Страница 78 из 113
Приказание сменить наш славный военно-морской флаг на чужой бело-красный звучало непонятно и как-то даже обидно. Вызывала недоумение и команда — не пускать на корабль «индонезийцев» Но… мы люди военные, нам удивляться не положено.
— Сегодня только историк-специалист знает, что собой представляла Индонезия в начале шестидесятых годов… Отношения СССР с этой экзотической страной — одно из белых пятен нашей внешней политики, всегда прикрывавшей истинные цели Политбюро готовым клише: «братская помощь дружественному народу» с вариацией — «дружественная помощь братской стране». Ничего больше знать нам не полагалось.
— Да, действительно. Вот и мы во всем разобрались на месте…
Неожиданно в Сурабайю прибыл сам президент Сукарно. Во время его публичного выступления перед народом на улицах стояли танки, бронетранспортеры, было полно вооруженных солдат. По радио и в газетах замелькали сообщения о претензиях Индонезии к Нидерландам. Оказывается, принадлежавший до голландской колонизации Индонезии остров Новая Гвинея, вернее, половина этого острова (индонезийское название Ирианбарат или просто Ириан) была еще занята Голландией. Другая половина принадлежала Австралии — к ней Индонезия почему-то претензий не имела. Строго говоря, Индонезия сама когда-то колонизировала этот остров, где жили папуасы. Помните фильм о Миклухо-Маклае? Он изучал их жизнь, попутно он, конечно, занимался подыскиванием баз для Российского флота* но это детали… Теперь Индонезия хотела эту половину острова вернуть. В городе были закрыты рестораны и дансинги. По радио звучали только военные марши.
В свободное время, освоившись и обнаглев, мы позволяли себе бродить по Сурабайе, используя для передвижения велорикш (водителей трехколесных велосипедов-колясок), пользоваться которыми нам «политрабочие» не рекомендовали. Считалось, что если тебя везет человек, используя для кручения педалей свою мускулатуру, это, по меньшей мере, безнравственно. Впрочем, в случае, если ты куда-то опаздывал, можно было «проголосовать» любому проносящемуся мимо военному «джипу» (автомобили в этой стране скорости менее 90 км/ч, невзирая на кривизну, узость и загруженность велосипедистами и пешеходами улиц, не признают).
От комбрига поступила команда готовить к походу лодку. Мы опять головные! Время на приготовление — меньше часа. Экипаж наш бегом бросился на корабль. Вскоре прибыл командир, шифровальщик со своим «колдовским» чемоданчиком и четверо индонезийцев. Я доложил о готовности лодки и о неполном запасе топлива. Командир представил гостей: майор, учившийся у нас во Владивостоке, отлично говорит по-русски; лейтенант-штурман, выпускник индонезийского военно-морского училища этого года, говорит по-английски; старшина(сержант) — радиотелеграфист и матрос-сигнальщик.
«Пойдут с нами», — говорит командир. Кивая на «шифра», поясняет, что у того пакет с «Боевым распоряжением», вскрывать который будем втроем (он, я и замполит) после такого-то часа уже в море. Заняли с командиром свои места на мостике. В голову приходит, что этот поход в моей жизни может стать самым боевым.
Наконец вышли в море. Командир бросает: «Объявляй готовность два и ко мне вместе с замом в каюту!» В каюте смотрим на часы, и, выжидая точно указанное на конверте с тремя сургучными печатями время, вскрываем пакет. Командир бегло читает текст, а затем медленно читает его нам. Привожу смысл «Боевого распоряжения» по памяти, но за точность его основной мысли ручаюсь: «Командиру подводной лодки С-236. В ближайшие дни ожидается начало боевых действий Индонезии по освобождению от голландского владычества территории Западного Ириана (Новая Гвинея).
Подводной лодке С-236 надлежит в кратчайший срок в надводном положении перейти в Молуккский пролив. В порту Битунг (остров Сулавеси) пополнить запасы топлива. После пополнения запасов скрытно перейти в район боевого патрулирования с координатами ш-… д-…; ш-… д-…; ш-… д-…. Время занятия района донести. С 06.00 15 августа в указанном районе начать неограниченную подводную войну; уничтожать боевые корабли и суда, следующие через район под любым флагом. Цель боевых действий: воспрепятствовать эвакуации оборудования из портов и с территории Западного Ириана. Главнокомандующий ВМС С. Горшков». Дата.
