Страница 53 из 76
- Хуан, действительно, сколько можно ходить вокруг да около? - произнесла Розита, когда послышался шорох закрывающейся душевой кабины. - То, что мы напарники не отменяет того, что ты мужчина. И если думаешь, что нам будет неприятно с тобой спать...
Я поднял руку в отрицающем жесте.
- Ты не понимаешь, дело не в этом. - Вздох, пауза, концентрация мыслей. - Дело вообще не в том, кто мы друг для друга. - Снова пауза, тяжелый вздох. - Хотя нет, именно в этом...
Господи, дай мне красноречия!
- Переведи? - Старшая Сестренка подалась вперед.
- Она доверяет мне, - попытался я. - Доверяет так, как никому на свете. Так сильно она уверена только в тебе и девочках - самых близких людях. Даже если я буду ее насиловать, она лишь по-тихому улыбнется, воспринимая это забавной ролевой игрой, навороченными 'обнимашками'. Поверь, солнце, это так. Я, действительно, единственный на Венере человек, с которым ЭТО сработает.... И единственный, с которым такой подход неприемлем.
Роза думала долго, качала про себя головой, наконец, решилась:
- И всё-таки, давай не будем прятаться за словами и понятиями. Сделай это! Тем более, давно пора.
- Я... - Я попытался возразить, но она не дала.
- Хуан, давай так, ты сделаешь - мы посмотрим! И будем думать, по факту того, что получится. А все эти бредни насчет 'семьи' и 'инцеста' оставь крокодилам. Ты у нас не первый день, знаешь, что обычно творится на посвящение.
Угу, знаю. Оргия. Состоящая из двух этапов. Первый - увлекательный групповой секс друг с другом. Второй - приглашение мальчиков и продолжение банкета, ибо что это за групповуха, когда все участники однополы?
- То, что ты мальчик, не значит, что у тебя не будет посвящения, - продолжала она. - Уж как мы Паулу драли, а тебя... - Пауза, предвкушающая улыбка. Ах ты маленькая дрянь - мне впервые за сегодня захотелось рассмеяться. Собеседница тем временем кивнула под стол:
- Короче, днем раньше, днем позже - все там будем. Действуй!
М-да, я для них всё еще тот же Хуанито, проснувшийся в тринадцатой каюте, неопытный и ни в чем не разбирающийся. Хотя у меня относительно них совершенно иные мотивы сдерживания. И в первую очередь желание отсутствия проблем на проблемное место. Ибо взаимоотношения 'гаремного' типа, которые возникнут после секса с ними, совсем не то, что взаимоотношения в боевом братстве, пусть и разнополом, коим являемся мы сейчас.
А посвящение... Это всего лишь очередная традиция. И относиться к ней надо именно как к глупой традиции, а не естественному ходу вещей. Даже шарахающаяся от меня Паула насчет посвящения совершенно спокойна.
Когда Мия вышла, всё было готово, кровать перестелена, балдахин подвешен. Розу усадили прямо здесь - а чего нам стесняться?
То, что было дальше, можно назвать именно так - форменное насилие. Начал я грубо сразу, схватив Мию за волосы, сорвав полотенце - пока не опомнилась, силой потянул назад. И ожидаемо не получил эффекта - 'зайчонок', действительно, приняла это как игру. Обстановка располагала - кровать, интим... А время, и тут Роза не покривила, подошло - морально они все, даже Кассандра, давно уже к этому готовы.
...После же я творил с младшей сестренкой всё, что подсказывала воспаленная фантазия производителей взрослого кино. По крайней мере, из того, что мне удавалось видеть хотя бы краем глаза. Я был не просто груб - я издевался, бил Мию, выкручивал руки. Пытался душить. Но она лишь замирала, не пытаясь дышать, ожидая, когда я расслаблю хватку, и стоически терпела побои, кривляясь и хрипя только для вида. И самое страшное, чего я совершенно не учел ввиду неопытности - ей вся эта свистопляска ПОНРАВИЛАСЬ.
- Вот так, девочки, - распинался я, - налегая на остатки пирожных, извлеченных из холодильника. Абсолютно расслабленная умиротворенная Мия с довольной улыбкой сидела в кресле, в которое залезла с ногами, откинувшись на спинку - кстати, всё так же игнорируя одежду. Роза же уронила голову на руки и созерцала столешницу. - Вот так девочки, это называется скрытый мазохизм. Это как бы отклонение, но нормальное отклонение. Просто каждому своё, в том числе в сексе. Есть даже клубы любителей этого, всё законно...
