Страница 6 из 8
Еще давно Томас Кун (Thomas Kuhn) учил нас, что системы воззрений умирают тяжело. В данном случае будем надеяться, что совершенно явное возникновение «мира без Запада» станет, наконец, для нас сигналом побудки и укажет, что пора отказаться от традиционных представлений о тех выборах, с которыми сталкиваются державы на подъеме. Соединенные Штаты не могут пассивно сидеть и ждать, когда Китай присоединится к либеральному порядку либо же бросит ему вызов – ведь на самом деле Пекин постепенно создает альтернативный порядок.
Мы так и не смогли закончить холодную войну
Джон Феффер, «Le Huffington Post», Франция
В 89 году все поверили, что холодная война окончена.
Конфликт тянулся 50 долгих лет, и обоим блокам не терпелось перейти к чему-то другому. Там были перерывы и даже пара разрядок, однако перемирие казалось вечным. Разумеется, в 89 году напряженность не испарилась, и потом возникали какие-то стычки, но каким-то чудом мир продержался более четверти века. И затем, в 15 году перемирие исчезло также быстро, как и появилось на свет, а войну возобновили там, где окончили.
Не волнуйтесь, я вовсе не пытаюсь что-то пророчить. А говорю про 1389 год.
С 1389 по 1415 год в Столетней войне Англии и Франции образовался долгий период затишья. Однако ненавидевший мир Генрих V вновь разжег оставшуюся после битвы при Азенкуре ненависть, воскликнув: «Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом, иль трупами своих всю брешь завалим!» (если верить Шекспиру). Война продлилась еще 40 лет, пока французам не удалось, наконец, раз и навсегда выдворить англичан из Франции.
Когда, к всеобщему удивлению, наступает мир, нам хочется верить, что подписанные договоры будут вечными, и что вчерашние враги станут пусть и вспыльчивыми, но безобидными соседями.
Однако войны, увы, напоминают изжогу тем, что возникают снова, сколько бы соды вы ни выпили. Вьетнамцы наверняка считали, что вот-вот обретут столь желанную независимость после поражения французов под Дьенбьенфу в 1954 году. Афганцы, скорее всего, думали то же самое после ухода советской сверхдержавы в 1989 году (и вывода британских войск в 1880 году). К сожалению, войнам свойственно опровергать любые прогнозы.
Если отстраненно взглянуть на картину событий, получается, что война – это своего рода вдыхаемый нами кислород, а мир – всего лишь краткий перерыв, когда мы задерживаем дыхание в надежде на то, что все обойдется.
Сегодня наша планета стала театром целого ряда затяжных конфликтов, в которых пока не видно и намека на окончание. Пограничный конфликт на Ближнем Востоке, который стал прямым следствием распада Османской империи, продолжает бушевать в Сирии, Ираке, Израиле и Палестине. Пограничные конфликты в Африке, которые породили конец колониальной эпохи, все так же уносят жизни в Конго, Судане и других странах континента. Это не говоря уже о таком абсурдном понятии как «война с терроризмом», которое появилось еще до 11 сентября и сохранится на долгие годы.
Уверен, что все вы прекрасно помните о ее похоронах. Мы все присутствовали на той церемонии и с радостью вставали в очередь, чтобы бросить в могилу горсть земли. Высеченные на надгробном камне даты 1946–1991 навевали воспоминания о ее рождении в Фултоне (штат Миссури) с подачи Уинстона Черчилля и его знаменитых слов о «железном занавесе», а затем и долгой агонией, концом которой стал распад Советского Союза. Но вы ведь прочитали немало детективов и наверняка догадались, что, пока все танцевали на могиле, зарытый в землю гроб оказался пустым.
