Страница 6 из 19
Старик-слуга с белыми бакенбардами отворил Балдуину входную дверь, провел его по зеркальному паркету в приемную. Там студент остался ждать, неловко вертя в руках букетик фиалок.
Наконец, из стеклянной двери навстречу студенту вышли приветливо улыбающийся граф и его дочь.
— Добро пожаловать, господин студиозус, — проговорил старый господин, — и еще раз благодарю вас!
Графиня Маргит добавила:
— Папа так рад, что вы сдержали свое обещание, господин Балдуин, и пришли к нам! И я тоже рада!
И вновь он очутился в плену этих изумительных темно-синих глаз...
— Ваше маленькое приключение, к счастью, обошлось без скверных последствий, графиня, — проговорил Балдуин, смущенно держа букетик за спиной.
Возникла невольная пауза; Балдуин чувствовал, что стебли фиалок совсем согрелись в его руке. Тщетно подбирал он слова, с которыми мог бы протянуть свой нищий букетик. Со стыдом глянул он на свою висевшую через локоть потертую бекешу. «Мне ли входить в этот блистательный дом?» — горько подумал он... И только ему показалось, что он нашел фразу, с которой сможет вручить свой дар, и только он глубоко вдохнул, готовясь заговорить, — а графиня смотрела на него ожидающе, — как в вестибюле раздались быстрые шаги. Через боковую дверь появился барон Вальдис и сразу приблизился к графине, протягивая ей огромный букет алых и белых роз. «Мой бедный букетик, — подумал Балдуин, — тебе тут совсем не место...» И незаметно сунул фиалки в карман.
Вошли слуги, подали мороженое, шербет, миндальное молоко и мускатное вино. Но с той минуты, как барон возник в комнате, в ней воцарилась неприязнь. Видно, он неосознанно чувствовал в молодом студенте, которого вновь холодно смерил взглядом, соперника. Вдруг это нелепое явление несло ему, племяннику старого графа, какую-то угрозу, а вернее не ему, а чаемым от брака с наследницей его будущим майоратам, доходным имениям, замкам?
Балдуин стал раскланиваться. Он смущенно прощался, дав, по просьбе графа, обещание зайти в другое время. И, опустив голову, угрюмо сошел с террасы.
Перед порталом его ждал пудель, виляя хвостиком. Балдуин нежно погладил верного пса. Он бы не поверил, если бы ему сказали, что за высоким окном над его головой тихо поднялась занавеска и глаза цвета синей майской ночи пристально следили за ним...
Часть II
Факс, старый слуга корпорации, возвращаясь от чистильщика сапог, встретил возле дома девушку.
— А, привет, Лидушка, — крикнул он, — ты уже здесь, голубка? А господин Балдуин ушел?
Лидушка собрала цветы и вместе со слугой поднялась наверх.
— Да, — сказала она, — Балдуин пошел в какой-то, должно быть, богатый дом...
— Смотри-ка, а я бы скорее подумал, что он в это время уже в пивной!
— Это уж никак не диво! — откликнулась Лидушка и выбила из софы облачко пыли. — Какой тут беспорядок! Трубка с табаком — в сапоге, гусиные перья — в бокале для костей... Вместо ученых книг — одни пустые винные бутылки да рваные пачки из-под табака!
— Да, добрый господин Балдуин вовсе не из числа прилежных академистов, — сказал Факс, качая головой и тоже оглядывая комнату.— Carolinum он обходит, словно чумной барак! Его редко видят в лекционных залах. Это вообще чудо божие, что его до сих пор не исключили!
— Чем же он занимается целыми днями? — поинтересовалась Лидушка.
— А тем, что и все студенты любят делать, пока у них водятся деньги! Девчонок соблазнять, франтить, пить, курить, валяться в пивнушках, играть в карты да в кости! Да бегать в ближние деревни, чтобы кружиться на танцульках с тамошними доступными красотками!
— Ой, не говорите лучше!
— Об учебе никто от него и слова не слыхивал. Но тем больше говорят о диких и богопротивных скандалах на ночных улицах, о шуме, песнях и драках! И может быть, у него есть на совести парочка историй, о которых и говорить-то остерегаются!
