчитать в блокноте. — Десять миллионов долларов в товарных талонах. По сегодняшнему курсу в газете. — Джо глянул на Смита. — На моей улице, у перекрестка, есть будка...
Про себя Джо подумал: «Сегодня я попытаю счастья. Интересно, если в итоге у меня окажется достаточно монет? Говорят, мистер Найм дает очень мало... или, другими словами, просит очень много. Но шестьдесят пять четвертинок — это предостаточно».
После гнетущей паузы Смит медленно проговорил:
— Я понял. Что ж, желаю удачи. Может, получишь слов двадцать на всю сумму. Парочку пустых фраз. «Поезжайте, мол, в Бостон. Спросите...» — скажет мистер Найм и закроет лавочку. Приемная коробка зазвенит; твои монеты провалятся туда, в лабиринт труб, перекатываясь под давлением к центральному мистеру Найму в Осло. — Он почесал у себя под носом, словно вытирая сопли, как школьник, уставший от зубрежки. — Завидую тебе, Фернрайт. Вдруг пары фраз будет достаточно? Я однажды консультировался. Кинул пятьдесят четвертушек. «Поезжайте в Бостон, — сказал мистер Найм. — Спросите...» — и отрубился. И как мне показалось, с удовольствием. Будто ему нравится отключаться, будто мои четвертушки вызывают у него приятную щекотку. Наверное, даже у механического организма есть свои маленькие удовольствия. Но ты давай, попробуй.
— О’кей. — Джо заставил голос звучать твердо.
— Когда он переварит твои четвертинки... — продолжал Смит.
— Я тебя уже понял, — резко оборвал его Джо.
— Никакие молитвы... — твердил Смит.
— О’кей, — повторил Джо.
Минуты две они молчали, глядя друг на друга.
— Никакие молитвы, — закончил Смит, — ничто на свете не заставит эту Богом проклятую машину выплюнуть хоть одно лишнее слово.
— Гм-м. — Джо старался не показывать виду, но слова Смита оказали свое действие. Он почувствовал вдруг неестественный холод. Ощутил дуновение — воющий вихрь — ужаса.
«Примерно так, наверное, переживает приговоренный к смерти, — подумал он. — Урезанное, чахоточное сообщение от мистера Найма, а потом, как выражается Смит, — облом. Выключающийся мистер Найм — это облом из черного железа, старого железа допотопных времен. Окончательный отказ. Если и существует адская бездна, то вот что это такое — монетки, опущенные в мистера Найма, проваливаются в никуда».
— Можно я — очень быстро — загадаю тебе одну штуку? — попросил Смит. — Она пришла с компьютера в Намангане. Послушай. — Он лихорадочно схватил длинными, дрожащими пальцами сложенный лист бумаги. — «Шахматная фигура, доведенная до банкротства». Знаменитый кинофильм, примерно...
— «Ростовщик», — проговорил Джо безжизненным тоном.
— Да! Вы правы, Фернрайт, вы действительно правы, и можете размахивать руками, а также вилять хвостом. Еще одну? Не вешайте трубку! У меня есть действительно хорошая шарада, погодите!
— Задайте ее Хиршмайеру из Берлина, — сказал Джо и отключился.
Он опустился в свое оборванное, древнее кресло и только сейчас разглядел, что на почтовом ящике включилась красная сигнальная лампочка — очевидно, пару минут назад. «Странно, — подумал Джо. — Сегодня после четверти второго нет рассылки. Специальная доставка?» Он нажал кнопку.
Выкатилось письмо. Действительно — спецдоставка.
Джо вскрыл конверт. Внутри была полоска бумаги. Она гласила: «МАСТЕР, ТЫ МНЕ НУЖЕН. Я ЗАПЛАЧУ».
Без подписи. Без обратного адреса.
«Боже, это что-то реальное и весомое. Это верняк».
Джо осторожно развернул кресло к письменному столу, чтоб хорошо был виден патрубок от ящика. И приготовился ждать.
«Буду ждать новых известий, — решил Джо. — Пусть даже заморю себя голодом. Правда, по собственней воле подыхать не хочется... Надо жить. И ждать».
Он стал ждать.
Глава 2
Но в этот день ящик больше не преподнес сюрпризов. И Джо Фернрайт побрел домой.
«Дом» — это, конечно, громко сказано. Всего лишь комнатушка-модуль почти на уровне улицы, в уродливом небоскребе-муравейнике. Когда-то компания «Радость труженика» из Большого Кливленда, наведывающаяся сюда каждые полгода, соорудила трехмерную копию калифорнийского пейзажа. С тех пор вид на долину Кармел заполняло эрзац-окно. В последнее время, поскольку дела у Джо шли плохо, он уже не пытался вообразить, будто живет на огромном холме с видом на море и на величественные леса. Он удовлетворился — или скорее смирился — с тем, что созерцает бледную, вялую, голубоватую траву. И к тому же, если этого было недостаточно, он мог запустить «мозгодуй» — психоактивный аппарат, вмонтированный в шкаф. Когда Джо бывал дома, аппарат заставлял верить, что эрзац-пейзаж настоящий.
Наваждение покинуло разум, а иллюзия больше не заглядывала в окно. Вернувшись «домой» с работы, Джо окунулся в омут безграничной тоски, раздумывая, как обычно, о тщете собственной жизни.
В свое время Кливлендский институт шедевров прошлого регулярно поставлял работу.
Калильная игла сплавляла между собой множество фрагментов, воссоздавала одно керамическое изделие за другим, как когда-то учил отец. Но эта работа осталась позади; все керамические экспонаты музея давно уже приведены в порядок.
Оглядывая серый кубик модуля, Джо с горечью отмечал, насколько беден и скуп интерьер жилища. Когда-то его посещали богатые заказчики с дорогими, изысканными вазами. Он все это исправно реставрировал. Но ничего не оставил себе — ни единого горшочка, который мог бы скрасить вид каморки, заменив лживую глупость эрзац-окна. Однажды, сидя вот так, Джо подумал о калильной игле.
«Если я приставлю этот маленький инструмент к груди, — размышлял он, — и направлю прямо в сердце, то меньше чем за секунду со мной будет все кончено. В некотором смысле мощное орудие. Недоразумение, которым является моя жизнь, было бы исчерпано. Почему нет?»
Но странная записка, полученная по почте... Как этот человек — или эти люди — узнал о нем? В поисках клиентов Джо постоянно давал маленькое объявление в «Керамик мантли» — и через это объявление сочилась тоненькая струйка заказов. Годами сочилась — и вот иссякла. Но это... Какая странная записка!
Он поднял трубку телефона, набрал номер и через несколько секунд увидел лицо своей бывшей жены Кейт. Самоуверенная, энергичная блондинка.
— Привет, — сказал Джо как можно дружелюбнее.
— Где последний чек на алименты? — резко спросила Кейт.