- Нам только о клубах говорить! - Роза, издавшая очередной тяжелый вздох, поднялась и откинулась тоже. - Сам ты к такому как? По виду, не очень.
Я пожал плечами.
- Да, не любитель. Ни 'сверху', ни 'снизу'. Я классик. Так что тем более не ко мне. Думаю, займетесь этим вопросом после, когда мы уберем у Мии фобию.
- А мы уберем? - скривилась Роза, и я увидел, как старательно она прячет нервную дрожь. Наверное, если бы не шикарный секс, с Мией бы вообще была истерика. Хотя, она с нею и была...
- Уберем. - Я кивнул и задумался. - Да, девочки, несмотря ни на какие факторы, и даже на скрытый мазохизм пациентки, мы это сделать сможем. Но нам придется работать. ОЧЕНЬ много работать, - покачал я головой. - Это будет тяжело, трудно...
Мия соизволила скинуть ноги на пол, нормально усесться и сверкнуть глазами:
- Хуан, я когда-нибудь боялась трудностей?
Пауза.
- Вот и не томи! Говори, что делать!..
Вот за это я их и люблю.
* * *
- О, мисс желает приобрести что-то необычное? В подарок другу? Родственнику? - Старичок с седыми волосами и добрыми глазами, вышедший навстречу при её появлении, подпер подбородок большим пальцем, делая вид, что задумался. - Впрочем, нет. Возможно, для себя? - Пауза. - Возможно. Но маловероятно. Мисс не слушает музыку гринго, не так ли?
Глаза старика смеялись. Видимо, это и был тот самый мистер Смит, ибо его антикварная музыкальная лавка в одном из многочисленных небольших подвальчиков туристической зоны Центра так и называлась: 'Лавка мистера Смита'. Фрейя поняла, он сразу догадался, кто перед ней - и по девочкам охраны, имеющим, что уж там говорить, довольно специфический вид, и по ней самой - она не гримировалась, предстала в своём повседневном, известном всей планете, виде. Но ему уж очень хотелось покуражиться, подурачиться. Не со зла, просто некоторые мужчины остаются мальчишками, даже имея внуков и седые волосы.
- Нет! - Картинный разочарованный вздох. - Мисс не любит музыку гринго. И старый Адам сдаётся - он так и не понял, для чего вы посетили его скромную обитель.
Фрейя заозиралась по сторонам. Магазинчик полностью подходил под звание антикварного - всё в нем отдавало духом старины. Интерьер, стеллажи, полки, даже декоративные лампы и канделябры - всё вокруг напоминало если не викторианскую эпоху, то первую половину XX века максимум. Магазинчик был крошечным, и, вероятно, товар на полках был выставлен не весь. И это закономерно - истинные ценители знают конкретную вещь, которая им нужна; они не станут заморачиваться рассматриванием стоящего на обозрении ширпотреба. И для таких, истинных ценителей, и дающих основной доход подобным заведениям, тут должно быть отдельное помещение.
- Мистер Смит, я бы хотела задать вам пару вопросов, - начала она, сложив впечатление и о заведении, и о хозяине, но старик замахал руками.
- О, что вы, ваше высочество! Только не здесь! Пойдемте за стариком гринго, я угощу вас лучшим кофе американского континента!
Он направился куда-то вглубь, за стойку, ему в хвост пристроилась одна из девочек первого кольца. Оливия, а сегодня она была с нею, пошла сзади. Магазин был настолько маленький, что больше внутри никто не поместился.
Кабинет оказался крошечным, но невероятно уютным. Он прятался в стене за одним из стеллажей, за дверью из натурального дерева, которая при открывании предательски заскрипела. Фрейя, никогда не слышавшая скрип старинных дверей, потому, как никогда оными не пользовалась, улыбнулась. Пол кабинета был покрыт пушистым натуральным ковром (либо сделанным настолько качественно, что от натурального не отличишь), в углу возвышался огромный (по меркам помещения) шкаф красного дерева, в котором виднелись бумажные книги - тоже раритеты, но, вероятно, принадлежащие лично хозяину и оттого не имеющие отношения к продаже. Посредине стоял стол, тоже драгоценного дерева, рядом с которым с противоположных сторон призывали к уютному отдыху два кресла-качалки (естественно, так же из натурального дерева). С хозяйской стороны стола наблюдалась кипа распечаток(обычных, из пластика), а так же управляющий контур стационарного терминала визора, всё-таки выдававшего отношение помещения к двадцать пятому веку.