Самые очевидные признаки того, что новость о кончине холодной войны оказалась преждевременной, появились в Азии. Последние 20 лет в каждой статье о безопасности в Восточной Азии я неизменно стараюсь подчеркнуть, что хотя в Европе холодная война, быть может, и осталась в прошлом, в тихоокеанском регионе она по-прежнему остается неотъемлемой частью действительности. Китайская, северокорейская, лаосская и вьетнамская компартии категорически отказываются последовать примеру своих европейских коллег и отчаянно, зубами и ногтями, держатся за власть. Корейский полуостров до сих пор разделен надвое непримиримыми идеологиями. Китай и США упорно рассматривают друг друга как военных противников, в результате чего весь регион разбился на два лагеря: Китай со своими союзниками – в одном, и США со своими – в другом.
Гроб был пустым уже по той простой причине, что холодная война и не думала прекращаться в демилитаризованной зоне между двумя Кореями, Тайваньском проливе и Южно-Китайском море.
Но даже в Европе в истории холодной войны были свои затишья и всплески. Во время разрядки 1970-х годов Вашингтон и Москва пришли к разумному статус-кво благодаря договорам о сокращении вооружений, продаже пшеницы и культурном обмене. Все больше и больше экспертов высказывались в поддержку теории сближения, по которой государство должно было играть более активную роль в капиталистической системе, тогда как коммунизм мог открыться для рыночной экономики. Но затем Советский Союз вторгся в Афганистан, Америка вступила в эпоху Рейгана, страх ядерной войны вновь дал о себе знать… Что ж, снова ринемся в пролом, друзья, товарищи, неоконсерваторы!
В 1980-х годах советское руководство еще больше одряхлело, и общенациональные похороны Брежнева, Андропова и Черненко следовали чередой друг за другом. Чуть позже испустил дух и Варшавский договор. Когда Горбачев выдернул вилку аппарата искусственного дыхания советской системы, восточный блок развалился на части, а два года спустя за ним последовал и сам СССР. Один из двух лагерей холодной войны прекратил существовать. Игра окончена.
Да неужели? А что если все то, что нам рассказывали о конце холодной войны, было неправдой?
После возникновения конфликта на Украине и всплеска напряженности в отношениях Вашингтона и Москвы наблюдатели всех мастей говорят о новой холодной войне. Антироссийски настроенные граждане жадно облизываются, а пацифисты даже боятся представить себе последствия нового конфликта.
Но представьте себе, что мы на самом деле оказались посреди Столетней войны, и что последние 25 лет были всего лишь передышкой. В конце концов, со многих точек зрения холодная война по-прежнему не теряет актуальности. Хотя две бывших советских республики, Украина и Казахстан, отказались от ядерных боеголовок, на руках у России имеется куда более широкий арсенал.
США, в свою очередь, не только почти не сократили силы сдерживания, но и потратили миллиарды долларов на модернизацию оружия, которое Обама пообещал ликвидировать (правда, в неопределенные сроки). НАТО тоже никуда не делось, хотя для всех, кроме заинтересованных сторон, совершенно очевидно, что у организации больше нет никаких причин для существования. Такая устарелость, однако, не помешала альянсу расшириться вплоть до подступов к России, чья зона влияния, в свою очередь, резко сократилась.
Он стал причиной нового усиления напряженности между двумя блоками, главным образом из-за своих экспансионистских амбиций: сначала Грузия, потом Крым и теперь восток Украины. Кроме того, он занимает весьма агрессивную позицию по отношению к энергетической зависимости европейцев. Он упорно поддерживает сирийского диктатора Асада и работает над созданием геополитических образований в противовес влиянию США: Евразийского союза с Казахстаном и Белоруссией, Шанхайской организации сотрудничества с Китаем и среднеазиатскими странами, БРИКС с Бразилией и Индией.
Национализм Путина весьма ядовит, и я уже посвятил несколько статей тому, как на его решения оказывают влияние самые что ни на есть ярые экстремисты. Однако факт остается фактом: его внешняя политика по своей сути не так уж далека от курса Бориса Ельцина, который считался прозападным лидером. Поддержанные Россией сепаратисты бросили вызов грузинскому правительству еще в 1992 году. Тогда же российские войска оккупировали часть Молдавии, чтобы оказать помощь сепаратистам из Приднестровья.