— Так у него много врагов, у господина Балдуина?
— Если не считать полиции, педелей, монихеев и городских филистеров, то, наверное, врагов вообще нет. Все веселые братья его любят...
— Ой, да вот он идет! — воскликнула Лидушка, глянув в окно. — А лицо у него — будто ему сразу семь черных кошек дорогу перебежали! Скорее, старина, оставляйте сапоги и выкатывайтесь, если не хотите получить по голове этими же сапогами!
Лидушка повесила изношенный пиджак в шкаф, скорчила гримаску черепу и взяла свою корзинку, тоже намереваясь уйти. Но дверь уже распахнулась. Балдуин быстро вошел в комнату и густо покраснел.
— Что ты тут делаешь? — прорычал он. — Оставь меня, девчонка! Я никого видеть не хочу, слышишь?!
Лидушка заметила, что ее букетик, растерзанный и измятый, еще торчит в его пальцах. Ее черные глаза торжествующе блеснули: так бедный жених был отвергнут! Она раскланялась, насмешливо присев, как это делают барышни.
Едва он остался наедине с собою, Балдуин бросил цветы на пол и в отчаянье растоптал их. Потом он рухнул на стул и тупо уставился в пространство, машинально вертя в руках маленький медальон графини.
А Лидушка подглядела эту сцену в замочную скважину, затем, легкими шагами, насвистывая, она сбежала вниз по лестнице.
— Он сегодня очень злой! — сказала она во дворе старику Факсу. — Я не знаю отчего, но мой мизинец подсказывает, что его красавица сегодня днем ему отказала!
— Верно нашла другого! — проворчал старик и позвал пуделя.
А Балдуин неподвижно сидел на стуле, хотя и слышал этот разговор. Потом все стихло. Он механически раскрыл один из запыленных томов в кожаном переплете, лежавших на столе. Но латинские тексты законов Юстиниана были для него мертвы и чужды, как письмена давно покинутой им страны. Его мозг был странно глух. Внутри него словно крутилось вонзившееся в душу веретено...
Позади у него была безумная жизнь. Он думал: это к лучшему, что оба его родителя успели умереть, мало было им радости от такого сынка! Разве не застрелил он своего лучшего друга из-за пустейшей истории на пистолетной дуэли? Или не сидела сейчас в маленьком городишке среди Судетских гор с ребенком на коленях бледная, изможденная девушка, — с его ребенком?! Конечно, он когда-то ее любил, но теперь воспоминания причиняли ему боль. Но он оставил ее, бросил жить, как придется, и еще посмеялся над ее мольбой: дать ребенку его имя... И, насмехаясь, послал ей старые студенческие стишки:
Правда, он предлагал ей деньги — тогда они еще водились в его карманах! Но она отказалась. Она не взяла ни геллера ни для себя, ни для ребенка. Так и прокутил он свое наследство с веселыми девками и приятелями-корпорантами...
Не думать об этом! Он силился стереть эти мысли, как пот со лба. Конечно, он был сумасбродом, — так что, теперь погибать из-за этого? Или будущее уже не возможно?! Или ему уже никогда не улыбнется счастье?
Он нервно вертел золотой медальон.
Солнце под крышами угасло, ушскатилось к закату. А Балдуину казалось, что он совсем недолго сидит в одиночестве. Часов у него давно не было: вместе с цепочкой и кольцом они сгинули в лавке ростовщика. И он с удивлением услыхал вечерний звон с колоколен. Значит, он, не замечая времени, чуть ли не с обеда просидел на стуле с медальоном графини в руках!
Даже студенческая шапочка осталась на его голове, надвинутая на самый лоб. Как сквозь сон он услышал на улице звуки подъезжающей повозки, которые замерли прямо перед домом. И, опять же лениво, как во сне, он удивился этому редкому в здешних местах происшествию. Может, она и не остановилась вовсе, может, это обман слуха — ведь сегодня такой знойный воздух за окном... Он не слышал шагов на лестнице, но в дверь постучали — глухо, твердо, должно быть — костлявыми пальцами. Три раза...