Вот это да… Мы переглянулись… Русский вариант повести японского подводника «Топи их всех» (мы в училище любили ее листать). Конечно, морально мы к этому были почти готовы. Но до вскрытия пакета все приготовления к войне воспринимались как-то не совсем реально. Теперь все стало на свои места. Мы поняли, зачем мы здесь. Командир отдал все необходимые приказания штурману и механику, затем начал обходить корабль, беседуя и разъясняя экипажу предстоящую задачу. Я отправился на мостик, по пути заглянул к замполиту. Володя что-то просматривал и прятал в сейф.
— Что это за документы? — спросил я у него.
— Посмотри сам.
Передо мной были самые настоящие заграничные паспорта на весь экипаж. А в них аккуратно записано, что все мы являемся «советскими техническими специалистами, работающими в Индонезии добровольно». Вот мы уже и «добровольцы», подумал я и спросил:
— Когда и где получил ?
— В политотделе перед отходом. Сказали, на случай попадания в плен. До этого момента велели на руки не выдавать, вот я их и прячу, — ответил Володя.
Я только хмыкнул и полез наверх…
Шли опять незнакомым маршрутом: через Яванское море, море Флорес и море Банда. Виктор Иванов, наш штурман, вел лодку по маршруту особенно аккуратно: район был для нас абсолютно нов. Ночью море за кормой буквально «горело»: фосфоресцировал потревоженный планктон. Попробуй соблюсти тут скрытность.
На третий день перехода по правому борту в сумерках обнаружили силуэт подводной лодки. Тщательно пытались обменяться с нею опознавательными и позывными сигналами. Не помог и индонезийский сигнальщик. Лодка «молчала», часа три следовала параллельным курсом, не сближаясь, милях в десяти, затем отстала или погрузилась. Мы знали, что у голландцев в этом районе есть довольно значительные силы: несколько лодок и эсминцев, крейсер и даже небольшой авианосец. Наступившую ночь я, смененный командиром, отдыхал беспокойно: ворочаясь на койке, думал, что вот, мол, трахнет такая лодочка торпедой в борт, ворвется в каюту тропическая водичка и… Главное, никто не узнает, где, ради чего и как уйдут кормить экзотических рыбок дружные морячки С-236. Приходили, конечно, мысли об «интернациональном долге», но почему-то они не утешали. Только теперь становилось понятно, что прочитанная еще во Владивостоке заметка в «Красной звезде» имела самое непосредственное отношение к нашей службе. Описанная в ней встреча советских и индонезийских руководителей состоялась 4 мая, а команду на выход из родной базы нам дали еще 2-го! Хрущев, сволочь, думалось мене, продал нас еще до этой встречи в Москве. Впрочем, экипаж был настроен по-боевому: вахты брали на себя повышенные обязательства, «боевые листки» регулярно выпархивали из замполитовской каюты. Лодка мчалась к цели — пункту дозаправки.
В середине пятого дня перехода, обогнув северо-восточную оконечность острова Сулавеси, вошли в бухту. Порт Битунг — небольшая гавань с бетонным причалом — пустынен. Никаких судов ни у причала, ни на рейде. Командир и индонезийский майор-переводчик сошли на берег, надеясь связаться по телефону с властями. Вернулись они через полчаса. Командир, чертыхаясь, объявил, что тут нас вроде и не ждали, но обещают «заправить».
Стемнело, вдруг — свет фар, к сходне подкатывает крытый грузовик. Механик бросился к нему, и, жестикулируя, о чем-то стал беседовать с сержантом, выскочившим из кабины. Подошел к ним и я с переводчиком. Механик почему-то хохотал. Наконец выяснилось, что нам в качестве «заправки» доставили целый автофургон баночного пива.
Прекрасное бременское пиво из ФРГ! Смех смехом, но где же дизтопливо? Под утро к борту лодки крошечный портовый буксир пришвартовал средних размеров баржу. Выяснилось, что шланг на ней раза в три тоньше нашего, а топлива примерно треть того, что нам надо. Мотористы стали ладить переходник и через пару часов начали вручную перекачивать топливо с баржи на лодку. Командир с переводчиком ушли на берег, чтобы по телефону доложить обстановку контр-адмиралу. Через некоторое время в гавань вошла С-293. Наконец, получили шифровку из Джакарты. Предписано пополнить запасы топлива от С-293, а ей — от следующей, когда та придет в Битунг. Так по цепочке и пополняться. А последнюю заправит танкер, который прибудет в порт. Все-таки мудрое у нас начальство.